Под скомканным пледом? Ковер казался нетронутым; я все равно приподнял его за край — и был вознагражден.
В лунном свете трусики Ким отдавали очень нежным оттенком голубого.
Я снова прислушался. В комнате было тихо. Я прошел к шкафу и распахнул дверцу мощным рывком. Проволочные вешалки немелодично задребезжали. Встал на четвереньки и заглянул под кровать — ожидаемо пусто, только столетний запас пыли. За комодом — никого, да и не спрячешься там толком. Где же ты, Кимберли Пэлмер, черт бы тебя побрал?
В комнате негде больше укрыться.
Стивен либо ошибся, либо наврал с три короба, либо Ким умудрилась дать деру прямо у меня из-под носа. Ну и дела.
Позади раздался какой-то хруст. Странный — вроде бы и где-то близко, но в то же время приглушенно, как будто источник звука находился здесь, в комнате, со мной, но… не совсем здесь.
На меня упала тень, и я резко обернулся.
Уже второй раз за вечер меня заставали врасплох. Доводили до невольных судорог. Что ж, в этот раз дела обстояли хуже. Гораздо хуже.
Я увидел ее в окне — гротескный поясной портрет: правое плечо поникло, одна рука безвольно болталась вдоль тела. Казалось, она покачивалась на ветру. Ее голова запрокинулась вправо, рот был открыт, глаза безучастно таращились внутрь комнаты.
Чулок глубоко врезался в кожу ее шеи. Он туго натянулся у нее за головой — поднимаясь до какой-то точки, скрытой из виду.
Я испытал нечто среднее между панической атакой и сердечным приступом — грудь расперло непонятным импульсом. В следующую же секунду я метнулся к окну, распахнул его настежь, протянул руки, коснулся холодной кожи…
Ким улыбнулась.
— Ага, подловила, — произнесла она.
Я глянул вниз. Она стояла на крыше дровяного сарая. На цыпочках. Конец чулка был зажат у нее в левой руке. И он, и ее вытянутая рука были вне поля моего зрения. Ким засмеялась и позволила чулку упасть себе на плечи, обернула его, как шарф, вокруг шеи, вновь развернула, спустила пониже и растянула нейлон поперек груди. Жестом заправской стриптизерши продела его между ног — и натянула уже там.
Мне было абсолютно плевать на это кривляние.
Единственное желание, что загорелось во мне, — свернуть этой цыпе шею.
Но я предпочел выговориться и подошел к этому делу весьма творчески. У нее мои отборнейшие провинциальные ругательства вызывали только смех. Такой немножко истеричный. Наверное, Ким и сама струхнула. В конце концов, исчерпав фонтан сквернословия, я протянул ей руку и помог залезть назад в комнату.
— Мне придется тебя здесь оставить, знаешь?
— Бедняга Дэн.
— Придется тебя связать и бросить тут!
— Ну ты же не станешь со мной так поступать? Тут х-х-холодно. — Ладонями Ким прошлась по груди вверх-вниз, сгоняя мурашки.
— Ага, уже, смотрю, одеться тянет?
— Конечно!
— Ну ладно. — Я вернул ей все, кроме трусиков. — Вот это оставлю себе — как компенсацию за моральный ущерб.
— Если это тебя заводит, дорогуша… — Ким оделась. Лунный свет, ниспадая на нее, подчеркивал все достоинства ее тела.
— Ты меня до смерти напугала, — выдохнул я. Получилось даже не повысить голос.
— Ну прости.
— Не притворяйся, тебе ни капли не стыдно.
— Не-а, не стыдно.
— Ну все, сейчас свяжу тебя, как дров охапку.
— О-о-о. Обожаю связывания… — Ким наконец застегнула блузку.
Я велел ей сесть на пол и завести руки за спину. Стянул их одной из своих веревок — не слишком крепко, но так, чтобы запросто не выпутаться. Уж ее-то мне хотелось замотать так, чтобы и пальцем шевельнуть не смогла. Не по-братски, как Стивена, а с полным пристрастием — чтобы потом дважды подумала, прежде чем такие шуточки шутить. Перетянув Ким ноги, я подхватил ее под мышки и поволок через пыльный пол к шкафу.
— Эй! Ты куда меня тащишь!
— В одно славное место, тебе там понравится. Удобств — немерено.
Открыв дверцу, я приподнял Ким и закинул внутрь. Она извивалась ужом:
— Нет! Только не туда! Там, блин, темно!
— Конечно.
— Дэнни, ну ты чего? Не надо!
— Надо, детка, надо.
Там было достаточно места, чтобы она могла немного вытянуться. Однако встать будет непросто. Даже если бы Ким это удалось, она вскоре обнаружила бы, что дверь заперта снаружи.
— Дэнни? Дэнни-и-и-и!
Я закрыл дверь и защелкнул замок.
— Не переживай так, — посоветовал я ей. — Мыши в другом шкафу, помнишь? Ну, вроде как в другом. Бывай.
И я отчалил. Пока я спускался по лестнице, мне в спину летело всякое.
Как оказалось, Ким и сама вполне изобретательно материлась.
И ведь поначалу было реально весело.
Где же наша Кейси? На кухне?
Не-а.
Кейси в гостиной?
Нет-нет!
Может быть, в кладовке?
Все, веселью конец.
Кейси в подвале. Вот дерьмо.
На сходящую в подпол лестницу падало несколько лужиц света, но их явно не хватало. Внезапно я очутился в такой темноте, какой никогда еще не видывал — и, надеюсь, больше не увижу. Я почти чувствовал, как расширяются мои зрачки, приспособляясь к этой абсолютно новой проблеме для зрения.
Какое-то время я стоял и безучастно ждал. Выбор был — либо ждать, либо продвигаться вперед ощупью, и второй вариант мне не нравился. Пусть подобным Кейси занимается, если так уж нужно. Тут, внизу, — совсем не так, как в спаленках на втором этаже. Тут можно и шею свернуть, грохнувшись. Можно напороться на ржавые вилы и сдохнуть в муках. Шальная мысль встревожила меня — вспомнился тот внезапный металлический лязг, услышанный ранее.
Проторчав на лестнице минут пять и убедившись, что глаза не привыкнут больше — обзор все так же состоял из тускло-серой канвы с абсолютно черными брешами, — я шагнул вперед, искренне радуясь, что мы обследовали подвал загодя. Не знай я, что котел — это котел, а не тень какого-то мощного мужика, я бы сюда не полез ни за что.
Первый же шаг — и лицом я угодил в паутину. Под ногой заскользило что-то мягкое, вроде влажной тряпки — я с трудом удержал равновесие. По ноздрям тут же ударила вонь. Да, и никаких теней не нужно. Тут и без них стремно.
И все то время, пока я торчал наверху, Кейси бродила здесь?
Если так — она окончательно сошла с ума. Рафферти не ошибся насчет нее.
Ну так и ты сойди, поддел меня внутренний голос. Если у нее, у девчонки, это получается — что останавливает тебя? Похохочи. Притворись повешенным — как Ким, которую ты запер в шкафу. Может, не стоило с ней так?
