Вольфганг сказал, что Зоя раздобыла этот манускрипт, копия которого теперь имеется у меня, несколько десятков лет назад. Не вдаваясь в подробности его приобретения, она пояснила, что эти раритеты появились во времена Вагнера (Рихарда), когда в конце прошлого века в Германии и Австрии вспыхнул интерес к возрождению корней их якобы высшей тевтонской культуры. Создавались целые общества, представители которых сновали по всей Европе, записывая и расшифровывая надписи с древних каменных памятников.
Зоя считала, что ее документы являются редкими и ценными и что они могут иметь какую-то связь с рукописями, унаследованными Сэмом от Эрнеста, брата Зои, избегавшего семейных отношений. Возможно даже, сказала она Вольфгангу, что имевшаяся у Сэма рукопись тоже представляет собой рунический текст, который поможет понять и расшифровать ее собственный. Но после смерти Эрнеста все попытки Зои связаться и поговорить с Сэмом оказались безуспешными.
Зная статус Вольфганга в международной ядерной сфере, Зоя надеялась, что он сумеет через меня связаться с Сэмом и обсудить все вопросы без привлечения других членов семьи, хотя Вольфганг так и не понял, почему она сделала его, совершенно незнакомого человека, своим доверенным лицом.
Учитывая тетушкину репутацию, причины этого показались мне вполне ясными. Конечно, восемьдесят три — почтенный возраст, но ведь Зоя не страдала слепотой. Развлекавшие ее мужчины не всегда обладали сказочным богатством, но неизменно отличались впечатляющей красотой, а герр Вольфганг Хаузер был поистине великолепен. Если бы я на самом деле не держала в руках этот пресловутый манускрипт, то заподозрила бы, что выжившая из ума старая кокетка заварила всю эту кашу только для того, чтобы добавить Вольфганга в качестве последней безделушки к своей и без того перегруженной драгоценностями короне.
Согласившись в принципе помочь Зое, не поддерживавшей родственных отношений, связаться с нашей семьей, чтобы найти нас с Сэмом и склонить к участию в этом плане, Вольфганг начал действовать только после того, как нашел законную причину для поездки в Айдахо. Он не знал, что ко времени его прибытия Сэма уже не будет в живых, как не знал и того, соглашусь ли я иметь дело еще с одной представительницей той ветви нашей семьи, общения с которой я обычно всячески избегала.
Бессмысленно было объяснять Вольфгангу, что если бы подобный манускрипт даже на короткое время оказался в руках Сэма, то он был бы уже расшифрован. Единственной непокоренной шифровальной системой нашего века оставалась та, что изобрели индейцы племени навахо во время Второй мировой войны. Культурные традиции коренного населения Америки порождают склонность к подобным вещам, и я знала, что криптография была необходима Сэму как воздух.
Однако то, что Сэм все еще продолжал активно дышать земным воздухом, известно было на всей планете только мне одной, о чем я неустанно напоминала себе. И теперь, чтобы выпутаться из этого узла, который затягивался вокруг меня, нужно было как можно скорее установить с ним связь.
Оставшаяся часть недели прошла разочаровывающе тихо. Не то чтобы я надеялась, что гонки с преследованиями или очередная лавина помогут мне избавиться от скуки. Просто никакого пакета я так и не получила. И с Сэмом мне тоже не удалось связаться.
Я заглянула в ковбойский салун и как можно небрежнее поинтересовалась телефонными звонками. Бармен сообщил мне, что вроде бы пару раз на этой неделе звонил телефон, висящий на стенке в зале. Но никто не взял трубку, только и всего.
Ежедневно я проверяла свою компьютерную почту, но там тоже все было пусто.
Несколько дней, пока Вольфганг не вернулся из командировки и моя рука была еще недееспособна, нам с Оливером пришлось согласовывать наши передвижения по городу. Поэтому в каком-то смысле я даже порадовалась, что таинственный пакет еще не объявился, сознавая, что не могу пока самостоятельно забрать его. Тем временем я спрятала рунический манускрипт в таком месте, где никому его не найти, — прямо под носом у десятитысячного коллектива государственных служащих Соединенных Штатов: в Нормативах Министерства обороны.
Нормативы Министерства обороны представляли собой руководство по всем отраслям исследования и развития федерального управления, тридцать пять объемистых томов с правилами и инструкциями, которые необходимо было учитывать при осуществлении любых творческих проектов, начиная от модернизации компьютерного обеспечения и кончая изобретением нового ядерного реактора на легкой воде. Выпуск и модернизация такого незаменимого документа стоили налогоплательщикам целого состояния. В нашем центре было много нормативных комплектов. Один из них хранился в шестифутовом книжном шкафу, стоявшем прямо за стеной нашего офиса. За все пять лет, что я работала здесь, мне ни разу не приходилось видеть, чтобы кто-то, прогуливаясь по коридору, хотя бы мельком глянул в ту сторону, не говоря уже о попытках использования приведенных там нормативов в какой-то разработке. Грубо говоря, этими оборонными нормативами вполне можно было бы обклеить стены отхожих мест, но и тогда вряд ли кто-нибудь обратил бы на них внимание.
Насколько мне известно, я была единственной, кто действительно попытался прочитать их, и мне хватило одного раза на всю оставшуюся жизнь. То, что я увидела, оказалось еще менее вразумительным, чем исправленный Закон о внутреннем налогообложении. Я была уверена, что никто и никогда не найдет там спрятанный мной рунический манускрипт.
И вот в пятницу, впервые сама доехав до центра, я решила задержаться на работе и добраться до дома самостоятельно. Оливер даже не удивился. Завтра на рассвете мы отправлялись в Солнечную долину, поэтому сегодня нужно было закончить все запланированные на неделю дела. Как только он ушел собирать свои вещи и готовиться к поездке, я начала вытаскивать с ближайших полок тома комплекта нормативов и развязывать веревочки. Примерно через сорок или пятьдесят страниц каждого тома я вставляла по странице манускрипта, зарядив им практически весь комплект.
Часам к десяти вечера мне удалось справиться с этой задачей. Перетаскивание тяжелых папок — дело нелегкое, и я порадовалась, что моя «зарядка» не повредила больной руке. Опустившись в свое рабочее кресло, чтобы передохнуть и собраться с мыслями, я случайно задела рукой коврик мышки на столе. Кружившиеся тестовые шаблоны исчезли, и в полутемной комнате на экране монитора появилась новая заставка.
Я удивленно уставилась на нее. Какой-то неизвестный символ, похожий на здоровенную звезду, занимал половину экрана.
Под символом красовался жирный знак вопроса.
Как эта заставка попала на экран моего компьютера? Никто здесь, в офисе, не мог сделать этого: я весь день просидела за столом.
Я воспользовалась электронным помощником, чтобы выяснить источник нового символа. Помощник выдал мне новое сообщение, которое я лично не вводила: оно заключалось в том, что мне следует проверить почту.
Свой почтовый ящик я сама полностью очистила всего пару часов назад. Тем не менее в нем оказался один новый документ. Я попыталась открыть его.
На экране построчно начала появляться информация, словно скрытая в мониторе рука выводила буквенную таблицу. В немом изумлении я смотрела на таинственно возникающие передо мной буквы. И разумеется, еще до конца вывода я поняла, кто прислал мне весточку. Это мог быть только Сэм.
Заправив бумагу в лазерный принтер, я распечатала на всякий случай несколько экземпляров нового послания и приступила к его изучению.
Хотя я знала, что согласно первому правилу безопасности нужно как можно быстрее удалить из компьютера полученную шифровку, я также знала Сэма. Если бы Сэм захотел сразу уничтожить свое послание, то запрограммировал бы саморазрушение документа после вывода на печать. То, что таблица все еще маячила на экране, означало, что в ней содержится еще какая-то важная информация, не связанная с простым буквенным набором. Фактически одну подсказку я, возможно, уже получила — звезду.
Я вытащила из ящика стола три дешевые прозрачные шариковые ручки, скрепила их в центре резиновым колечком и развернула веером, получив нечто вроде снежинки или моей экранной звездочки. Проводя этой звездой по распечатанной таблице, я выписала буквы, попадающие на эти три оси, выясняя, не составится ли из них какой-то связный текст. Идея оказалась неудачной, хотя я ни на что особенно и не рассчитывала. Это был слишком простой ключ и, следовательно, слишком опасный для того, чтобы Сэм оставлял его на моем компьютере.
Откинувшись на спинку кресла, я всмотрелась в таблицу издали. При расшифровке неизвестного кода вы получаете огромное преимущество, если исходный шифровальщик стремится связаться именно с вами. А если этот самый шифровальщик с детства приобщал вас к своему искусству, как меня Сэм, то разгадать шифровку будет еще легче.
