— Нет! — Чеймберс снова надсадно закашлялся. — Не надо, сейчас все пройдет. — Он распрямился.
Прауш растерялся.
— Ну, чего ждем? «Скорую»! — снова выкрикнул Фэлкон.
Чеймберс крепко схватил его за волосы и притянул к себе:
— Со слухом плохо? Я же сказал — никакой «скорой»!
Фэлкон вгляделся в помутневшие глаза старика. Смерть уже на пороге. И хотя этот человек сразу ему не понравился, Фэлкон уважал мужество, с которым тот противостоял неизбежному.
— Ну что ж, — пожал плечами Фэлкон, — как скажете, вы хозяин своей жизни.
По просьбе Чеймберса ему помогли подняться на ноги. Несколько минут он стоял, опираясь о стол, отхлебывая глоток за глотком воду и стирая пот со лба. Затем сел, сказал, что все прошло, и повернулся к Фэлкону:
— Начинайте.
Фэлкон колебался.
— Я же сказал, мой мальчик, начинайте. Вы что, никогда не видели человека с небольшим бронхитом?
Еще несколько мгновений Фэлкон не отрывал от него взгляда, затем сел на свое место и заговорил.
На протяжении следующих сорока минут он растолковывал собравшимся процедуру тендера — начиная с того момента, когда «Винс и К°» официально объявит о своем намерении приобрести «Пенн-мар», — а это целый набор документов, опубликованных мелким шрифтом в соответствующем разделе «Нью-Йорк таймс», в «Уолл-стрит джорнал» и «Файнэншиал кроникл», — до того, как «Пенн-мар» перейдет в собственность нового владельца. Фэлкон отметил, что на данный момент в химической компании никто — ни частные лица, ни корпорации — не обладает крупным пакетом акций, самое большее — пять процентов. Это является преимуществом, ибо держатели крупных пакетов могли бы сговориться и поднять цену выше той, что готова предложить «Винс и К°». Он упомянул об Акте Уильямса — пакете законов, регулирующих проведение открытых тендеров, — об антитрестовском законе Харта — Скотта — Родино, перечислил, какие именно документы им придется составить для Комиссии по страхованию и ценным бумагам. Фэлкон назвал выведенную им максимальную стоимость акции и объяснил, из чего именно она составлена. Он рассказал о потенциальных соперниках, о Делаверском статуте, о шагах, которые он рекомендовал бы предпринять сразу после завершения торгов, о наиболее вероятных покупателях тех или иных подразделений компании. Разъяснил, как именно предстоит «Винс и К°» платить за акции; какой процент и какие гонорары потребуют за свои деньги банки и инвесторы — держатели акций повышенного риска, к чьей помощи придется прибегнуть, чтобы купить «Пенн-мар»; на какой эффект от своих огромных вложений в химическую корпорацию может рассчитывать «Винс и К°».
За все это время Фэлкона ни разу не прервали — сидели и слушали, как завороженные. Доклад получился исчерпывающим. Закончив его, Фэлкон закрыл буклет, откуда черпал сведения, и обвел взглядом просторную комнату.
— А акустика-то здесь лучше, чем я думал. — Обозрев окружающее пространство, Фэлкон повернулся к слушателям. Впечатление он произвел сильное, это было видно невооруженным глазом. К тому же, такое выражение Фэлкон и раньше наблюдал множество раз. — Вопросы?
Наконец заговорил Чеймберс, уже вполне оправившийся от приступа кашля.
— Слушайте, Фэлкон, насколько я понял, вы считаете, что предельная стоимость акции — семьдесят пять долларов.
— Да, и это щедрое предложение. — Фэлкон взглянул на Барксдейла. Тот сосредоточенно рассматривал свои ногти. На самом деле предложение не просто щедрое — очень, даже чрезмерно щедрое. Но этого потребовал Барксдейл.
— А на чем вы основываетесь?
— Я составил прогноз деятельности компании на ближайшие десять лет и сделал скидку на разницу между всеми наличными платежами и поступлениями, основываясь на показателях последнего, десятого года.
— А какова скидка?
— Десять процентов.
— Фактор роста?
— Четыре процента.
— Ну что ж, это уж вам решать. Но теперь я вижу, почему вы сочли семьдесят пять долларов предельной ценой за акцию. Фактор роста должен быть гораздо выше четырех процентов. «Пенн-мар» подготовила новый вид удобрения и пока держит его в величайшей тайне. Но, попав на рынок, оно быстро увеличит годовой доход компании примерно на полмиллиарда. Мне известно также, что ее руководство ведет переговоры с русским правительством относительно долгосрочного контракта на поставку определенных промышленных химикатов. Контракт предполагает строительство четырех заводов в России. А это значит, что за пять лет объем производства может увеличиться вдвое.
— Следует ли понимать это так, что вы предлагаете платить больше семидесяти пяти долларов за акцию?
— Я считаю, что мы должны быть готовы к такому повороту событий, — сказал Чеймберс. — Семьдесят пять долларов — справедливая цена, и начинать надо с нее. Но не стоит удивляться, если ее перекроют. Едва ли «Дюпон» или «Хехст» уступят такой лакомый кусок без борьбы. С приобретением «Пенн-мар» для обеих компаний открываются богатые возможности. Они смогут уволить тысячи управленцев среднего звена и выпускать немалое количество новых продуктов, не тратя при этом ни цента на реконструкцию и развитие. — Голос Чеймберса стал почти неразличимым. Он вновь закашлялся.
Собравшиеся сразу вскочили, но, как выяснилось, на сей раз оснований для тревоги не было. Фэлкон все же подождал немного и заговорил снова, лишь убедившись, что нового приступа кашля не последует.
— Министерство юстиции ни за что не позволит приобрести «Пенн-мар» ни «Дюпон», ни «Хехст»; ведь в этом случае они будут контролировать сто процентов рынка химикатов, во всяком случае, определенных сортов. Прямо-таки праздник для ребят из антитрестовского управления министерства.
— Мистер Фэлкон, вы не хуже меня знаете, что Минюст так же непредсказуем, как наш президент. Мы не можем рассчитывать на то, что он нас прикроет. Ошибки быть не должно. Нам необходима эта компания, и она станет нашей. Именно поэтому следует быть готовыми к тому, чтобы платить больше семидесяти пяти долларов за акцию.
— Я вынужден возразить...
— Не надо возражать мне, малыш. — Чеймберс наставил на Фэлкона свой костлявый палец. — Вы ведь у нас кто? Просто наемная сила. А приказы отдаю я.
Фэлкон откинулся на спинку стула. Ему не понравилось это обращение — «малыш».
— Да, но вы наняли меня, чтобы я давал вам советы.
— Фэлкон... — вмешался Барксдейл.
— Тихо!
Барксдейл покорно опустил голову, а Чеймберс посмотрел на Фэлкона.
— Чтобы я давал вам советы, — повторил Фэлкон. — Вы меня наняли именно за этим. Правда, я не думал, что в условия контракта входит забота о вашем здоровье. — Фэлкон сузил глаза.
На мгновение Чеймберс улыбнулся, и лицо его приняло зловещее выражение, но он тут же нацепил привычную маску.
— Когда мы объявим о наших намерениях?
— Борман возвращается из Токио завтра ночью, — заговорил Барксдейл, которому давно не терпелось оправдать свое участие во встрече. — Из телефонного разговора с ним я понял, что все идет своим чередом. По пути в Японию он остановился в Европе, и выяснилось, что к сделке проявляют большой интерес несколько французских и итальянских банков. К немцам мы решили не обращаться, слишком уж они консервативны. Не обижайтесь. — Барксдейл взглянул на Прауша. — День-другой понадобится банкам на то, чтобы пройтись по цифрам, подготовленным мистером Фэлконом, но вообще-то Борман, основываясь на своих европейских встречах, считает, что двадцать миллиардов или около того в долг нам дадут. Тринадцать миллиардов готов выделить, либо сам, либо через свои страховые дочерние компании, Южный Национальный. — Барксдейл покосился на Фэлкона. — Полагаю, к следующей среде мы будем готовы.
— Что ж, прекрасно. — Чеймберс повернулся к Фэлкону: — В таком случае вам с юристами пора приступать к подготовке документов.
Фэлкон кивнул. С его точки зрения, это было бы преждевременно, но возражать он не намерен. Ему нужны пять миллионов и надоел покровительственный тон Чеймберса.
— Фэлкон, копии вашего доклада надо разослать банкам Европы и Японии, заинтересовавшимся нашим проектом. Список я передам вам, как только мы здесь закончим. — Барксдейл откашлялся. — Вам следует подготовиться к разговору с ними. Растолковать, если надо, все, вплоть до последней цифры. Ближайшие несколько дней придется попотеть. — Барксдейл старался говорить внушительно, но на Чеймберса это не производило ни малейшего впечатления.
— Ничего страшного. Такая работа мне даже нравится. — Фэлкон посмотрел на Чеймберса. Тот сверлил его взглядом, словно пытаясь проникнуть в самый мозг. Что-то демоническое было в его облике.
— Я свяжусь с «Данлоп и Лейтем», — вновь заговорил Барксдейл, — и предупрежу, что завтра утром вы первым делом направляетесь к ним и начинаете готовить проекты документов. — Барксдейл пристукнул по крышке стола. — Они уже две недели, как в низком старте.
