— Заходите в любое время.
И тут же обернулся к Линкольну:
— Кстати, мы вот с мистером Дином весь день подыскивали варианты.
Вступилась Стречи:
— Не станем отрывать вас от вашей трапезы.
Линкольн ухмыльнулся сидевшему Фрэнки:
— И вы, значит. Тоже сюда переезжаете. Подумать только…
— Может быть.
— Соседями будем, значит.
Фрэнки изучающее смотрел на него:
— Чем занимаетесь?
— Я винодел. А вы?
— Тоже — и не только.
Джереми взял со столика бутылку и с содроганием прочел этикетку:
— Сицилия? Ну да, это же итальянский ресторан.
— Не трясите! — резко сказал Фрэнки.
Джереми поспешил вернуть бутылку на место. Вмешался владелец заведения:
— Еще два стула?
— Нет, — поспешно ответила Стречи.
— Вообще-то, — загадочно произнес Линкольн, — я тут по особому поводу.
— Да ну?
— Вы не поверите, но я…
— Очень не хочется вас прерывать, — быстро сказала Стречи, — но у нас действительно важный разговор.
— Важный разговор? — удивился Фрэнки. — Я-то думал, мы пришли сюда отдохнуть, Стречи.
Она положила ладонь на его запястье:
— Конечно, конечно. Просто мы хотели побыть одни.
После этой фразы повисло неуклюжее молчание. Нарушил его Линкольн:
— Не будем вам…
— Так что у вас там за особый повод? — перебил его Фрэнки.
— Еду несут, — объявила Стречи.
Точно долгожданные гости, появились официанты с подносами antipasto.[13] Линкольн засопел:
— В другой раз.
— Ладно.
Фрэнки перевел взгляд на блестящие подносы с едой. Чего там только не было: оливки, fungi,[14] сушенные на солнце помидоры, артишоки, каракатицы, анчоусы и крошечные сардины, crostini[15] и crespelle,[16] баклажаны, щупальца кальмаров и спаржа. Джереми воскликнул:
— Господи Боже мой! Это что — закуска? Да тут еды на четверых!
Линкольн не стал злоупотреблять гостеприимством.
— Для четверых — мало. Пойдем-ка поищем наш столик.
С этими словами он развернулся и ушел.
Стречи окликнула его:
— Мне очень жаль, Линкольн.
Джереми ехидно улыбнулся:
— Вам стоит быть повежливее с вашим лордом.
И ушел.
Оба официанта принялись помогать хозяину подавать вино и antipasto. Фрэнки удивился:
— Повежливее с…
— С вами — нашим новым лордом.
— А он-то откуда знает?
— Работа у него такая.
— Торговец недвижимостью? Ну да, эти всегда держат нос по ветру. Приятель ваш?
— Был когда-то.
— И хочет начать все сначала, так? — кивнул Фрэнки. — Понятно. Впрочем, можете мне не рассказывать о своей жизни.
Стречи ухватилась за эти слова, как за спасительную соломинку:
— Но вы можете рассказать мне о своей, мистер ди Стефано.
Когда они управились с едой, Линкольн и Джереми все еще ковырялись в десерте. Стречи шепнула Фрэнки, что поговорит с ними. Тот согласился, сказав, что пока сходит за машиной. Она кивнула, потом с виноватым видом подошла к столику калифорнийца. Но когда они подняли на нее глаза, она поняла, что им уже все равно.
Линкольн сказал:
— Вы же пробовали калифорнийское вино, Стречи, — верно? Я вот тут пытаюсь втолковать этому парню, что наше вино ничуть не хуже, чем где-либо в мире.
— В вашей части света — может быть, — согласился Джереми. — Но не в Европе.
— Не только же французы…
— Даже в Австралии делают вино, и не хуже вашего…
— В Австралии?
— И в Новой Зеландии.
— Но никакое из них, — заявил Линкольн и хлопнул ладонью по столу, — не может сравниться с тем замечательным вином, которое я делаю в Напа-Вэлли. Только т-там. — Он отхлебнул еще вина. — В тамошнем микроклимате. Амброзия, а не вино. Рислинг. Лучшего вы в жизни не пробовали. — Линкольна уже несло. — Мускатель…
— Стандартные белые вина.
— Б-благородные вина.
Стречи робко начала:
— Простите, я, должно быть, была с вами груба…
— Зинфандель, — пояснил Линкольн, — может произра… расти везде. Но лучший зинфандель, друг мой, — только в Напа-Вэлли.
Джереми усмехнулся:
— Ну, если вам так хочется…
Стречи сказала:
— Я не хочу, чтобы мистер ди Стефано знал, кто вы.
— Пусть все знают, — заявил Линкольн. — Понимаете, ВСЕ. Кто вообще такой этот ди Стефано?
— Один из ваших неудачливых конкурентов. Тоже хотел купить титул.
— Да ну? — подал голос Джереми. — Что-то я его не припоминаю.
— Он здесь впервые, — пояснила Стречи. — Но если он узнает, что мистер Дин не просто мистер, а лорд Дин… когда он сердится, ему лучше не попадаться.
— Я заметил, — сказал Джереми.
Линкольн поднялся:
— Давай же, старик, что, что? Дело вот в чем… — Он обозрел слушателей. — Борьба была честной. Победил… тот, кто предложил больше всех. Если бы он хотел купить титул, ему следовало громче кричать и побольше предлагать.
— Тем не менее, — добавила Стречи. — Неприятный тип. Будет лучше, чтобы он ничего не унюхал. Если вы его встретите, держите рот на замке.
— Говорите как хотите, — прогремел Линкольн. — Унюхает, говорите. Ха! Если я его таки встречу, я с большим удовольствием ткну его нюхалкой в… мое благородное дерьмо! О да, с превеликим удовольствием.
Стречи в отчаянии обернулась к Джереми:
— Последите за ним, ладно? Пожалуйста! Побудьте… телохранителем его светлости.
Джереми тут же подобрался:
— Этот ди Стефано — он вас не беспокоит, Стречи? Если да, то… тогда… — Шатаясь, он поднялся на ноги и встал рядом с Линкольном. — Только скажите. Мы с ним разберемся. Можете на нас положиться.
— Вот именно, — пророкотал Линкольн. — Защитим вас. Такую славную девушку… — Он очень осторожно поставил свой бокал на столик. — Обращайтесь в любое время дня и ночи. Особенно ночи. — Он многозначительно ухмыльнулся. — Вы можете найти меня в любое время — в «Холидей Инн».
Когда Стречи возвращалась в отель с ди Стефано, она опасалась, что в машине он начнет приставать к ней, но он ограничился тем, что спросил, не желает ли она еще кофе, и, получив отказ, отправился в отель. Может, сказался тяжелый день. Или с англичанками он пока чувствовал себя не совсем уверенно. Но скорее всего, он попросту не любил просить дважды.
На парковке она не стала долго задерживаться. Во-первых, ее ужасала мысль, что этот водитель, Паттерсон, сунется «помогать мисс заводить машину», во-вторых, она хотела уехать до возвращения Линкольна Дина. Меж темных равнин Девоншира ехала она и думала, как ей сделать так, чтобы лорды не встречались. Деларм остановился в другом отеле, но Фрэнки ди Стефано, Линкольн Дин, Ниббетты и компания устроились в «Холидей Инн». И конечно, им тысячу раз представится случай поговорить друг с другом — хотя бы за завтраком.
Может, попробовать убедить их заказывать завтрак в номер?
Она нашла небольшую придорожную стоянку и остановилась позвонить. Полночь: значит, в Америке только вечереет.
— Стречи? Милая…
Она закрыла глаза.
— Забавно — я только подумал о тебе, и вот ты звонишь. Я было собрался звонить, но… черт, сколько сейчас в Англии?
— Полночь.
— М-м. Ты в своей постельке?
— Хотелось бы. Ты хоть представляешь, что здесь уже четыре лорда Эскома?
— Четыре? Надо же, как неловко-то.
— Неловко!
— Надеюсь, они пока не встречались?
— Один или два… вроде того.
— Ну и ну. — Клайва это явно позабавило.
— Пока никто из них ни о чем не догадывается.
— Молодец.
— Они не могут не встретиться, Клайв.
— У тебя так здорово получается.
— В конце концов я и поплачусь.
— Ты справишься.
— Сам-то ты неплохо устроился…
— Вообще-то я возвращаюсь домой. Ты застала меня в аэропорту. Так что прощай, Сан-Франциско!
— А я думала, ты в Нью-Йорке…
— Да постоянно какие-то дела. — Пояснять, какие именно, он не стал. — Завтра я буду дома, с тобой. Правда, со всеми этими мнимыми лордами… лучше бы я остался здесь.
— Только попробуй! Ты не можешь оставить меня здесь с этим…
— Разве можно, милая.
Завтрак в пабе «Серп и мотыга» всегда был обильным. Ибо кухня строилась с расчетом, что придется готовить горячие обеды, а не только кормить случайных постояльцев. Так что яичница из одного яйца на здешней огромной сковородке смотрелась игрушечным корабликом в озере. Шеф-повар (в остальное время дня больше известный как Люк-бармен) разбил на сковородку три яйца, туда же отправились четыре ломтика бекона, две большие сосиски, немного вареного картофеля, вчерашние грибы, здоровенный помидор и кусок хлеба. Он поднял сковороду обеими руками и повертел. Места на ней оставалось еще предостаточно.
