Когда сестра Богарт улыбается, лицо у нее становится, как у смущенной школьницы. Большая часть веснушек и маленький шрам над губой исчезают. Без них все прочие черты диспропорционально уменьшаются, как будто она пробует что-то кислое.
— Вы не думаете, что у него что-то серьезное?
Саманта продолжает допрос доктора Купер, одновременно улыбаясь Богарт.
— Послушайте, я же не его врач. — Доктор Купер отрывается от графиков. — Он вернется, как только почувствует себя лучше. Больше вопросов нет?
Не дожидаясь ответа, она выходит из палаты.
— Вы уж извините, — шепчет сестра Богарт. — У нее сдвиг насчет пунктуальности.
— Я заметила.
Сестра смеется и помогает Саманте лечь на кровать, после чего начинает прикреплять к ее вискам электроды.
Теперь, глядя на молодую женщину снизу вверх, Саманта яснее видит вертикальный шрам над ее верхней губой.
— Откуда он у вас?
— О, несколько лет назад я с подругами проводила отпуск в Бразилии и однажды, проснувшись утром, обнаружила на губе какую-то припухлость. Сначала я на нее и внимания не обратила — ну прыщик и прыщик! — но потом эта штука стала расти и в конце концов лопнула.
— И в чем было дело?
— Не знаю. Я ходила к нескольким дерматологам, но ни один из них никогда не видел ничего подобного. Предполагали, что, возможно, это была аллергическая реакция на укус какого-то насекомого, но точно не знал никто. Вот это и есть самое странное.
— Что?
— Шрам замечают все. Все ждут объяснений. Но я не могу ничего объяснить. — Она замолкает и проверяет идущие к телу Саманты провода. — Иногда мне кажется, что в этом есть нечто жуткое. Представьте, с вами случается что-то во сне. Вы ничего не знаете и не ведаете, но что-то происходит, и вы меняетесь навсегда. Так, готово. Вы подключены.
— Спасибо, сестра Богарт.
— Зовите меня Мередит.
— Тогда до утра, Мередит.
Четверг
Ничто не могло удержать Гарри Гудини — ни цепи, ни смирительные рубашки, ни тюремные камеры, ни гробы, ни брошенные на дно реки сундуки, ни молочные фляги. Он построил карьеру на том, что бросал вызов судьбе и играл со смертью: прыгал со связанными руками в ледяную воду, свешивался вниз головой с самых высоких зданий, позволял хоронить себя заживо.
Однажды утром, когда Гудини отдыхал на диване у себя в гримерной, к нему пожаловал посетитель. В маленькую, пропахшую потом и несвежими цветами комнатку, вошел молодой человек в черном пальто.
Не представившись, он сел и завел разговор о бессоннице и смерти, но Гудини слишком устал, чтобы обращать внимание на такие речи. Через несколько часов ему предстояло участвовать в следующем шоу, и необходимость слушать утомляю его. Он больше привык говорить.
— Некоторые жаждут покоя, предлагаемого смертью, вы же относитесь к ней, как к игрушке. Это не игра, мистер Гудини. — Молодой человек сделал паузу и внезапно переменил тему: — Я слышал, вы способны выдержать любой удар в живот. Не возражаете, если я попробую?
Когда Гудини был моложе и крепче, такого рода испытания и пари помогали ему строить карьеру, но и позднее, когда он уже не должен был никому ничего доказывать, он не мог не ответить на брошенный вызов. Мастер улыбнулся в знак согласия и начал было подниматься с дивана, чтобы приготовиться, но прежде чем успел встать, незнакомец нанес ему два быстрых удара в живот. Боль была такая, что Гудини поднял руку, прося гостя остановиться, и, задыхаясь, пробормотал:
— Достаточно.
Несколько дней спустя, 31 октября 1926 года, Гарри Гудини умер от инфекции, причиной которой стал лопнувший аппендикс.
Голова у Саманты раскалывается от боли, и, слушая по телефону рассказ Дона, она одновременно ищет аспирин в ящике стола. Найдя таблетки, проглатывает две штуки и запивает их глотком кофе. Сама того не замечая, она рисует круги на листке бумаги и соединяет их наподобие цепи. Очередное звено внезапно пробуждает в памяти сон, разбудивший ее этим утром. Наполовину скрытый в грязи кулак медленно разжимается. Из вырезанного на коже круга сочится кровь.
— Не обижайся, Дон, но зачем ты мне все это рассказываешь?
— Самое интересное еще впереди.
— Тогда почему бы и не начать с самого интересного?
— Рассказ не начинают с кульминации.
— Дон…
— Ладно, ладно. Когда незнакомец ушел, Гудини попытался проследить за ним. Заинтригованный рассуждениями гостя о бессоннице и смерти, он хотел узнать о нем побольше. Но боль в животе оказалась слишком сильной. В ту же ночь его поместили в больницу.
— Дон, я не на семинаре и…
— На следующее утро Гудини увидел фотографию странного посетителя в газете. Его звали Езекиль Армус, он был зарезан в переулке всего через несколько часов после визита к Гудини. Рядом с ним полиция обнаружила находящего без сознания мужчину, который позднее заявил, что подвергся нападению со стороны Армуса. По его утверждению, Армус заколол себя сам.
— И что потом? — с нетерпением спрашивает Саманта.
— Если верить газетной статье, то получается, что мужчину арестовали по обвинению в убийстве, но затем следы его теряются.
— Значит, ты считаешь, что Армус стал жертвой проклятия, о котором я тебе рассказывала?
— Нет.
— Тогда зачем позвонил?
— Ты меня беспокоишь, Сэм. Прочитав вчера твое письмо, я подумал, что у тебя не в порядке с головой. — Он выдерживает паузу и саркастически добавляет: — Сильнее обычного.
— Значит, все это простое совпадение? Бессонница, от которой страдал Армус. Тот факт, что у обоих найденных на улице шла кровь. Я не сомневаюсь, что, если изучить документы, можно проследить эти преступления вплоть до того самого графа и…
— Может быть, ты и права, — перебивает ее Дон. — Но даже если бы я раскопал похожие истории, это ничего бы не доказывало. Ты видишь связь только потому, что ищешь ее.
— Так ты полагаешь, что на самом деле ничего там нет? — с ноткой раздражения спрашивает она.
— Ну, если ты интересуешься моим мнением, то скажу: по-моему, некая связь есть. Ты же сама сказала. Кэтрин слушала эту пьесу. Фиби была профессиональной музыкантшей и тоже должна была знать ее. У обеих были проблемы со сном. Не исключено, что именно так убийца и выбирает свои жертвы.
Молчание.
— Ты не задумывалась о том, что эти ключи могут указывать на такую, как ты? На человека, знакомого с музыкой. На человека, которого бессонница вынуждает искать ответы на мучающие его вопросы.
— Ты действительно так полагаешь?
Голос ее дрожит.
— Что, если следующая в списке ты, Сэм? Не задумывалась об этом?
Молчание.
— Ты меня слышишь? Слышала, что я сказал?
— Да, слышала. До меня только что дошло…
— Что?
— Мне надо идти.
Она кладет трубку, чтобы не слышать протестующих криков Дона, и набирает номер клиники. Ну же, ну же. Ответьте… кто-нибудь…
Мередит мнется, ей не хочется неприятностей. Прижимая к уху трубку, Саманта слышит, как медсестра в нерешительности постукивает карандашом о стол.
— Я не могу сказать вам его адрес, Сэм. Если об этом кто-нибудь узнает, я потеряю работу. Кроме того, он еще не звонил, так что, может быть, вы увидите его вечером в клинике.
— Дело крайне срочное, ждать нельзя. Возможно, доктору грозит опасность.
— Опасность?
— Я объясню позже.
— Но мне действительно…
— Давайте сделаем так. Я буду зачитывать адреса всех указанных в телефонном справочнике Робертов Клеев, а вы просто скажете «да», когда мы дойдем до нужного. Таким образом вы не нарушите никакие инструкции, а мне не придется беспокоить десятки людей.
— Таким штукам вас обучают в юридическом колледже?
— Да, у нас там есть целый курс по обману.
После двух попыток Мередит просто называет адрес, и Саманта едет к доктору Клею, дом которого находится в Беркли. Машина пробивается через плотную завесу дождя, стекла то и дело запотевают. Обогреватель сломался еще несколько месяцев назад и расчищает только небольшой участок с правой стороны, так что Саманте приходится регулярно наклоняться и вытирать стекло рукавом. Свет фар летящих навстречу автомобилей слепит глаза, и она щурится, точь-в-точь как Джанет Ли перед тем, как свернуть к мотелю Бейтса [9].
Узкая неосвещенная дорога заканчивается тупиком, упираясь в скалу. На противоположной стороне улицы виднеется одинокий построенный на склоне холма дом доктора Клея. Света в доме нет. В розовом садике с тыльной стороны — ни единой розы. В стороне от дома, у основания холма, чернеет, окруженный строительным оборудованием четырехугольный котлован.
Выйдя из машины, Саманта бежит к веранде. На крыльце мокнут дрова для камина, пол покрыт тонким слоем мха. Она вдавливает кнопку звонка. Сильный порыв ветра бросает в лицо пригоршню дождя.
