– Так и есть.
– Знаю. Но я и сама неплохо справляюсь с проблемами. Он рассмеялся.
– Эй! Да я сама прекрасно справлялась с проблемами в течение долгих лет!
– Признай, что до того, как ты влюбилась в меня, этих проблем было больше, – поддразнил меня Эван.
Я рассмеялась, позабыв о том, что Сэнди все это слушает.
На следующее утро девочки приехали около половины десятого. К тому моменту я уже отвезла Элли к Меган. Мы уселись в джип, и Лорен тут же принялась угощать нас свежими булочками и кофе из термоса. Мы неплохо повеселились по дороге: болтали не переставая, да еще и Лорен постоянно отпускала шуточки по поводу свадьбы.
У Мелани было хорошее настроение, хотя мы чуть не поссорились, когда она попросила мой мобильный – свой она забыла дома. Я помедлила, но она продолжала смотреть на меня, так что я достала телефон из сумки и вручила ей. Я была в ужасе оттого, что в этот момент может позвонить Джон, но Мелани лишь сказала пару слов Кайлу.
Утро пролетело быстро. Мы обошли все бутики в центре города и подобрали великолепные платья. Мы с Эваном планировали церемонию под открытым небом, поэтому хотели, чтобы в одежде превалировали природные цвета. Выбранное нами шифоновое платье с открытыми плечами было роскошного серебристо-зеленого цвета, словно шалфей или сосновые иголочки, и отлично смотрелось на обеих моих сестричках. Заказав два платья такой модели, мы пообедали в ирландском пабе с видом на гавань. Приятно было провести день, когда можно просто посмеяться и поговорить о привычных, повседневных вещах. Обычных вещах.
Но я позабыла о том, что теперь моя жизнь лишилась обыденности. Вернувшись домой и проводив Лорен и Мелани, я забрала Элли. Когда мы вошли в гостиную, я вытащила телефон из сумочки, чтобы поставить его на зарядку.
Двадцать пропущенных звонков.
Я просмотрела номера. Джон и Билли. Я проверила автоответчик, но там было только одно сообщение от Билли с просьбой перезвонить ему немедленно. Почему я не слышала, как он звонил?
Взяв домашний телефон, я набрала номер мобильного. Тот завибрировал у меня в руке. Сбоку на трубке есть кнопка, которая переключает его со звонка на виброрежим, но я не прикасалась сегодня к телефону с самого утра. Наверное, она случайно нажалась в сумке.
Я тут же перезвонила Джону, но он был вне сети. Потом я позвонила Билли, но у того включился автоответчик. Я оставила сообщение. Весь следующий час я пробродила вокруг дома, поглядывая на телефон. Мне хотелось, чтобы он зазвонил. К тому же я не понимала, почему не звонит Билли. Приходилось прилагать все усилия, чтобы сохранять хотя бы видимость спокойствия, чтобы Элли не почувствовала, что что-то не так.
Наконец, когда я уже уложила ее в кровать, перезвонил Джон.
Схватив трубку, я тут же выпалила:
– Прости меня, я пропустила твои звонки. Телефон был в виброрежиме, а я не знала…
– Ты меня проигнорировала!
– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить! Я тебя не игнорировала, телефон был у меня в сумочке, на нем нажалась кнопка, и он перешел в виброрежим, а я этого не знала. Он лежал на самом дне сумки, а ты не представляешь себе, сколько там у меня хлама. И вокруг стоял такой шум…
Это была правда. Мы постоянно галдели.
– Я не верю тебе, Сара. Ты лжешь.
– Нет, клянусь! Я бы так не поступила с…
Он положил трубку.
Вот так все и закончилось.
Потом позвонил Рейнолдс. Он еще никогда не был таким злым.
– Как это произошло, Сара?
После того как мы поговорили пару минут, он успокоился. Билли говорит, что я не должна себя винить. Это получилось случайно. Но я уверена, что Макбрайд не согласна с ним. Она перезвонила, как только я договорила с Билли, и задала мне тот же вопрос. Я сказала ей, что не специально игнорировала Джона. Я думаю, она верит мне, но все равно злится. Сэнди сказала, что в этот раз Джон звонил откуда-то из Камлупса, но все время оставался в местах большого скопления народа. Копы проверили довольно много машин, останавливая всех, кто казался им подозрительным, но до сих пор никого так и не обнаружили.
Макбрайд сказала, что теперь у моего дома будет постоянно стоять патрульная машина – на тот случай, если Джон захочет поговорить со мной лично.
Я спросила, не думает ли она, что Джон что-нибудь натворит.
– Скоро узнаем, – отрывисто ответила она. – Но если он действительно настолько туп, что выкинет что-нибудь, мы его поймаем.
С тех пор Джон не звонил. Ни разу. Хотела бы я радоваться этому…
Я не могу усидеть на месте. Мне нужно двигаться, нужно ходить туда-сюда. У меня ноги болят от этой постоянной ходьбы, от этой агонии ожидания. Наверное, вас раздражает, что я бегаю по вашему кабинету. Видели бы вы меня дома – я мечусь от окна к окну, то поднимаю жалюзи, то опускаю. Подметаю пол и бросаю пыльный совок в углу комнаты. Набиваю рот печеньем с арахисовым маслом, потом мчусь на второй этаж к компьютеру, чтобы проверить форум на сайте о Кемпинговом Убийце, перехожу с сайта на сайт, пока у меня не начинают болеть глаза. Постоянно звоню Эвану. Он уговаривает меня заняться йогой, сходить в спортзал, выгулять Олешку, а я начинаю ссориться с ним по пустякам. Так мне становится легче.
Мой стол завален листиками из блокнота, исписанными трясущейся рукой. Но это не помогает. Я не обращаю внимания на электронные письма, касающиеся работы. Да, я пытаюсь выделить время на восстановление мебели, пытаюсь продержаться, но уже чувствую, что теряю контроль.
Как только я вернулась с нашего последнего приема, к моему дому подъехали Билли и Сэнди. Открыв дверь и увидев их мрачные лица, я почувствовала, как меня бросило в холодный пот.
– Что случилось?
– Давайте зайдем внутрь, – сказал Рейнолдс.
– Скажите мне, что произошло! – Я заглянула ему в глаза. – Что-то с Элли?
– С ней все в порядке.
– Эван…
– С вашей семьей все хорошо. Давайте войдем в дом. У вас есть кофе?
Налив им кофе, я прислонилась к столу, чувствуя, как острый край столешницы врезается мне в спину. Я обхватила руками горячую чашку, глядя, как Билли отхлебывает кофе. Сэнди к своей чашке и не притронулась. На ее белой блузке виднелось пятно, волосы спутались, под глазами пролегли темные круги. Выглядела она отвратительно.
– Он убил кого-то?
Макбрайд мрачно посмотрела на меня.
– Вчера в лесу под Камлупсом, в заповеднике Гринстоун, пропала девушка, поехавшая туда на пикник. Ее парень был найден убитым.
Я уронила чашку, и кофе пролился на джинсы Сэнди, но она даже не посмотрела вниз, не отвела от меня глаз. Никто не сдвинулся с места.
– О господи! – Я прикрыла рот руками. – Вы уверены? Может быть…
– Он. главный подозреваемый. Гильзы, обнаруженные на месте преступления, соответствуют его оружию.
– Это я виновата.
– Нет, это не так, Сара. Джон сам принял это решение, – возразил Рейнолдс.
Макбрайд промолчала.
– И что мы теперь будем делать? Что с этой девушкой?
– Полиция осматривает окружающую территорию в поисках трупа.
– Вы думаете, она уже мертва?
Оба промолчали.
– Как ее зовут?
– Мы еще не сообщали ее имя журналистам… – начал Билли.
– Я не журналистка. Скажите мне, как ее зовут.
Билли покосился на Сэнди.
– Даниэла Сильван. Ее парня звали Алек Пантон, – ответила она.
Мое сознание заполонили образы: девушка бежит по лесу, кустарник царапает ей ноги, Джон гонится за ней, сжимая в руках ружье. Сколько времени пройдет, пока он пришлет мне куклу с ее волосами?
Я смотрела на разбитую чашку, на лужицу кофе на полу и никак не могла прийти в себя.
– Какого цвета у нее волосы?
Они молчали. Я подняла голову, чувствуя, как меня сковывает ужас.
– Какого цвета у нее волосы?
Рейнолдс кашлянул, готовясь ответить, но Сэнди опередила его.
– Темно-рыжие. Длинные волнистые волосы.
У меня закружилась голова, и я схватилась за край стола. Вскочив, Билли поддержал меня под руку, приобняв за плечо.
– Вы в порядке, Сара?
Я покачала головой.
– Хотите выйти на свежий воздух?
– Нет. – Я глубоко вздохнула. – Сейчас все пройдет.
Рейнолдс прислонился к столу рядом со мной, потирая ладонями плечи. Макбрайд так и источала злость.
– Думаю, это я виновата. – Я повернулась к ней.
– Никто не виноват. Он убийца. Никогда не знаешь, что его спровоцирует.
– Но он никогда не совершал нападения так рано. Сейчас только май.
Белки глаз Сэнди испещрили красные прожилки, радужка из темно-синей стала почти черной, кожа обветрилась.
– Я думаю, из-за того, что я не взяла тогда трубку, он опять вышел на охоту.
– Мы не знаем, что…
– Просто признайте это, Сэнди. Ведь вы думаете, что это моя вина.
