Ознакомительная версия.
– Мой уважаемый коллега сказал, что Конни Гэррет не будет присутствовать на суде. Это действительно так. – Дженнифер указала на пустующий стул за столом обвинения: – Здесь должна была сидеть Конни Гэррет... Но не на стуле, а в специальном кресле для инвалидов. Она прикована к нему до конца своих дней. Конни Гэррет не появится здесь, но у вас будет возможность встретиться с ней и узнать ее, как узнала ее я.
На лице Патрика Мэгира появилось удивление. Наклонившись, он что-то прошептал на ухо одному из своих помощников.
– Слушая, как красноречиво говорил мистер Мэгир, – продолжала Дженнифер, – я была тронута до глубины души. У меня сердце кровью обливалось от сочувствия компании с миллиардными доходами, на которую подло напала двадцатичетырехлетняя женщина без рук и без ног. Та самая, которая сидит сейчас дома, алчно ожидая, когда ей сообщат по телефону, что она стала богатой. – Дженнифер понизила голос. – Для чего ей нужно это богатство? Чтобы украшать бриллиантовыми кольцами руки, которых у нее нет? Чтобы покупать танцевальные туфли для ног, которых у нее нет? Купить шикарное платье, которое она не сможет надеть? «Роллс-ройс», чтобы ездить на вечеринки, куда ее не приглашают? Вы только подумайте, сколько удовольствий ей принесут эти деньги.
Дженнифер говорила тихо и спокойно, внимательно глядя в лица присяжных.
– Мистер Мэгир никогда не видел пять миллионов наличными. Я тоже. Но вот что я хочу вам сказать. Если бы я вам сейчас предложила пять миллионов наличными, потребовав взамен отрезать у вас руки и ноги, сумма показалась бы вам не такой уж большой. Суть дела крайне проста, – объяснила Дженнифер. – В прошлый раз истец проиграла процесс, потому что защита компании, зная о неполадках в тормозной системе их грузовиков, скрыла этот факт. Они действовали вразрез с законом. Это дало возможность снова возбудить против них дело. Согласно последнему правительственному расследованию, основными причинами аварий у грузовиков являются неполадки в рулевом управлении, тормозной системе и шасси. Я хочу привести некоторые цифры...
Патрик Мэгир посмотрел на лица присяжных. Как только Дженнифер стала приводить статистические выкладки, они потеряли всякий интерес. Теперь речь шла уже не об искалеченной женщине, а о грузовиках, тормозном пути, дефектах тормозной системы. Присяжным стало скучно.
Посмотрев на Дженнифер, Мэгир подумал: «Она не такая уж и умная». Если бы Мэгир защищал интересы Конни Гэррет, он бы не стал вдаваться в технические детали, а попытался бы сыграть на жалости. Дженнифер делала все наоборот.
Патрик Мэгир откинулся в кресле и расслабился.
Дженнифер подошла к судье:
– Ваша честь, с разрешения суда я хотела бы представить некоторые вещественные доказательства.
– Какие доказательства? – спросил судья Силверман.
– Когда начался суд, я пообещала присяжным, что они увидят Конни Гэррет. Раз она сама не может сюда прийти, я бы хотела, чтобы они увидели ее изображение на пленке.
Мэгир быстро встал, лихорадочно соображая.
– О каком изображении идет речь?
– Мы сделали несколько снимков у нее дома, – сказала Дженнифер.
Патрику Мэгиру не хотелось, чтобы в деле фигурировали снимки, но, с другой стороны, фотографии не будут таким сильным эмоциональным фактором, как само присутствие Конни Гэррет. И еще одна немаловажная деталь: если он будет возражать, присяжным это может не понравиться.
– Конечно, покажите эти снимки, – великодушно согласился он.
– Спасибо.
Дженнифер кивнула Дэну Мартину. Два человека, сидевшие в заднем ряду, прошли вперед, неся в руках небольшой экран и кинопроектор.
– Подождите! Что это такое? – изумленно спросил Мэгир.
– Пленка, которую вы позволили мне показать, – невинным голосом ответила Дженнифер.
Патрик Мэгир стоял, задыхаясь от ярости. Дженнифер ничего не говорила о кинопленке. Но протестовать было уже слишком поздно. Коротко кивнув, он сел на место.
Дженнифер установила экран таким образом, чтобы хорошо было видно судье и присяжным.
– Можно затемнить помещение, ваша честь?
Судья сделал знак секретарю, и тот закрыл шторы. Дженнифер включила кинопроектор, и экран ожил.
В течение следующих тридцати минут в зале была мертвая тишина. Дженнифер наняла профессионального оператора и режиссера, специализировавшегося на рекламных роликах, чтобы они сняли этот фильм. Они засняли один день из жизни Конни Гэррет, и фильм поражал своей ужасающей реальностью. Было показано, как молодую симпатичную женщину без рук и без ног поднимали утром с постели, несли в туалет, мыли, как маленького ребенка, одевали, кормили... Дженнифер не раз видела эту пленку, но и теперь у нее встал комок в горле, а глаза наполнились слезами. Она знала, что такое же впечатление фильм должен произвести на судью, присяжных и зрителей в зале.
Когда пленка закончилась, Дженнифер повернулась к судье Силверману.
– У меня все.
* * *
Присяжные совещались уже более десяти часов, и с каждым часом уверенность Дженнифер становилась все меньше и меньше. Она полагала, что присяжные сразу же огласят свое решение. Если бы фильм подействовал на них, на это им понадобилось бы не более часа.
Когда присяжные ушли в свою комнату на совещание, Мэгир был уверен, что проиграл, что он снова недооценил Дженнифер Паркер. Но время шло, присяжные все не выходили, и у него затеплилась надежда. «Все будет в порядке, – подумал он. – Чем больше они будут совещаться, тем вероятнее, что остынут их эмоции».
* * *
За несколько минут до полуночи присяжные передали судье Силверману записку. Прочитав ее, судья поднял голову.
– Пусть обе стороны подойдут к судейскому месту.
Когда Дженнифер Паркер и Патрик Мэгир подошли к нему, судья Силверман сказал:
– Я хочу довести до вас содержание записки, которую мне передали присяжные. Они интересуются, могут ли они назначить Конни Гэррет большую компенсацию, чем требует ее адвокат.
У Дженнифер внезапно закружилась голова, сердце бешено застучало в груди. Она посмотрела на Патрика Мэгира. Его лицо было бледным как полотно.
– Я сообщил им, – сказал судья Силверман, – что они вправе назначить любую компенсацию, которую посчитают нужной.
Через тридцать минут присяжные вернулись в зал заседания. Старшина жюри объявил, что принято решение в пользу истца. Компенсация за причиненный ущерб устанавливается в сумме шести миллионов долларов.
Это была самая большая компенсация, которую когда-либо выплачивали частному лицу в штате Нью-Йорк.
Когда на следующее утро Дженнифер вошла в свой кабинет, на ее столе лежала кипа газет. И везде на первой странице ее фотография. В вазе стояло четыре дюжины алых роз. Дженнифер улыбнулась. Адам нашел время, чтобы послать ей цветы. Она взяла лежащую рядом открытку. Там было написано: «Поздравляю. Майкл Моретти».
Зажужжал селектор, и Синтия объявила:
– Звонит мистер Адам.
Дженнифер подняла трубку. Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно.
– Здравствуй, дорогой.
– Ты опять победила.
– Мне повезло.
– Повезло твоему клиенту. Ей повезло, что у нее был такой адвокат. Ты, наверное, чувствуешь себя превосходно.
Она чувствовала себя хорошо, когда выигрывала дело. И чувствовала себя превосходно, когда была рядом с Адамом.
– Да.
– Мне надо сказать тебе одну важную вещь, – сказал Адам. – Может, мы встретимся днем?
У Дженнифер внутри все перевернулось. Он мог ей сказать только одно: что он больше никогда не будет видеться с ней.
– Да, конечно...
– В шесть часов в ресторане «Марио»?
– Хорошо.
Розы она отдала Синтии.
* * *
Адам ждал ее в ресторане, сидя за угловым столиком. «Он специально выбрал такое место. Ему будет неловко, если у меня начнется истерика», – подумала Дженнифер. Она дала себе слово, что не будет плакать. Не перед Адамом.
Глядя на его уставшее, осунувшееся лицо, она решила, что не будет усложнять его положение. Дженнифер села, и Адам взял ее руки в свои.
– Мэри Бет дает мне развод, – сказал Адам.
Дженнифер посмотрела на него не в силах вымолвить ни слова.
* * *
Мэри Бет сама начала этот разговор. Они возвращались с ужина, организованного для сбора средств, где Адам был главным оратором. Вечер прошел просто великолепно. По дороге домой Мэри Бет молчала, чувствовалось, что она в напряжении.
– Хороший был вечер, не так ли? – сказал Адам.
– Да, Адам.
До самого дома они больше не произнесли ни слова.
– Может, выпьем перед сном? – предложил Адам.
– Нет, спасибо. Я думаю, нам следует с тобой поговорить.
– О чем?
Посмотрев на него, она сказала:
– О тебе и о Дженнифер Паркер.
Адама как током ударило. Он колебался, не зная, то ли сделать удивленный вид, то ли...
– Я давно знаю об этом. До сих пор я ничего не говорила, потому что думала, как мне быть.
Ознакомительная версия.
