Григорий так и не появился, и она не знала, что делать.
В детстве Анюта часто задумывалась над тем, зачем Бог создал зло. Вопрос был сложным. В поисках ответа она выдвигала разные гипотезы. Может, он создал плохих людей, чтобы другие казались хорошими? Иначе бы и понятия «хороший человек» не было бы, потому что все были бы одинаковы. А может, Бог создал зло, чтоб ему было веселее? Или он сделал так, чтобы обнаружить человеческие слабости, и при создании новых людей усовершенствовать модель?
Естественно, с каждым годом Аня требовала от себя и от окружающих более убедительных объяснений происходящего. Со временем она стала думать, что Господь просто дал человеку право выбора: бороться со Злом или стать его рабом. Люди не рождаются злыми, такими их делает жизнь.
Сейчас она абсолютно запуталась. Она в тупике. Ей казалось, что жить стало бы легче, если бы Гриша пил, дебоширил, а она ждала бы его у касс магазинов, пока ему оформляют протокол на пятьдесят рублей за украденную закуску, и радовалась, узнав, что у него действительно не было с собой денег.
Перед самым подъездом мужчины перегородили ей дорогу и, пригрозив ножом, потребовали отдать деньги. Она отшатнулась и посмотрела им в лица, чтобы запомнить. Один из них дернул сумку.
Ни злости, ни презрения, только терпение и ирония. И, возможно, она была бы счастлива. Наверное, смогла бы ждать его у кабинета венеролога с невозмутимым спокойствием на лице, будто и нет этой таблички на двери, и все происходит не с ним и, уж тем более, не с ней. Ждала бы его с улыбкой, как солнце, которое, невзирая ни на что, всходит каждое утро. Как бы она хотела доверять ему настолько, чтобы ждать.
На ожидание у Ани не оставалось времени. Она была уверена, что Антон и люди, которых он представляет, не оставят их в покое. Получается, это она виновата в том, что муж задолжал немыслимую сумму и теперь в бегах, а его жизнь в опасности.
Анна судорожно искала выход из сложившейся ситуации и вспомнила о визитке человека из Следственного комитета.
– Петр Сергеевич! Добрый вечер. Вас беспокоит Лисовская Анна. Мне надо с вами встретиться. Очень важно! Спасибо. Уже выхожу.
Человек раскрывается красноречием, а спасается молчанием
Не успела она отойти от подъезда и двадцати метров, как ее остановил один из недавних грабителей. Его напарники стояли рядом с машиной и приветственно махали руками.
– Вам нужно поговорить с одним человеком, – мужчина ткнул Анне в руку телефон.
– Анна Ярославна, – раздалось в трубке, – приветствую вас. Антон.
– Добрый день, Антон.
– Нам надо встретиться. Это в ваших интересах. Ребята вас отвезут. И не отказывайтесь от предложения.
Поняв, что сопротивление бесполезно и никакая соседка ей сегодня не поможет, Анна села в машину. Ехали вроде недолго, но ей, зажатой на заднем сиденье автомобиля двумя крепкими мужиками, поездка показалась бесконечной. Машина остановилась в каком-то переулке. Водитель и охранники вышли. К ней подсел Антон.
– Отдайте мне все, что лежит в карманах и в сумочке.
Она послушно высыпала все содержимое.
– А где диктофон? – Антон по-хозяйски обшарил карманы ее куртки и джинсов. – Я в курсе, что ты собралась в Следственный комитет, мы знаем, что ты журналистка. – И он показал ей диктофон, найденный в нагрудном кармане куртки. – И еще мы знаем, что именно ты подняла бучу, после которой закрыли пятнадцать наших казино. Что прикажешь с тобой делать? Отрезать язык? Поломать пальцы? Убить? Бессмысленно. Твоя смерть не вернет потерянных денег. Сейчас мы поедем к нотариусу, и ты перепишешь на нас все, что имеешь.
– Я не являюсь единоличной хозяйкой квартиры.
– Не беспокойся, твой муж уже дал свое согласие. Правда, есть другой вариант. – Антон оценивающе посмотрел на молодую женщину.
– Какой?
– Мы подождем, пока ты родишь ребенка. А Гриша пока поработает на нас. Он ведь врач?
– Был патологоанатомом.
– Мы знаем. Значит, будет заниматься почти тем же.
– Зачем вам мой ребенок?
– Разобранные на части, вы с лихвой покроете наш убыток. Многие страдают из-за болезней сердца, у кого-то печень барахлит, почки отказывают. Про детские органы я вообще молчу. А у вас все органы здоровы, но, боюсь, вам уже абсолютно не нужны. Кстати, Григорий как врач этим и займется. Он ведь знает, как вынимать у человека органы? А узнав, что именно из-за вас потерял работу, удовлетворяющую его неуемную страсть к игре и деньгам, он сделает это с огромным удовольствием.
– Вы этого не сделаете, изверги!!! Вы же люди, в конце концов! – в ужасе заголосила Анна.
– Ну что вы, милая. Это всего лишь бизнес. И поверьте, многие будут рады. Одним махом и доход получим, и журналистке рот заткнем, чтобы другим неповадно было. Однако мой шеф принял другое решение. Он дает вам шанс. Думайте. У вас две минуты на размышление.
– Где мой муж? Он точно не узнает про казино?
– Не узнает, если сам не догадается.
– Я согласна. А что нам делать дальше?
– Уехать из города. Исчезнуть. И это ваши проблемы. Хотя и здесь я могу помочь. Возьмите адресок. Это контора, набирающая людей для работы на заводе. Там даже предоставляют жилье. А вообще, Аня, вы меня утомили. Принимайте решение, или я приму свое, и не обещаю, что оно будет гуманным.
Через два часа Анна и Григорий подписали документы на квартиру и стали бомжами. Из имущества только рюкзак с бельем и верхней одеждой. Больше ничего взять не разрешили.
«Ну и пусть! Мне, главное, увезти Гришу подальше от Москвы, от извергов, отнявших у нас все и чуть не отнявших ребенка и любовь. А на любви можно построить все. В ней смысл жизни. Она сила, помогающая идти вперед, рассеивающая страх и сомнения», – на каком-то патетическом подъеме размышляла Анна.
Она таки воспользовалась адресом, взятым у Антона. В течение получаса они подписали контракт на работу на каком-то мусоросортировочном заводе и в компании еще тридцати завербованных отбыли автобусом на новое место.
«Надеюсь, там не будет соблазнов для Григория», – прижавшись к мужу, утешала себя женщина.
Только принятое по собственной воле решение не бывает тяжелым
Автобус остановился в каком-то неуютном месте. Сквозь заплаканные дождем окна, куда ни глянь, всюду только серое небо да серые дымящиеся кучи. Двери открылись, последовала команда выходить. Люди шагнули прямо в дождь. Среди прибывших было несколько семей. Мужики все понурые, без искры в глазах. В женщинах еще теплилась надежда на то, что все образуется. Анна с мужем очень отличались от основной массы и манерой держаться, и приличной одеждой, и дорогими очками на красивом носу Григория. А еще тем, что Аня продолжала светиться неправдоподобной любовью к супругу, чувствуя себя «декабристкой».
С новоприбывшими побеседовал высокий, коренастый мужчина, назвавшийся Петром. Он же показал паре жилье – комнату с окном и столом на трех ножках. Даже спать было не на чем.
– При старании обживетесь всем необходимым, – сказал Петр, заметив удивленный взгляд Анны.
«Неужели, копаясь в мусоре?» – подумала она и хотела уточнить, но ее перебил сопровождающий:
– Пойдемте со мной, я покажу ваши рабочие места. В документах разбираетесь?
– Я журналистка, привыкла работать с бумагами.
– Вот и будете ими заниматься. А вы, Григорий, займетесь сортировкой. Вас ждут на участке номер четыре.
Заметив реакцию мужа, Анна поспешила его успокоить:
– Гриша, мы оказались в тяжелой ситуации. Но я верю, что это испытание нам по силам. Если мы справимся, а мы справимся с этой бедой, то станем сильнее.
– Это все слова! А здесь реальность. Реальность – она другая, Аня, ты это понимаешь!? Это тупик! Все! – вспылил Григорий.
– О чем ты? Как у тебя язык поворачивается говорить такое? Разве не ты всегда был образцом силы воли и стойкости?
– Все меняется. Люди, жизнь…
– Ты прав, меняется. Но вера в победу должна быть несокрушимой.
– Что с нее возьмешь, с этой твоей веры? – криво усмехаясь, промолвил Григорий.
Ане почему-то вспомнился один далекий день из ее счастливого прошлого.
… Было начало осени. С деревьев уже потихоньку опадала листва. Из окна их квартиры просматривался крохотный скверик, втиснувшийся между домами. И вдруг на сквер, на опавшие листья пролился дождь. У нее появилось желание обуть резиновые сапоги, схватить зонт и выбежать под дождь. Хотелось вглядываться в рябящие в свете ночных фонарей лужи, вслушиваться в шум пахнущей свежестью воды, падающей сквозь решетки ливневки. Хотелось ощутить себя маленькой девочкой…
Как не похож тот дождь на сегодняшний! Правда, она вновь ощущает себя маленькой девочкой. Но она тоже стала другой. И рядом с ней другой мужчина, совсем не похожий на того, из прежней жизни. Значит, ей предстоит бороться в одиночестве. Ей одиноко и грустно. Но девочка боится признать себя слабой и упасть на самое дно. Значит, надо верить в себя…
