– Зачем?
– Чтобы получить у них сведения. ФБР интересуют внутренние дела компании.
– Почему?
Лэнсинг не ответил на этот вопрос.
– Я ни с кем не говорил. Мне плевать, что хотят федералы, я не стану для них шпионить.
– Вы сообщили об этом боссу?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. Возможно, из-за этого у меня были такие показатели?
– Только отчасти. Вот что я скажу вам, Лэнсинг. Вы по-прежнему что-то скрываете. Вы сами это знаете, я знаю, и моя машина знает. А когда я составлю отчет, узнает и ваше начальство.
Кен посмотрел на датчик пульса. Сердце у Лэнсинга колотилось, как сумасшедшее.
– Ну, смелее, – настаивал Кен. – Расскажите мне все.
– ФБР угрожало мне тюрьмой. Они сказали, что разрушат мою карьеру и что вся моя жизнь не будет стоить ломаного гроша.
– Это связано с Бартоном Сабини?
– В определенном смысле – да. Сабини ненавидел свою компанию. Именно поэтому он сделал то, что сделал.
– А почему он ее ненавидел?
– Потому что он порядочный человек.
– Мы все время ходим вокруг да около. Скажите напрямик. В чем проблема «Виккерс»?
Лэнсинг смерил взглядом Кена.
– Наш разговор выходит за рамки теста. Не думаю, что должен обсуждать с вами подобные вопросы.
– Ваше начальство наняло меня, чтобы узнать правду. Оно мне доверяет. Поэтому давайте говорить начистоту.
Дверь распахнулась настежь, и в комнату влетел Майклсон. В руках он держал радиоприемник, на шее болтались наушники.
– Проверка закончена, – заявил он.
– Ничего подобного, – возразил Кен.
Майклсон сорвал с руки Лэнсинга манжету для измерения давления.
– Мы уходим.
– Я еще не закончил, – сказал Кен.
– Нет, закончили. Я узнал все, что хотел.
– Вы подслушивали? – спросил Лэнсинг.
– Конечно. Федералы встречались с другими сотрудниками «Виккерс»?
– Нет.
– Я хочу знать их имена. Всех, с кем хотело связаться ФБР, понятно?
Лэнсинг затравленно посмотрел на Кена.
– Да.
– Дайте мне с ним поговорить, – сказал Кен.
– Дальше я сам разберусь, – отрезал Майклсон.
Кен повернулся к Лэнсингу:
– Расскажите мне о слиянии.
– Ни слова! – рявкнул детектив.
– Одно упоминание об этом пугает вас до смерти, верно, Лэнсинг?
Майклсон возился с ремнями и датчиком потливости, стараясь освободить Лэнсинга.
– Идем. – Детектив буквально поставил того на ноги.
– Говорите! – крикнул Кен.
Но Майклсон уже вывел Лэнсинга из кабинета и потащил по пустому коридору.
Кен подошел к двери. Проклятие. Лэнсинг почти проговорился. С чего это Майклсон так бросился его выпроваживать? Если детективу была нужна информация, почему он не дал закончить?
Существовала только одна причина, которая заставила Лэнсинга потерять хладнокровие, а Майклсона – вытащить его из комнаты.
Слияние компаний. Все сходилось на этой сделке.
– Мне нужно больше времени, Кенни. Не так-то просто собрать информацию. Наберитесь терпения.
Стен Уорнер рылся в ворохе бумаг.
– С терпением у меня всегда были проблемы.
Кен стоял рядом с Уорнером. Он знал, что явился слишком рано, но беседа с Мэттом Лэнсингом возбудила его любопытство. После внезапного отъезда Майклсона Кен решил направиться к Уорнеру и узнать, не добыл ли тот каких-нибудь ценных сведений.
Уорнер протянул Кену две большие ксерокопии:
– Пока это все, что есть. Досье из отдела транспортных средств.
– Зачем они мне?
– Здесь полно всякой информации. Дата, место рождения, номер социальной карточки и все такое. Отсюда можно плясать и дальше. Если вы подождете день-полтора, у меня есть приятель, которому ничего не стоит достать досье.
– Вам повезло.
– И вам тоже. Потому что он сказал мне кое-что такое, чего вы никогда не найдете в базе ОТС.
– И что же это?
– Есть еще один человек, который в последнее время проявлял интерес к Миф Дэниелс.
– Что за человек?
Уорнер показал ему листочек из блокнота.
– Вот эта малышка буквально пару дней назад затребовала данные по Дэниелс. Мой друг дал мне ее фамилию и адрес. Можете взять. Бесплатно.
Кен прочел написанное на бумажке имя: Джессика Баррет.
– Вы ее знаете? – спросил Уорнер.
Кен покачал головой.
– Я тоже.
Уорнер сел на пол и скрестил ноги. Кен прошелся по грязной комнате, все еще не отрывая взгляда от листочка.
– Интересно, зачем она понадобилась этой Баррет?
– Миф Дэниелс адвокат, правильно? Может быть, кто-то решил обратиться к ней по делу. А может, собирает на нее компромат. Черт его разберет. Люди обращаются ко мне за информацией по самым разным причинам. Вы, кстати, не сказали, зачем вам сведения об этой парочке.
– И не собираюсь.
– Отлично. Благоразумие никогда не помешает. Но если вы поставите конкретную задачу, возможно, я справлюсь с ней намного лучше. Если захочу.
– Не сомневаюсь.
Кен убрал листочек в карман и направился к двери.
– Сообщите мне, когда будут новости.
– Осталось всего полквартала, Бобби.
Кен взял брата под руку. За последние месяцы Бобби в первый раз вышел на улицу и теперь из последних сил пытался добраться до дома.
– Подожди… только переведу дыхание, – попросил Бобби.
– Ладно. Нам некуда торопиться.
– Зря ты все это затеял. Хотел мне отомстить?
– За что?
– За то, что мы с приятелями стянули с тебя трусы перед Кэти Моррисон.
– Господи, это еще в школе было. К тому же потом Кэти ходила за мной по пятам.
Бобби хотел рассмеяться, но вместо этого закашлялся.
– Надо было купить инвалидную коляску, – пробормотал он.
– Зачем? У тебя все будет в порядке.
Кен оглянулся, чтобы проверить, нет ли за ним слежки. Пока все было чисто.
– Что-то не так? – спросил Бобби.
Кен повернулся к брату. У бедняги и без того полно проблем.
– Нет, все нормально. Расскажи мне, как у вас дела с Тиной.
– Она молодец. Звонит и пишет всем политикам, каким только может. И при этом работает на двух работах.
– Невероятно.
– Правда, в постели пока ничего хорошего. Я слишком болен, она слишком устает.
– Все наладится.
Бобби снова осторожно двинулся к дому. Кен крепко держал его под руку.
– Когда я поправлюсь, мне все будет казаться чудом. Самые простые вещи. Прогулки, разговоры, дыхание…
– Разумеется. До следующей болезни.
Какое-то время Бобби шел молча. Потом повернулся к Кену:
– Спасибо.
– За что?
– Я знаю, что только благодаря тебе нас еще не выгнали из дома.
– Для этого и нужны братья.
– Мне очень страшно, Кенни. По ночам на меня часто накатывает паника. Кажется, что все кончено, выхода нет и уже не будет. У тебя когда-нибудь бывает такое чувство?
– Да. Но со временем проходит. Если постараться, всегда можно найти выход, хотя и не совсем такой, как тебе хотелось бы.
Через несколько шагов Бобби поморщился.
– В обществе ветеранов хотят, чтобы я приехал в Вашингтон. Говорят, надо дать показания на каких-то слушаниях в конгрессе. Чтобы власти наконец обратили на нас внимание.
– Поедешь?
– Да. Хотя ты знаешь, как я ненавижу выступать перед людьми.
Что верно, то верно, подумал Кен. Бобби всегда был стеснительным парнем.
– Тебе это пойдет на пользу, – сказал Кен.
– Тина тоже так считает. Дорогу мне оплатят в оба конца.
– Отлично.
– Было бы еще лучше, если бы не выворачивало при каждом шаге наизнанку.
– Осталось совсем чуть-чуть, Бобби.
Миф мечтала об отдыхе. Весь день она провела в суде, и сейчас меньше всего хотелось возвращаться в офис. Но ее помощник Закари рано ушел с работы – у него был назначен визит к зубному, – так что почту и телефонные звонки придется разбирать самой.
В четверть шестого она уже была у своего письменного стола. К счастью, Закари успел отсеять всю маловажную корреспонденцию и оставил ей только один контракт и пару резюме. Миф просмотрела звонки. Ничего срочного. Все та же повседневная рутина, что и…
Стоп.
Это имя не сразу бросилось ей в глаза. Имя, которое она надеялась никогда больше не услышать.
Мадлен Уолтон.
Назвавший себя так человек звонил в три часа дня. Номер указан не был; Закари поставил рядом пометку «перезвонит».
Миф включила определитель. Он записывал все номера входящих звонков и отправлял их в память. Правда, это касалось только местных абонентов. Если звонивший находился за пределами штата, услуга не действовала.
Миф стала быстро нажимать на кнопки, прогоняя появлявшиеся на дисплее номера и сверяя их со списком на столе. Она проскочила «Мадлен Уолтон» и вернулась обратно. Есть. Записывая телефон, Миф сообразила, что абонент находится где-то в округе Де-Калб. Ей хотелось немедленно снять трубку и перезвонить, но это было бы опрометчиво.
Теперь она должна быть очень осторожной.
На протяжении многих лет Гэнт каждый день покупал у торговца за углом булочку с корицей. Но потом врач сказал, что в его крови слишком много холестерина. Жена попросила Гэнта перейти на низкокалорийную диету, и лейтенант быстро согласился: и отец, и мать умерли от сердечных болезней, и ему совсем не хотелось продолжать эту семейную традицию.
