Михаил Март - Приглашение на эшафот. Покрась в черное-2

— Черта два! Толстиков уже уходит. Он ее не ждет. Посмотри, он вышел из комнаты.

— Они неизбежно столкнутся на лестнице. В доме нет лифта, — оторвавшись от фотоаппарата, сказал Власов.

— Посмотрим.

Что происходило в подъезде, они знать не могли. Но в комнате Пекарева появилась Наташа. Одна.

— А где же ее напарник? — удивилась Катя, глядя в бинокль. — Странно.

— Спрятался этажом выше. Решил сделать подруге сюрприз.

— Не похоже. Она выглядит растерянной. Стоит посреди комнаты и не знает, что делать. Судя по тяжелой сумке на плече, она тоже принесла с собой веревку.

— Оп-ля! — произнес Власов, снова приникнув к видоискателю фотоаппарата. — Глянь-ка на дверь.

— И что там?

— Из-за шторы появился объектив. Пока эта дура будет стоять у окна, он ее сфотографирует. Рискованно ведет себя парень. Она может его засечь.

— Вряд ли. Слишком задумчива. Ее одолевают какие-то мысли. Почему она не уходит? Смотрит в окно, будто кого-то ждет.

— Так. Объектив пропал. Наш герой смылся. Значит, сейчас выйдет во двор. Он явно не хочет встречаться со своей напарницей.

Но. все произошло не так. Первой вышла Наташа и направилась к воротам.

Толстиков слышал, как внизу хлопнула дверь. Он достал мобильный телефон и набрал номер.

— Варя, я думаю, что мой звонок не застал тебя врасплох. Ты сидишь или лежишь?

— Сижу. Что за тон?

— Выпей за упокой души своего пасынка.

— Я на ночь не пью. Белов сделал свое дело.

— Где?

— Они перехватили машину музыкантов на пятьдесят третьем километре Каширского шоссе. Сработали чисто. Никаких сигналов тревоги пока не получено. Думаю, что шумиха начнется утром.

— Отлично. То, что мне надо.

— Слишком самонадеян.

— Увидим.

— Твоя подруга тебя уже раскусила. Тебе так не кажется?

— Возможно. Но она меня больше не увидит. Я дам ей возможность самостоятельно покончить с Беловым, а потом она нам больше не нужна.

— Только не перехитри самого себя, стратег! Варя положила трубку.

Толстиков набрал новый номер.

— Наташа? Я тебя не разбудил?

— Пока еще не сплю, что случилось?

— Я еду по Каширскому шоссе и не знаю, что мне делать дальше. Машин на трассе мало, боюсь, что они меня засекут.

— Кто они?

— Ребята из охранного агентства «Аллигатор». Они вышли всей командой во двор в камуфляже при оружии, расселись по машинам и уехали. Я еду за ними. Уже Горки Ленинские миновали. Похоже, они направляются на какую-то операцию с захватом. Хочу выяснить подробности.

— Не валяй дурака и возвращайся домой. Ты имеешь дело со спецслужбами, пусть и бывшими. Они вычислят тебя в два счета. Ничего ты все равно не добьешься. Они тебя заманят в тихое место, и твой труп найдут грибники через пару дней. Хочешь, чтобы в твоей газете появился некролог, похожий на некролог Охлобыстина?

— Нет, я должен выяснить их планы.

— В понедельник выясним. Езжай домой.

— Они куда-то сворачивают. Ну пока!

Толстиков бросил телефон в карман, улыбнулся, закурил, поднял с пола сумку и начал медленно спускаться вниз по лестнице.

Они стояли у дверей подъезда и ждали.

— Ну что он может так долго там делать? — удивлялась Катя.

— Черт его знает. Свет горит. Может, улики против своей партнерши подбрасывает?

— Улики? Зачем?

— Кажется, я разгадал его ход. То, что он хочет подставить Наташу, в этом уже нет сомнений. Интересная штука получится, если он все собранные фотографии с твоим изображением перемешает с парочкой снимков Наташи. С такими, где видно ее лицо. Ради них он вернулся в квартиру.

— А следователи дураки, да? Они не понимают, что с двух метров от висящего трупа ее мог фотографировать только сообщник.

— Следователи могут думать все что угодно. Может, палачи любят фотографироваться на фоне своих мертвых жертв! Вот только сделать они ничего не смогут. Женщина есть, а фотографа ветром сдуло.

Наконец Толстиков вышел из подъезда и прогулочным шагом направился к арке ворот.

— Идем посмотрим, какую гадость он там подложил, — потребовала Катя.

— Женская солидарность? Не мельтеши. Мы наблюдатели, а не соучастники. Наше дело — сторона. Мы архивариусы. Я и так шесть пленок отснял. Материалов у нас выше крыши.

— Тогда я одна пойду.

Она не сомневалась в том, что дверь квартиры оставлена открытой. Так оно и оказалось. Осмотр ничего не дал. Улик она никаких не нашла. Правда, у нее не было навыков обыска, но вниманием ее природа не обделила.

В последний раз оглядев комнату с порога, Катя расстегнула заколку-бабочку в волосах и бросила ее к поваленному на бок столу.

Толстиков так и не вернулся до утра на квартиру, которую Наташа для него снимала. Она ждала его. Но, увы! Однако вернулся Влад Сухинин из командировки в колонию строго режима. Наташе этот парень нравился. Он, конечно, не был сообщником Григория и вряд ли знал о его истинных намерениях. Толстиков торопился покончить со списком кандидатов на тот свет и нанял помощника. Впрочем, Влад впрягся в лямку по понятным причинам: у него молодая жена и трое малолетних детей. Когда он узнал, как выманивают женщин с ребятишками на Ближний Восток, что делают с их отцами и мужьями, естественно, он тут же поставил свою семью на место жертв. У парня зубы заскрипели. Его согласие примкнуть к отряду мстителей выглядело вполне осознанным шагом.

Разумеется, он и предположить не мог, что Толстиков — один их тех, у кого руки по локоть в крови. Наташа не торопилась рассказывать ему о своих выводах и делиться планами. Влад честно выполнял работу, причем использовал для достижения цели свое актерское дарование и фантазию. Перед поездкой в колонию он побрился наголо, вставил накладные железные фиксы, похудел и вызубрил блатной жаргон. Правда, весь этот маскарад не потребовался. Тюремных паханов интересовали только деньги, за них они готовы были выжать всю информацию из любого зэка, а потом его прирезать.

Наташа догадывалась об этом и снабдила своего посыльного нужной суммой. Результат превзошел все ожидания. Гавриков дал признание, которое к тому же было записано на диктофон. Убивал Бражникова он по заданию Белова и сам служил в его команде киллеров, скрывающейся под вывеской охранного агентства «Аллигатор». База его находилась на Ордынке. Все сходилось.

Следующим звеном, стоящим на очереди в покойники, была банда Белова. Наташа понимала, что тут ей одной не справиться, придется воспользоваться помощью Бориса Самойлова. Он уже собрал команду профессионалов, бывших оперативников ФСБ, и занимался лидерами преступной группировки, считая это самым важным, а Наташа «обрубала хвосты», уничтожая непосредственных исполнителей.

После отчета о поездке Сухинин сказал:

— Мне нужен один день передышки. Завтра у меня спектакль, надо лететь в Питер. К тому же я страшно соскучился по детям.

— Не возражаю, Влад. Езжай. Работа есть работа.

— А послезавтра я вернусь. Вот только боюсь, что Котэ Валиани меня разлюбит.

— Голубой мальчик скучает по тебе?

— Я очень старался ему понравиться. Приходится разыгрывать из себя недотрогу. С удовольствием придушил бы гада. Загранпаспорт на имя Филиппа Рутберга я нашел у него в столе. Он сделал двенадцать ездок в Иорданию. Сволочь!

— Придушим, когда вернешься. Пригласи его за город. На дачу или на пикник. Важно, чтобы он оказался в лесу. А там мы с ним разберемся.

Сухинин провел рукой по лысине:

— Да, искусство требует жертв. Придется идти на свидание к своему возлюбленному в парике. Меня удивляет, как гомосексуалист мог вербовать женщин?

— Меня другое удивляет. Те, кто вербовал Валиани на эту работу, не могли не знать о его ориентации. Почему же на нем остановили выбор? Может быть, у них не хватало людей, многие отказывались, и приходилось брать кого попало?

— Если ты права, то отказники могут стать свидетелями. А это опасно.

— Нет. Те, кого вербовали, знали только одного человека. Но сейчас он мертв. Звеньевого убрали без моей помощи. Я опоздала. А это может означать только одно: убийца Сергея Пекарева — так звали звеньевого — боялся, что со страха Пекарев может назвать его имя. В таком случае я должна знать убийцу. Тебя в Москве не было, ты находился во Владимирской области…

— Гришка? Он член банды? Такого быть не может.

— Я рассуждаю, а не утверждаю. Вы вместе служили в горячих точках. Как это могло произойти? Ему тридцать семь лет, а ты на десять лет моложе.

— Я находился на срочной службе, обычным рядовым, а он был офицером и командовал взводом.

Но там, где стреляют, грани стираются и погоны большой роли не играют. А вообще-то он снайпером был до того, как стать диверсантом. Но допустил ошибку, шлепнул своего же. Тогда его и скинули с престижной работы и направили к нам, взводом командовать-Постой, постой… Вот что мне покоя не давало все время, пока я ехал в Москву! Признание Гаврикова. Он назвал имя главаря киллеров. Самсон Белов. А ведь Гриша служил в команде майора Белова до того, как к нам попасть. Не тот ли это Белов?