Артур Джефферсон открыл дверь. Теодор показал письмо Джефферсону и его жене.
— Пришло сегодня утром,— сказал он.
— Это просто чудовищно,— прокомментировал Джефферсон, прочитав письмо.
— Именно так,— согласился Теодор.
Пока они разговаривали, Джефферсон поглядывал в окно на дом Путнама на другой стороне улицы.
Бледный утренний туман затягивал Силмар-стрит. Теодор тихо шел по улице. Под задним крыльцом дома Джефферсона он поджег коробку с бумагой. Когда она задымила, он прошел через двор и одним ударом ножа распорол резиновый бассейн. Спешно удаляясь, он слышал, как вода толчками выплескивается на траву. В переулке он выбросил коробок спичек с надписью «Вина и крепкие напитки Путнама».
Утром, вскоре после шести, его разбудил вой сирен. Маленький дом будто подпрыгивал, когда мимо проезжали тяжелые машины. Повернувшись на бок, он зевнул и пробормотал:
— Отлично.
17 сентября
Дверь на стук Теодора открыла бледная как смерть Дороти Бакус.
— Может быть, подвезти вас до церкви? — спросил Теодор.
— Я... я, кажется, неважно себя чувствую,— проговорила миссис Бакус.
— Как жаль,— сказал Теодор. Он увидел, что из кармана ее фартука торчат уголки фотографий.
Выйдя от нее, он увидел, как Мортоны грузятся в машину, молчащая Бьянка и смущенные Уолтеры. Чуть дальше по улице, у дома Артура Джефферсона, притормозила полицейская машина.
Теодор отправился в церковь с Дональдом Горсом, который сообщил, что Элеонора приболела.
— Очень печально,— сказал Теодор.
Тем же днем после обеда он провел некоторое время в доме Джефферсона, помогая прибирать и отмывать закопченное заднее крыльцо. Увидев распоротый бассейн, он немедленно поехал в магазин и купил точно такой же.
— Но ведь дети любят этот бассейн,— сказал Теодор, когда Пэтти Джефферсон начала протестовать.— Вы сами мне сказали.
Он ободряюще подмигнул Артуру Джефферсону, но тот был явно не в настроении.
Ранним вечером Теодор заметил, как улицу перебегает собака Альстона. Он схватил свое воздушное ружье, осторожно высунул в окно спальни и выстрелил. Собака яростно вцепилась себе в бок и завертелась на месте. Потом, поскуливая, припустила домой.
Прошло несколько минут, Теодор вышел на улицу и начал поднимать ворота гаража. Он увидел, как из переулка спешно выходит старик, неся на руках собаку.
— Что случилось? — спросил Теодор.
— Не знаю,— ответил Альстон безжизненным, испуганным голосом.— У него что-то болит.
— Быстрее! — воскликнул Теодор.— Садитесь в машину!
Он повез Альстона с собакой к ближайшему ветеринару, проскакивая на красные светофоры и стеная каждый раз, когда старик отрывал трясущуюся руку от бока собаки:
— Кровь!
Три часа Теодор просидел в приемной ветеринара, пока дверь не открылась; старик, пошатываясь, вышел из кабинета, его побелевшее лицо приобрело пепельный оттенок.
— Нет! — воскликнул Теодор, вскакивая на ноги.
Он довел обливающегося слезами старика до машины и отвез домой. Потом Альстон сказал, что ему лучше побыть одному, и Теодор ушел. Вскоре черно-белая полицейская машина остановилась у дома Альстона, и старик провел двух полицейских мимо дома Теодора.
Теодор некоторое время прислушивался к гневным крикам с улицы. Они звучали еще долго.
— Добрый вечер,— поклонился Теодор.
Элеонора Горс слабо кивнула.
— Я принес вам с отцом жаркое,— сказал Теодор, улыбаясь и протягивая завернутую в полотенце керамическую кастрюльку.
Когда она сказала, что ее отец ушел в вечернюю смену, Теодор изумился, словно бы он не видел, как пожилой господин уезжал сегодня после обеда.
— Ну что ж,— произнес он,— протягивая ей угощение,— тогда это лично для вас. С моими наилучшими пожеланиями.
Сойдя с крыльца, он увидел, что Артур Джефферсон и Генри Путнам стоят под фонарем чуть дальше по улице. Пока он смотрел, Артур Джефферсон ударил собеседника и спустя секунду они уже скатились в канаву. Теодор побежал к ним.
— Как вам не стыдно! — задыхался он, растаскивая противников.
— Не лезьте не в свое дело! — предупредил Джефферсон и выкрикнул, обращаясь к Путнаму: — Лучше скажи мне, как эта краска оказалась под твоим крыльцом! Полиция, может, и поверит, что твои спички случайно оказались у меня за домом, но только не я!
— Ничего я тебе не скажу,— с презрением отвечал Путнам.— Ниггер!
— Ниггер! Ну естественно! Ты, конечно, первый этому поверил, придурок...
Теодор стоял между ними пять минут. И только когда Джефферсон случайно угодил ему по носу, напряжение спало. Джефферсон вежливо извинился, затем, бросив убийственный взгляд на Путнама, ушел.
— Мне жаль, что он вас ударил,— с сочувствием сказал Путнам.— Проклятый ниггер!
— О, вы наверняка ошибаетесь,— сказал Теодор, зажимая ноздри.— Мистер Джефферсон говорил мне, как боится, что люди поверят этим сплетням. Это из-за стоимости двух его домов, ну, вы понимаете.
— Двух? — переспросил Путнам.
— Да, пустой дом рядом с ним тоже принадлежит ему,— сказал Теодор.— Я думал, вы знаете.
— Нет,— осторожно ответил Путнам.
— Так вот, дело в том,— продолжал Теодор,— что, если пойдут разговоры, будто мистер Джефферсон негр, стоимость его домов упадет.
— Как и стоимость всех остальных домов,— сказал Путнам, сверкая глазами.— Этот грязный сукин сын...
Теодор похлопал его по плечу.
— Как родители вашей жены проводят время в НьюЙорке? — спросил он, меняя тему.
— Они уже возвращаются обратно,— сказал Путнам.
— Отлично, отлично.
Он отправился домой и примерно час читал комиксы. Потом вышел из дому.
Дверь ему открыла Элеонора Горс с раскрасневшимся лицом. Халат был надет кое-как, глаза лихорадочно блестели.
— Можно мне забрать кастрюлю? — вежливо поинтересовался Теодор.
Она промямлила что-то и покачнулась, отступая назад. Он, проходя мимо, коснулся ее руки. Она дернулась так, словно он ее ударил.
— О, вы съели все,— сказал Теодор, заметив на дне кастрюли следы порошка.
Он обернулся к ней.
— А когда возвращается ваш отец? — спросил он.
Все ее тело напряглось.
— После полуночи,— проговорила она.
Теодор шагнул к выключателю и погасил свет. Он услышал, как она ахнула в темноте.
— Нет,— пробормотала она.
— Разве ты не этого хочешь, Элеонора? — спросил он, властно хватая ее.
Ее объятие было бездумным и горячечным. Под халатом не оказалось ничего, кроме распаленного тела.
Позже, когда она лежала на полу кухни и спала, удовлетворенно посапывая, Теодор принес фотоаппарат, оставленный за дверью. Опустив шторы, он уложил Элеонору в подходящую позу и сделал десяток фотографий. Потом пошел домой и вымыл кастрюлю.
Прежде чем отправиться спать, он набрал на телефоне номер.
— Служба «Вестерн юнион»,— представился он.— У меня сообщение для миссис Ирмы Путнам, Силмар-стрит, двенадцать ноль семьдесят.
— Это я,— отозвалась она.
— «Сегодня днем ваши родители погибли в автокатастрофе,— сказал Теодор.— Ждем распоряжений по поводу отправки тел. Шеф полиции, Талса, Окла...»
На другом конце провода раздался придушенный хрип, удар, а потом крик Путнама: «Ирма!» И Теодор повесил трубку.
После того как уехала «скорая», он вышел на улицу и вырвал еще тридцать пять плющей Джозефа Альстона. В куче растений он оставил второй спичечный коробок Путнама.
Утром, когда Дональд Горс ушел на работу, Теодор вышел из дому. Элеонора попыталась закрыть перед ним дверь, но он все равно вошел.
— Мне нужны деньги,— сказал он.— А вот мой товар.— Он кинул пачку фотографий, и Элеонора отшатнулась, зажимая рот.— Ваш отец получит их сегодня же вечером,— сказал он,— если я не получу две сотни долларов.
— Но у меня...
— Сегодня вечером!
Он поехал в деловой квартал, в риэлторское агентство Джеремайи Осборна, где продал мистеру Джорджу Джексону свободный дом по Силмар-стрит, двенадцать ноль шестьдесят девять. Он пожал мистеру Джексону руку.
— Вам не о чем беспокоиться,— заверил он.— Семья, живущая в соседнем доме, тоже черная.
Когда он вернулся домой, перед домом Бакусов стояла полицейская машина.
— Что случилось? — спросил он Джозефа Альстона, который неподвижно сидел у себя на крыльце.
— Миссис Бакус,— безжизненным голосом ответил старик,— пыталась зарезать миссис Феррел.
— В самом деле? — изумился Теодор.
Тем же вечером у себя в конторе он сделал запись на семисотой странице своей учетной книги.
Миссис Феррел умирает от ножевых ранений в местной больнице. Миссис Бакус в тюрьме, подозревает мужа в адюльтере. Дж. Альстон обвиняется в отравлении собаки и, возможно, в чем-то еще. Сыновья Путнама обвиняются в убийстве собаки Альстона и уничтожении его растений. Миссис Путнам умерла от сердечного приступа. Мистеру Путнаму предъявлено обвинение в уничтожении частной собственности. Джефферсона подозревают в том, что он негр. Маккэнны и Мортоны смертельные враги. Кэтрин Маккэнн считают состоявшей в интимной связи с Уолтером Мортоном-младшим. Мортонмладший отправлен в школу в Вашингтон. Элеонора Горс повесилась. Работа завершена.
