Глава тридцатая.
Холлисток сделал жест в сторону Масси и Блашница, и они, подняв тело Олбисона, понесли его в подвал. Генрих и Анна шли за ними, и тишина, окружавшая эту процессию делала ее поистине гробовой. Выходя из дверей Холлисток прислушался - лестница была пуста. В квартирах никто из соседей не звенел ключами, собираясь выходить, но на всякий случай он все же прибегнул к заклинанию, временно запиравшему замки всех дверей в подъезде, и они беспрепятственно спустились вниз. Возле подвала Масси и Блашниц замешкались, пронося Олбисона через узкий вход, и несколько раз сильно приложили того головой о железную дверь, что вызвало у него злобное шипение, на которое, однако, никто не обратил внимания. Дальнейший путь они проделали без проблем, и вскоре Олбисон уже лежал возле того самого колодца, куда он еще так недавно стремился, и который теперь должен был стать его могилой. Масси открыл крышку, и все торжественно встали полукругом, выпустив вперед Холлистока. Он простер вперёд руки и закрыв глаза, в течении нескольких минут шептал неведомые слова, одновременно создавая перед собой видимые лишь ему одному образы. Результат не заставил себя ждать - вода в колодце вскипела и начала стремительно подниматься. Когда до края оставалось совсем не много, процесс прекратился и наступила тишина, в которой было слышно только журчание в трубах, проложенных вдоль всех стен. И тут из глубины стал виден яркий красный свет, который начал медленно приближаться к поверхности. Холлисток отошел назад, и почти одновременно с этим его движением, из воды, словно айсберг, возникла фигура Эверта. Вслед за ним появились две плотные тени, которые, проплыв по воздуху, встали с двух сторон возле лежащего на полу Олбисона. Масси, первый раз увидевший Эверта баз капюшона, смотрел во все глаза, в то время как Блашниц сохранял полное спокойствие.
- Приветствую вас, друзья! - голос Эверта прозвучал торжественно и громко, но хотя услышали его все присутствующие, в самом подвале не раздалось ни звука. Он по-очереди кивнул каждому, а затем, полностью отделившись от воды, встал рядом с ними.
- Где твой капюшон? - спросил Холлисток. - Масси тебя испугался!
- Я не испугался, а удивился.
- Его испугаешь! - Эверт усмехнулся. - Как вы себя чувствуете, Анна?
- Благодарю вас, прекрасно! А откуда вы знаете, что со мной было?
- Работа такая! Боль любого вампира преобразуется в особые колебания, мгновенно достигающие моего мира, потому что основная ваша составляющая находится там. А у нас эти колебания преобразуются в особую энергию, помогающие вам здесь восстанавливать свое тело.
- Там это все чувствуют, или только некоторые?
- Анна, - Эверт продолжал улыбаться, - там нет расстояний, нет слов, нет пространства. Это значит, что ничего не может быть достоянием одного, но одновременно там есть бесконечность и сознание, всеобщее сознание. Пусть вам потом расскажет об этом Армор, у него лучше получится, это он у нас мастер аллегорий. А сейчас отойдите подальше в стороны, друзья. Я должен увидеть Ильмона.
Они расступились, и тогда подошедший к Олбисону вплотную Эверт, ни говоря ему ни слова, направил тому в голову три красных луча, вновь появившиеся из его глаз. Олбисон начал мелко дрожать, затем его тело начало конвульсивно дергаться, и вдруг обмяк, потемнел и совершенно утратил человеческие черты, превратившись в полупрозрачного белесого призрака. Две тени, стоявшие у него по бокам, поднялись в воздух, и нависнув сверху, стали туго обволакивать его длинными щупальцами. Когда процесс был закончен, и Олбисон стал похож на гусеницу в коконе, они зависли вместе с ним над колодцем, а затем, по знаку Эверта, устремились вниз. Все по прежнему происходило в полнейшей тишине, и даже вода не тронулась рябью, когда бесплотные духи, со ставшем таким же Ильмоном, проходили через нее.
- Ну вот и всё! - Холлисток вдруг вздохнул.
- Так оно и было предопределено, - ответил Эверт. - А ты что загрустил?
Холлисток пожал плечами.
- Не знаю, - сказал он, привлекая к себе Анну, - как то всё быстро получилось, неожиданно. Совсем недавно ничего не было понятно, а тут вдруг уже кончилось.
- А тебе что нужно? - удивился Эверт. - Мне кажется, ты немало намучался с этим Ильмоном. Ни единого дня он не давал никому расслабиться. И вообще, кому как ни тебе знать, что жизнь это не сказка. В ней все проще и банальнее, менее ярко и монотоннее, но главное это то, что она есть на самом деле, а невероятное развитие сюжета и неожиданные его окончания - это уже прерогатива писателей, эти сказки сочиняющих.
- Ты прав, Эверт. - Холлисток еще сильнее прижал к себе Анну. - Вот моя жизнь! И они моя жизнь, - он обернулся на Масси и Блашница, - и даже ты, хотя к жизни тебя отнести можно только с большой натяжкой!
- Это правда! - Эверт засмеялся. - Но Ильмон тоже был частью твоей жизни, и Анну ты встретил тоже отчасти благодаря ему. При другом развитии событий вообще неизвестно, что могло бы быть. Но есть то, что есть, и я рад, что ты счастлив, а всяких Ильмонов для нас еще найдется предостаточно. Чего-чего, а этого добра всегда с избытком!
- Так! - Холлисток предупредительно поднял вверх палец. - Сейчас я хочу отдыхать, и ближайший месяц даже слышать не желаю про это!
- Пожалуйста, - отдыхай. Только завтра тебе придется еще раз съездить в аэропорт, чтобы отдать назад камни, и на этом тогда всё!
- Аэропорт! Пусть они все съезжаются, и мы отметим это событие в ресторане!
- Это как вам угодно! Я в таких вещах ничего не понимаю, так что разбирайтесь сами. - Эверт еще раз оглядел всех присутствующих. - Ну, друзья, мне пора! Благодарю вас всех за участие в этом деле, за вклад, который каждый из вас внес в его счастливое окончание…и не говорю "Прощайте". Разве что только вам, Иоганн Блашниц - вы свою миссию выполнили с честью, так что живите как жили и наслаждайтесь общением с женой! Удачи вам всем, в вашем мире она необходима!
Эверт поднял руки за спину и надел на голову капюшон :
- До встречи! - не дожидаясь ответных слов, он в свою очередь, поднялся над колодцем и исчез.
Вода, казалось, ринулась было за ним, но достигнув своего обычного уровня мгновенно успокоилась, и теперь мерно покачивалась глубоко под землей. Масси закрыл крышку и все медленно пошли назад. Выйдя из дверей подвала, Холлисток запер их на ключ и повесил его на прежнее место в комнатке консьержей.
- Ну вот и подошла к концу ваша служба, Иоганн, - сказал он, поворачиваясь к Блашницу. - Свои обязательства вы выполнили сполна, и теперь можете быть свободны. Ваш вклад в успешное окончание дела оказался даже больше, чем я предполагал, а потому вот, пожалуйста, возьмите.
Он вынул из кармана пачку денег и протянул их Блашницу :
- Вы честно заработали их… а вот это вашей жене, - Генрих положил ему в ладонь ярко-красный камешек.
- Спасибо, герр Холлисток! - Блашниц был очень растроган. - Быть рядом с вами была большая честь для меня. Если что-нибудь будет нужно, всегда можете на меня рассчитывать!
Проводив Блошница и закрыв за ним дверь они втроем пошли по лестнице наверх.
- Масси! - Холлисток вдруг остановился. - А как же ты подставился этому Ильмону? Он же превратился в тебя так, что даже я не сразу понял!
- Все очень просто, босс. Я шел по улице, нес сумки, но как только зашел в подъезд, получил удар ножом в спину. Если бы на входе была консьержка, она бы наверное подняла крик, но ее не было. А потом он втолкнул меня в подвал и несколько раз ударил в грудь лопатой…даже сердце разрубил. Больше ничего сказать не могу.
Генрих и Анна с улыбкой переглянулись.
- Если бы была консьержка, - сказал Холлисток, - то не пришел бы Блашниц, а если бы он не пришел, то никто не остановил бы Олбисона, который был уже в дверях. Ну пойдемте в квартиру, что на лестнице стоять!
- А знаешь, ты ударил меня по лицу! - войдя домой, Анна неожиданно рассмеялась.
- Это он! - Масси изобразил обиду. - Он, проклятый!
- А я шла к тебе, - Анна, повернулась к Холлистоку, - вдруг по лестнице бежит Масси, и вместо того, чтобы проскочить рядом, бьёт меня сверху ногой в лицо. И тут во мне такая злость поднялась, что я, сама не знаю как, изловчилась и прыгнула через весь лестничный пролет ему на спину и еще вонзила в спину когти…как так они у меня выросли?! - Анна с удивлением посмотрела на свою руку.
Сев все вместе на диван, они еще долго обменивались впечатлениями, а потом Холлисток вдруг ударил себя руками по коленям и встал перед ними :
- Так! - решительно сказал он. - Ужинать у нас все равно нечем, так что приглашаю вас в ресторан. Самый лучший!
- И меня?! - Масси с изумлением поднял глаза.
- И тебя! А завтра съездим все вместе в Кельн, встретим там гостей и продолжим веселье! Надоело всё - в работе с этой минуты объявляется перерыв, и больше о ней ни слова!
- А потом на Крит? - Анна вскочила и от радости заключила Генриха в объятия.
