Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 3. Очаг поражения

– Господин Шнайдер, вы в квартире один?

– А что?

– Я должен сообщить вам секретные сведения.

– Тогда да!

– Требуется ваша помощь как переводчика.

– Я и так знаю, зачем вам всегда нужен. У вас большой урожай на русских? – Шнайдер с иронией взглянул на мужчину.

Фред осмотрел убогую обстановку, пытаясь заглянуть через плечо хозяина в дальнюю комнату.

– Прошу вас, переоденьтесь, это срочно.

– Кому еще нужен старый еврей, кроме вас? Ладно, уже иду.

– Водички попить не дадите? Во рту пересохло.

– Да, конечно. Идемте на кухню…

Ничего не подозревая, переводчик повернулся спиной к гостю, чтобы налить в стакан воды. Фред взял со стола длинный узкий нож для нарезания хлеба и, прижав старика к себе, вогнал лезвие прямо в сердце. Тело вздрогнуло и без каких-либо стонов и конвульсий тихо опустилось на пол.

Убийца снял с рук хлорвиниловые, в цвет руки, перчатки с текстурой чужой кожи и положил их в карман. Нож он оставил торчать в теле старика.

Генерал Удодов заканчивал обедать в комнате для отдыха, когда его отвлек звонок по внутреннему телефону. Недовольный, он отложил в сторону бутерброд с бужениной и, кряхтя, взял трубку.

– Товарищ генерал, полковник Измайлов, есть информация от Дуплета. Наливайте чай, сейчас буду. Бутерброды есть?

– Один не доел из-за тебя, – пошутил генерал, машинально застегнул китель и с нетерпением стал ожидать своего протеже – верного пса.

Через пару минут в кабинет без стука вошел крепко скроенный совсем молодой полковник. Зайдя в комнату отдыха, он взял тарелку с бутербродом, стакан с чаем и уселся напротив хозяина кабинета.

– Два часа назад агент сообщил, что ему известно местоположение клиники. – Внимательно посмотрев на мгновенно изменившееся лицо товарища, полковник улыбнулся и продолжил: – Именно той, о которой нас просили узнать. Вологодская область, пятьдесят километров от Тотьмы. Санаторий в излучине реки… Также спешу сообщить, что об этом знаем не только мы.

– А почему ты так поздно ко мне пришел? – генерал побагровел от злости, понимая, что в таком деле промедление смерти подобно.

Докладчик вскочил по стойке смирно:

– Потому, что в своем доме убит ножом резидент – Толмач. Как вам известно, автоответчик находился в его квартире. Связной по обычаю зашел его проведать и нашел мертвым на кухне. Благо знал, что и где искать. Он и передал нам сведения до приезда полиции. Я к вам пришел сразу, как только получил информацию, – отрапортовал полковник.

– Тогда понятно. Да ты садись.

– Разрешите помянуть старика-полковника? – спросил молодой офицер и взял в руки стоящую на столе открытую бутылку коньяку.

– Одинокий он был. Двадцать лет прожил в чужой личине. Ни родины, ни флага… Даже похоронить толком не сможем. Так и будет лежать забытым на чужбине.

– Помянуть всегда успеем. Сейчас, главное, успеть добраться до клиники первыми, – отклонил предложение генерал. – Собирай группу, а я решу вопрос с вертолетом. – Глядя в спину подошедшего к двери полковника, спросил: – Кто еще знает о полученной информации?

– Кроме нас двоих – никто, – ответил, улыбаясь, полковник и тихо притворил за собою дверь.

Феликс ехал на площадь Ватерлоо за результатами экспертизы, а затем планировал попасть в трибунал, где на судебном заседании должна была решиться его дальнейшая судьба. Он думал о предстоящей поездке в Россию и совершенно не заметил, как подъехал к лаборатории. Рассчитавшись с таксистом, зашагал к заветной двери, за которой находился документ, подтверждающий его личность. Охранник, остановивший его на входе, проверил приглашение и пропустил в здание. Саенко прошел к лифту и нажал вызов. Вошел в распахнувшуюся дверь и задал на пульте седьмой этаж. Лифт бесшумно закрыл кабину и так же неслышно пошел вверх. В это время охранник поднял телефон и сообщил кому-то, что объект находится в здании. Вскоре сообщение было передано снайперу, засевшему на террасе, опоясывающей купол оперного театра. Он был одет во все серое, даже лицо и руки были выкрашены в цвет стен, и потому незаметен в пасмурный день. Стрелку докучали чайки, прилетавшие с залива, находящегося в ста метрах. Они облюбовали поручни крыши и то и дело приземлялись, взлетали, мешая ему. Дверь лаборатории открылась, и объект появился в проеме.

Снайпер, прильнув к окуляру, взял объект в перекрестье. Кованый ажурной вязью забор не давал возможности сделать выстрел. Пуля могла срикошетить от стальных прутьев. Стрелок ждал, когда объект покажется в воротах. Объект остановился, доставая сигарету, и превратился в отличную мишень, но тут на ствол уселась чайка. Качнув стволом, снайпер прогнал птицу. Та взмахнула крыльями и, спикировав вниз, исчезла. Голова объекта вновь оказалась на прицеле. Палец стрелка медленно надавил на спусковой крючок. Толчок в плечо и одновременно громкий хлопок оповестили о том, что пуля устремилась к цели. При дистанции триста метров через одну третьих секунды голова человека должна разлететься как арбуз. Уверенный в успехе, стрелок сразу после выстрела свалился за парапет и заполз в окно чердака оперного театра…

Объект остановился, доставая сигарету, и превратился в отличную мишень, но тут на ствол уселась чайка.

А в это время обиженная чайка, совершив маневр, взмыла в двадцати метрах от Феликса и вдруг превратилась в облако перьев. Потом лишь прозвучал хлопок выстрела. Феликс упал на землю за каменным основанием забора. Наступила тишина. Даже голуби перестали ворковать, зазывая подружек. Из окон соседних зданий стали выглядывать любопытные, но, не увидев ничего интересного, вернулись к своим делам. Не подымаясь с земли, Феликс набрал номер начальника охраны трибунала. Узнав о случившемся, тот приказал немедленно вернуться в здание и ждать его появления. Феликс не успел добраться до крыльца, как улицу огласил вой полицейских сирен, мчавшихся на место происшествия с разных сторон. Через пять минут на площади приземлился вертолет с группой спецназа, прикрывавшей собой человека в середине. Они двинулись в сторону Феликса.

– Стреляли с крыши оперного театра. Киллер, к сожалению, скрылся, – сообщил минут через десять Андерсен. – Мне пока непонятно, как он мог промахнуться с такой короткой дистанции?

– Я видел, как за полсекунды до хлопка на моих глазах разорвалась летевшая в мою сторону чайка. Видать, это она поймала предназначенную для меня пулю, – высказал предположение Феликс.

– Возможно. Тебе повезло, – без особого энтузиазма отреагировал он.

Все, включая Феликса, погрузились в вертолет и улетели в трибунал.

Даже неудавшееся покушение не смогло испортить Феликсу настроения, ведь он вновь стал Феликсом Сергеевичем Саенко!

После встречи в трибунале Реджеп возвращался домой с противоречивыми чувствами. С одной стороны, его совесть была чиста, а с другой, еще ничего не кончилось, а лишь начиналось. Фатима даже не спросила, почему он так долго ходил за луком. Просто поцеловала в щеку и попросила, чтобы он накрывал на стол. Несмотря на то, что Реджеп с утра почти ничего не ел, рассыпчатый плов застревал у него в горле. Сказав, что ему нездоровится, ушел в комнату и долго лежал на диване, тупо рассматривая потолок. Невеста легла рядом и, прижимаясь к нему горячим телом, пыталась отвлечь от плохих мыслей. Увы, но мысли остались. Мало того, он сам поверил в то, что заболел, ибо до сегодняшнего дня даже не представлял, что сможет отказаться от ласк. Уткнувшись лицом в нежную шейку подруги, не заметил, как заснул. Сквозь сон слышал ее пульс, словно кто-то бился в стеклянную стену, за которой он находился.

Утром встал совершенно разбитый и не хотел, чтобы сегодняшний день начинался. От мыслей о предстоящем его кинуло в пот. Хотел разбудить Фатиму и попросить позвонить начальнику, чтобы сказать, что не выйдет на работу. Но она так сладко спала, по-детски причмокивая во сне губами. Стало жалко будить. Он потихоньку коснулся рукой ее щеки, и любимая улыбнулась во сне. Поднявшись, Реджеп выпил чашку кофе, не ощущая вкуса и, уходя, закрыл за собой дверь.

В автомастерской работал на автомате. Ожидание встречи со связным тяжелым комом улеглось где-то на уровне желудка. Он боялся этой встречи и в то же время молил Аллаха, чтобы она состоялась как можно быстрее. Его нервы были на пределе. Руки тряслись, как у старика, и комбинезон весь промок от пота. Даже начальник несколько раз подходил и спрашивал, не заболел ли работник. Реджеп отложил ремонт и вышел на улицу. Ветер с моря слегка остудил его. Албанец подумал, а не лучше ли сбежать, наплевав на честь, на Фатиму, на сестер. Реальный страх за собственную жизнь был куда сильнее каких-то абстрактных мыслей. Он вглядывался в прохожих, надеясь разглядеть силуэт женщины в хиджабе, но так и не увидел. Отбросив сигарету, которая уже начала жечь пальцы, вернулся в мастерскую. И вдруг спинным мозгом почувствовал опасность. Оглянувшись, увидел мальчишку лет двенадцати, протягивающего ему черный пакет.