– Я что-то не улавливаю.
– Вот есть девушка. Мы с ней спали. Занимались сексом. А теперь, мне кажется, она намерена отдать нашего ребенка. Я не думаю, что она собирается сделать аборт. Ее отец католик. Уверен, он отправил ее в Европу рожать, а я хочу знать свои права.
– Как долго вы знали девушку?
– Одно лето. Я работаю на бензозаправке, а у нее сломалась машина, и мой дядя послал меня к ней с буксиром. Мы разговорились, и я пригласил ее на свидание.
– Вы работаете на автозаправочной станции полное время?
– Летом – да. Вообще-то я учусь в Орегонском университете. Перешел на предпоследний курс.
– Сколько лет девушке?
– Девятнадцать. Она учится в Стэнфорде.
Филипс откинулся на стуле и сложил руки на своем обширном животе, сплетя пальцы.
– Итак, мы имеем здесь легкую романтическую интрижку, которая вышла из-под контроля и приняла ненужный оборот?
Норман залился краской.
– Мы старались быть осторожными. Но пару раз...
– Откуда вам известно, что она беременна?
Норман показал на свое лицо.
– Это устроил ее брат со своими дружками, когда узнал. И еще: она перестала со мной встречаться. Не отвечала на звонки. Я приходил к ее дому, но она не желала меня видеть. Сказала, что заявит в полицию, если я стану ей докучать.
– А вы сообщили в полицию об избиении? О том, что это дело рук ее брата?
Норман покачал головой.
– Мне показалось, это было бы неправильно. Если бы у меня была сестра и какой-то тип сделал с ней... – Он опустил голову. – Пожалуй, я чувствовал, что заслужил подобное.
Филипс кивнул.
– Так зачем же вы пришли ко мне?
– Как я уже говорил, родители Кейси отправили ее в Европу. Если речь идет об аборте, то, наверное, я опоздал. Но если она собирается родить, а потом отдать ребенка, то я этого не хочу.
– Вы собираетесь жениться на девушке?
– Если бы она захотела, я бы женился, но не думаю, что она желает выйти за меня замуж. Да и отец ей не позволит.
– Почему?
– Понимаете, они настоящие, важные богачи. К тому же, полагаю, она меня не любит.
– А вы ее любите?
– Она мне нравится. Мы встречались, но... я не знаю.
– Если вы не хотите на ней жениться, а она не хочет за вас замуж и если ребенка, по всей видимости, отдадут на усыновление, тогда не пойму, чего вам нужно от меня?
Стиснув руки и в волнении подавшись вперед, Норман бросил напряженный взгляд на сидящего по другую сторону Кена Филипса.
– Мистер Филипс, а мужчина имеет право воспитывать младенца?
– Вы хотите воспитывать ребенка?
– Я думал об этом. Это же ведь и мой ребенок, правда? Я не хочу, чтобы кто-либо посторонний заботился о нем. Это неправильно.
– Сколько вам лет?
– Девятнадцать. Через несколько месяцев будет двадцать.
– Вы представляете, насколько трудно растить ребенка? Это работа с полной занятостью. Как вы будете посещать колледж? На что собираетесь содержать его и заботиться о нем?
– Устроюсь работать по ночам, чтобы закончить учебу. Я могу перейти в Портлендский государственный университет.
– Кто будет присматривать за ребенком, пока вы работаете и учитесь?
Об этом Норман не подумал.
– Мой отец на инвалидности. Он целый день дома.
– И жаждет сидеть с младенцем? Вы говорили об этом с ним или с матерью?
– Нет, но они всегда стоят за меня, – упрямо произнес Норман.
– Откуда вы знаете, что эта девушка сама не захочет быть матерью?
– Я не уверен. Как я уже говорил, она не желает со мной общаться, поэтому я не могу у нее спросить. Но я знаю Кейси. Она не из тех, кто станет возиться с ребенком. Она любит светскую жизнь, честолюбива, ей важен карьерный успех.
– Возможно, вы и ошибаетесь насчет ее. А если она все-таки хочет оставить ребенка при себе?
– Тогда зачем она уехала в Европу? И даже если она хочет, разве у меня нет никаких прав? Я – отец.
Несколько минут Филипс пребывал в задумчивости. Ему нравился этот серьезный и искренний молодой человек. Не много найдется на свете молодых парней, жаждавших отказаться от всего ради воспитания малыша.
– Кто отец Кейси? Может, мне побеседовать с ее родней от вашего имени?
– Генри Ван Метер.
Кен Филипс растерянно моргнул.
– Те самые Ван Метеры, что владеют компанией "Ван Метер индастриз"?
Норман кивнул.
– А разве это имеет значение?
Филипс рассмеялся:
– Конечно. Генри Ван Метер – один из самых влиятельных людей штата и абсолютный негодяй. Если он миром не согласится на твое опекунство, нам придется выдержать трудное сражение. Он будет биться безо всяких церемоний, не стесняясь в средствах, и ты навсегда останешься у него в черном списке.
У Нормана вытянулось лицо.
– Значит, вы отказываетесь от этого дела?
Филипс медленно покачал головой:
– Нет.
Он откинулся на спинку кресла и положил подбородок на сомкнутые пальцы. Норман ждал, в волнении ерзая на стуле. Наконец Филипс выпрямился. У него появилась одна идея, но он не хотел пока обсуждать ее со своим молодым клиентом.
– Мне нужно встретиться с твоими родителями, – промолвил Филипс. – Я не стану двигаться дальше, пока не побеседую с ними.
Норман опасался такого поворота, но понимал, что избежать его невозможно.
– А как насчет денег? Сколько это будет стоить?
– На данном этапе пусть мой гонорар тебя не тревожит. Ты несовершеннолетний, и мы не станем ничего предпринимать, если твоя родня тебя не поддержит.
– Тогда, как я понимаю, вам неизбежно придется поговорить с ними.
– Правильно. И есть еще одна вещь, которую мне необходимо сделать. Сиди спокойно, а я достану фотоаппарат.
Антон Брашер облачал свое тощее, как у аиста, тело в сшитые на заказ шелковые рубашки. Его ввалившиеся щеки и темные круги под глазами свидетельствовали о напряженных часах, которые он посвящал интересам своих клиентов. Он был неуступчивым, трудным в общении адвокатом, с острым интеллектом и без моральных принципов. На адвокатов вроде Кена Филипса, которые защищают коммунистов, негров и прочий сброд, он смотрел с отвращением, однако отнюдь не преуменьшал способностей Филипса.
Его могущественный клиент Генри Ван Метер, сидя сейчас в адвокатской фирме, пренебрежительно созерцал Кена Филипса с противоположного конца комнаты. Черные как смоль волосы Ван Метера были зачесаны со лба назад. Горящий пронзительный взгляд и острый, как у ястреба, нос извещали о крутом и жестком нраве и такой жизненной философии, в которой не было места состраданию. Генри с негодованием отверг предложение встретиться с Филипсом и уступил, лишь когда Брашер предостерег: этот адвокат уже испортил жизнь нескольким влиятельным людям, посчитавшим возможным его проигнорировать.
Адвокатская контора "Брашер, Платт и Хайнекен" занимала два верхних этажа здания в центре Портленда. Встреча проходила в кабинете, расположенном на втором этаже, в задней его части – дабы уменьшить для Генри опасность быть увиденным вместе с Филипсом. Брашер представил адвоката противной стороны, но Генри даже не подал руки.
– Чего вы хотите? – без предисловий спросил он.
– Мирного урегулирования сложной проблемы.
– Я не знаю ни о какой проблеме, которая касалась бы одновременно меня и вашего клиента. Я явился сюда лишь потому, что Антон просил меня вас выслушать.
Филипс улыбнулся:
– Я рад, что у вас с Норманом Спенсером нет никаких проблем. Это прекрасный молодой человек, он заинтересован лишь в том, чтобы поступить так, как подобает. Если мы согласимся решить дело полюбовно, на дружественных основаниях, то и Норман, и ваша семья выиграют.
– Вы изъясняетесь загадками, мистер Филипс. Будьте любезны поскорее перейти к сути дела.
Адвокат кивнул:
– Вы правы, мистер Ван Метер. Изложу кратко. У моего клиента Нормана Спенсера был летний любовный роман с вашей дочерью Кейси. Ваша дочь забеременела. Сейчас она находится где-то в Европе – по общему мнению, для того, чтобы провести учебный семестр за границей, но, как я догадываюсь, это имеет какое-то отношение к ее беременности. Вы католик, следовательно, вопрос аборта на повестке дня не стоит. Думаю, она доносит ребенка до положенного срока и отдаст его на усыновление. Если дело обстоит именно так, то Норман сам хочет воспитывать ребенка. Он намерен его усыновить. Поэтому я пришел сюда, чтобы выработать соответствующее соглашение.
Пока Филипс говорил, лицо Ван Метера делалось все более жестким. К тому времени как адвокат закончил речь, магнат был уже вне себя от бешенства.
– Ваш клиент должен благодарить судьбу за то, что я не привлекаю его в суд за клевету! И именно так я поступлю, если вы пророните хоть слово из своих скандальных измышлений за пределами этого кабинета!
– Разве ваша дочь не беременна?
– Частная жизнь дочери мистера Ван Метера вас абсолютно не касается, – вмешался Брашер.
