ты выглядела старше, потому что прошло двенадцать лет с тех пор, как…
Он запнулся, уставился на Уильяма, и глаза вспыхнули осознанием.
– Ну точно же! – Си Пи пригляделся к Мэтти. – Теперь и я вспомнил. По телику сказали, что тебя… Ох, блин.
– Что сказали по телику? – спросила Мэтти.
– Ни слова больше, парень, – бросил Уильям. Руки, сжимавшие лопату, побелели. – Ни слова больше.
– Что сказали по телику? – повторила Мэтти. – Что они обо мне сказали?
– Ответишь, и я тебя убью, – прорычал Уильям. – Убью на месте.
Гриффин сжал губы. Мэтти поняла, что тот сдерживается не потому, что боится угроз Уильяма. Он не хотел ее ранить.
Уильям перенес вес на другую ногу. Мэтти посмотрела на него. Его взгляд изменился; он словно смирился с неизбежным и теперь просчитывал.
Он их убьет. Он уже решил.
Эти люди знали: Уильям сделал что-то плохое. Он ни за что не допустит, чтобы они ушли и донесли на него в полицию.
Вот почему он не хотел, чтобы люди пришли на гору искать зверя. Вот почему не разрешал мне ни с кем говорить.
Она не понимала одного. Если он боялся, что его арестуют за преступление, почему ходил в город, как все? Как он не боялся расплачиваться в магазинах, разговаривать с людьми?
Да они просто не знают, что он сделал. Ты – единственное тому доказательство. А если тебя никто никогда не увидит, они и не поймут, что он за человек.
А вот Гриффин, Си Пи и их подруга Джен, до сих пор не сказавшая ни слова, это поняли. Они поняли, как связаны Уильям и Мэтти, и могли привести полицию к ним на порог.
Чужаки даже не догадывались, какая опасность им грозит.
– Бегите сейчас же, – выпалила она. – Бегите! Он вас убьет. Никто не должен знать, что он сделал.
– Я тебя с ним не оставлю, – возразил Гриффин.
Мэтти захотелось закричать, воздев голову к небесам. Гриффин Банерджи был очень добрым, это она видела, но совершенно не умел слушать.
Тут Уильям метнулся, как змея, внезапно набросившаяся на добычу. Мэтти заметила, как напряглись его мышцы, поняла, что должно произойти, и встала между ним и тремя чужаками.
Он занес лопату высоко, чтобы ударить мужчину, поэтому ее край лишь слегка задел голову Мэтти. Но лопата прорезала ее шерстяную шапку, и женщина потеряла равновесие. Кровь заструилась по лицу, уху и шее. Гриффин, Джен и Си Пи разом закричали; слова их мешались в какофонию звуков.
– Ах ты проклятая сучка! – взревел Уильям. Он пылал от ярости; она никогда его таким не видела. – Как ты смеешь стоять на моем пути! Как смеешь меня не слушаться! Ты – моя жена! Ты должна подчиняться мне во всем!
Он бросил лопату на землю, потянулся к ней, и его пальцы сомкнулись на ее шее.
Я знала, что все этим кончится. Всегда знала, что не смогу от него сбежать. Это была мечта, глупая детская мечта.
Гигантские руки сжимали ее горло, большие пальцы давили на трахею, и Мэтти начала задыхаться. Она царапала руки мужа своими маленькими беспомощными ручками, которые никогда не могли ее защитить.
– Надо было и тебя убить, еще давно, – проговорил он, выжимая из нее весь дух. – Никчемная сука. Даже родить не можешь. Надо было убить тебя после первого выкидыша и взять новую жену, лучше, но я столько лет на тебя потратил, так долго приучал слушаться и не хотел, чтобы мои труды пошли прахом. А надо было убить тебя еще тогда, когда я убил твою мать.
Ее пальцы перестали метаться вокруг его рук; она застыла и уставилась в глаза-ледышки.
Убил твою мать.
Я убил твою мать.
Уильям убил ее мать. Убил ее мать и… украл ее? Украл из дома, ночью?
А Хезер? Что стало с Хезер?
Мысли путались; черные круги расплывались перед глазами, застилали лицо Уильяма, его ледяные глаза и правду, которую Мэтти забыла. Забыла, потому что он об этом позаботился.
А потом она увидела Гриффина за спиной мужа, увидела лопату; Гриффин занес ее и опустил на голову Уильяма. Руки Уильяма обмякли, он закашлялся и, пошатываясь, отошел в сторону.
Гриффин зря думал, что одного удара хватит, чтобы вывести ее мужа из строя; Уильям повернулся к юноше и зарычал, как зверь. Он ударил парня в живот, пока тот не успел снова ударить его лопатой. Мэтти уж подумала, что сейчас Уильям отнимет у него лопату, но тут к схватке присоединилась Джен. В правой руке она держала большой камень и треснула им Уильяма по голове с такой силой, что тот с трудом удержался на ногах.
– Бежим! – крикнул Си Пи, внезапно оказавшийся рядом с Мэтти; он схватил ее под руки, чтобы она не упала.
Она так не привыкла к чужим прикосновениям, что чуть не отдернулась, но сил не хватило сопротивляться; она еле держалась на ногах. Тело казалось чужеродным предметом, присоединенным к голове. Мэтти словно забыла, как двигать частями тела одновременно. Она привалилась к Си Пи, и тот подхватил ее на руки.
– Господи, да ты совсем ничего не весишь, – пробормотал он и поспешил прочь – в другую сторону от хижины, Уильяма, Джен и Гриффина.
– Нельзя… бросать… – пролепетала Мэтти. – Нельзя… их… бросать.
– Я не бросаю, – запыхавшись, ответил Си Пи. Он нес ее и свой гигантский рюкзак, и, хотя она не весила много, все же была лишним грузом. – Они бегут следом. Слышишь?
Мэтти попыталась сосредоточиться, услышать что-то кроме тяжелого дыхания Си Пи и шороха его куртки. И услышала. Глухие шаги на снегу и голос Гриффина:
– Надеюсь, он не очнется.
Уильям. Они ударили Уильяма и оставили его лежать там, в снегу.
Уильям убил мою мать.
Убил мою мать.
Я жила с ним столько лет, а он убил мою мать. И я не знала.
Слезы покатились из глаз, потекли по щекам и перемешались с кровью.
Я никогда ее больше не увижу. Я не помню ее лица, а теперь никогда ее не увижу.
– Прости, придется тебя опустить, – сказал Си Пи. – Идти можешь?
Она кивнула, но парень не глядел на нее – он обернулся посмотреть, где его друзья.
– Черт, – пробормотал Си Пи и опустил Мэтти на снег.
Ее ноги были как вода; стоять она не смогла. Через секунду Мэтти упала на снег и зарылась лицом в сугроб.
– Ох. Прости, прости, – запричитал Си Пи.
Он подхватил ее под руки, приподнял, но она смогла встать лишь на колени. Си Пи увидел, что Мэтти плачет,
