— Сейчас же отдай мне револьвер, — приказала Сакс.
Но О'Сариан прыгал вокруг нее, целясь в деревья.
— Пух, пух, убил! — кричал он, словно десятилетний ребенок, играющий в войну.
— Ладно, забери себе, — пожала плечами Сакс. — Он все равно не мой. Когда тебе надоест, отнесешь его в управление полиции.
Развернувшись, она направилась прочь.
— Эй, — разочарованно нахмурился Шон, увидев, что с ним больше не хотят играть, — разве ты не...
Метнувшись вправо. Сакс присела и выпрямилась уже у него за спиной, обхватив рукой его шею. Через долю секунды выкидной нож покинул ее карман, лезвие выскочило и уперлось в подбородок О'Сариана.
— Эй, что ты делаешь? — начал он, но тут же осознал, что при этом острый нож вонзается ему в горло. О'Сариан умолк.
— Ну, хорошо, хорошо, — примирительно произнес Калбо, поднимая руки. — Давай не будем.
— Бросьте оружие на землю, — решительно приказала Сакс. — Все трое.
— Лично я ничего не сделал, — возмутился Калбо.
— Послушайте, мисс, — примирительно начал Томел, — мы не хотели сделать вам ничего дурного. Наш друг...
Нож все сильнее вжимался в небритый подбородок.
— Ай, больно! — в отчаянии воскликнул О'Сариан, стараясь не разжимать зубов. — Делайте, как она говорит. Бросайте ружья, мать вашу!
Калбо неохотно опустил ружье на землю. Томел последовал его примеру.
С отвращением, морща нос от запаха перегара. Сакс схватила револьвер, который продолжал сжимать О'Сариан. Тот безропотно выпустил оружие. Оттолкнув его от себя. Сакс отступила назад, держа его под прицелом.
— Я просто придуривался, — замямлил О'Сариан. — Я такой. Люблю дурачиться. Ничего плохого у меня и в мыслях не было. Скажите ей, что я всегда такой.
— Что здесь происходит? — спросила, появившаяся на тропинке, Люси Керр, держа руку на кобуре.
Калбо покачал головой:
— Шон вел себя, как осел.
— Когда-нибудь это ему дорого обойдется, — заметила Люси.
Закрыв одной рукой нож. Сакс убрала его в карман.
— Смотрите, она меня порезала. Ой, у меня течет кровь! — поднял окровавленный палец О'Сариан.
— Проклятье, — почтительно произнес Томел, но Сакс не смогла определить, что он имеет в виду.
— И что ты намереваешься предпринять по этому поводу? — спросила Люси у Сакс.
— Залезть под душ, — ответила та.
Калбо рассмеялся.
— У нас нет времени, чтобы тратить его на этот сброд, — добавила Сакс.
Заместитель шерифа кивнула троице.
— Это место преступления. Забудьте о награде. Если собираетесь охотиться, уходите куда-нибудь в другое место.
— Сезон охоты закрыт, — язвительно заметил О'Сариан.
— В таком случае просто возвращайтесь в город, пока не наломали дров.
Бездельники подобрали ружья. Нагнувшись к О'Сариану, Калбо шепнул ему на ухо несколько гневных слов. О'Сариан, пожав плечами, ухмыльнулся. Мгновение Сакс казалось, что Калбо собирается его ударить. Но верзила, взяв себя в руки, повернулся к Люси.
— Вы нашли Мери-Бет?
— Пока нет. Но у нас есть Гаррет, и он все нам расскажет.
— Жаль, что мы не получим награды, — заметил Калбо. И все же я рад, что вы взяли этого урода. От него можно ожидать только плохого.
Как только троица удалилась. Сакс спросила у Люси:
— Нашла еще что-нибудь?
— Нет. Я решила помочь тебе в поисках лодки.
Они двинулись вниз по тропе.
— Совсем забыла, — вдруг спохватилась Сакс. — Надо послать кого-нибудь к той ловушке, к осиному гнезду. Уничтожить его и засыпать яму.
— О, Джим направил туда Трея Уильямса, одного из помощников, с репеллентом и лопатой. Но ос там не оказалось. Гнездо было старым.
— Пустым?
— Точно.
Значит, это была не ловушка, а просто хитрость, чтобы замедлить продвижение поискового отряда. Сакс вспомнила, что бутылка с аммиаком тоже была подвешена так, чтобы никому не причинить вреда. Гаррет могустроить, чтобы ядовитая жидкость пролилась на преследователей, обожгла, ослепила их. Но он подвесил ее над камнем в стороне от тропинки. Если бы леску не обнаружили вовремя и кто-нибудь ее задел, бутыль разбилась бы в десяти футах от них. Запах аммиака предупредил бы Гаррета о приближении преследователей, но никто бы не пострадал.
Сакс снова вспомнила широко раскрытые, испуганные глаза Гаррета.
Мне страшно! Пусть он перестанет...Вдруг до нее дошло, что Люси что-то ей говорит.
— Прошу прощения?
— Где ты так научилась обращаться со своей игрушкой, ножом?
— Курс выживания в диких местах.
— В диких местах? Где именно?
— В том, которое называется Бруклином.
* * *
Ожидание.
Мери-Бет Макконнел стояла перед грязным окном. Ее тошнило, у нее кружилась голова от душного, спертого воздуха тюрьмы, от раздирающей горло жажды. Во всем доме девушка не смогла найти ни капли жидкости. Из окна, но не того, у которого висело осиное гнездо, ей были видны пустые бутылки из-под воды в куче мусора. Они притягивали ее взгляд. От их вида жажда начинала мучить Мери-Бет еще сильнее. Она понимала, что без воды при такой жаре не протянет больше двух дней.
«Где ты? Где?» — молчаливо взывала девушка к миссионеру.
Если только она действительно кого-то видела, а это не было игрой распаленного жаждой воображения.
Мери-Бет прижалась к нагретой солнцем стене. Опасаясь, что ее вот-вот хватит удар, она попыталась сглотнуть, но у нее во рту не нашлось ни капли влаги. Горячий воздух обжигающим шерстяным платком обволакивал лицо.
У нее мелькнула гневная мысль: «Эх, Гаррет, Гаррет... Я знала, что от тебя не оберешься бед». Ей вспомнилась старая поговорка: ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Зачем она за него вступилась? Но разве можно было остаться в стороне? Бросить его на растерзание распоясавшихся юнцов? Мери-Бет прекрасно помнила, как в прошлом году встретила эту четверку на Мейпл-стрит. Гаррет лежал в обмороке на тротуаре. Один из подонков, дружок Билли Стайла, расстегнул ширинку, приготовившись помочиться на беднягу. Мери-Бет набросилась на них, подняла шум и, отобрав у одного мальчишки сотовый телефон, вызвала скорую помощь.
Разумеется, она была обязанатак поступить.
Но после того, как она его спасла, он стал...
Сперва Мери-Бет даже забавляло, что Гаррет повсюду ходит за ней тенью, словно застенчивый воздыхатель. Звонит ей по вечерам домой, рассказывая о том, что слышал в выпусках новостей, оставляет ей подарки (вот только какиеподарки: блестящего зеленого жука в крошечной клетке, грубые рисунки пауков и сороконожек, живую стрекозу на ниточке).
Но затем она стала натыкаться на него слишком часто. Возвращаясь поздно вечером домой, девушка слышала за спиной его шаги. Замечала мелькавшую среди деревьев фигуру. Слышала высокий ломающийся голос Гаррета, произносившего слова, которые она не могла разобрать, напевающего какие-то странные мелодии. Заметив Мери-Бет на Главной улице, он направлялся прямиком к ней, смущая своим поведением. Она частенько ловила на себе его взгляды — застенчивые и в тоже время голодные.
«Мери-Бет, Мери-Бет... знаешь ли ты., что если бы паук обвил паутиной весь земной шар, она весила бы меньше одной унции. Эй, Мери-Бет, известно ли тебе, что паутина приблизительно в пять раз прочнее стали и эластичнее нейлона? И вообще, паутина — отличная штука, совсем как гамак. Мухи ложатся в нее, засыпают и никогда не просыпаются».
Теперь Мери-Бет понимала, что ей следовало бы обратить внимание: большинство рассказов Гаррета были про пауков и насекомых-хищников.
Девушке пришлось перестроить свой распорядок дня так, чтобы избегать мест, где она могла бы столкнуться с Гарретом. Она стала ходить в другие магазины, возвращаться домой другими улицами, кататься на велосипеде по другим тропинкам.
Но затем случилось событие, перечеркнувшее все попытки Мери-Бет держаться подальше от Гаррета Хэнлона: она совершила открытие. И произошло это на берегу реки Пакенок, в самом сердце Блэкуотер-Лендинг, месте, которое мальчишка считал чем-то вроде своего личного святилища. Однако открытие было настолько важным, что целая шайка самогонщиков, не говоря уж о худеньком пареньке, одержимом насекомыми, не смогла бы остановить Мери-Бет.
Она не смогла бы ответить, почему ее так увлекала история. Однако сколько девушка себя помнила, так было всегда. Еще совсем маленькой родители водили ее в музей колониального быта в Уильямсберге. От Таннерс-Корнера туда было всего два часа езды на машине, и семья Макконнел частенько посещала город. Мери-Бет помнила дорогу наизусть и всегда знала, когда они подъезжали к цели. Она заранее зажмуривалась, отец ставил «Бьюик» на стоянку, а мать брала ее за руку и отводила в музей. И только там девочка открывала глаза, представляя себе, что действительно находится в американском поселении времен колониального владычества.
