– Мои коллеги, конечно же, не предложили ничего такого, что могло бы сравниться с этим голубым танзанитом.
– Я обдумаю ваше предложение с должным вниманием и завтра утром сообщу свое решение. Надеюсь, вы останетесь на свадебную церемонию? – Хаджи небрежно махнул рукой, показывая, что разговор окончен.
– Я непременно буду на ней присутствовать. – Макмиллан встал.
***
26 января 2007 года, 19.14
(15 часов 16 минут до окончания аукциона)
Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря
Израиль
Сафия сидела в окружении смеющихся, рукоплещущих женщин и старалась им подпевать.
– Кто будет сегодня любимой женой? – спрашивала запевала. – Та, тощая?
– Нет, нет! Только не тощая! – со смехом отвечали остальные женщины.
Запевала вытащила в центр круга худенькую троюродную сестру невесты.
Густо покраснев, девушка ответила нараспев:
– Нет! Сегодня не я любимая жена!
– Может быть, старая? – продолжалась песня.
Запевала выбрала в толпе сначала пожилую женщину, затем дородную и перешла к следующему куплету:
– Кто будет сегодня любимой женой? Маленькая девочка?
Смеясь и хлопая в ладоши, женщины хором ответили:
– Нет, нет, только не маленькая девочка!
Сафия поняла, что должна пропеть ответ, но слова обжигали ей горло.
– Нет! Сегодня не я любимая жена!
Надеясь, что никто не обратил внимание на ее угрюмый вид, она поспешила опуститься на землю. Она не маленькая девочка!
У нее новое платье, она даже надела платок. Почему все над ней смеются?
Похоже, все остальные начисто забыли о своих заботах, о том, в каком неопределенном положении находились – как и все израильские арабы. Но разговор с Тариком вселил в сердце Сафии беспокойство. Все это – дом, образ жизни – вскоре, возможно, изменится. Даже сам Хаджи желает перемен. Именно поэтому он и собирается продать шкатулку. Зачем?
Сафия не просила от жизни многого. Больше всего она хотела, чтобы следующим шейхом стал Тарик. Он будет хорошим предводителем. Конечно же, все должны это понимать. Он происходит из знатной семьи, которая в прошлом уже не раз выдвигала вождей. Тарик может проследить свою родословную до древних святых. Правда, он в семье не старший сын, но Хаджи Омар также не был таковым.
Но как может сам Тарик бросать вызов старому укладу? Он хочет построить поселение из домов, похожих на большие шатры. Внешне похожих. Но на самом деле это будут не шатры, а подделка.
Тарик хочет, чтобы она, Сафия, продолжала учиться в школе. О чем он думает? Для того чтобы стать первой женой, школа не нужна. Власть позволяют демонстрировать только тем женщинам, у которых влиятельные мужья. Подобные мужчины не женятся на девушках, прельстившихся западными идеалами, такими как совместное обучение мальчиков и девочек.
Под ритмичные рукоплескания женщин запевала спросила:
– Кто будет сегодня любимой женой? Прекрасная?
– Да, да! – ответили женщины. – Конечно же прекрасная!
Запевала взяла невесту за руки и подняла ее на ноги. Руки Ясмин были покрыты затейливыми узорами, старательно нанесенными ближайшими родственницами, а также другими женщинами, владеющими искусством рисовать хной.
Ясмин встала. Она не улыбалась. Все происходящее принимала как должное, словно оказывала одолжение своему клану, выходя замуж за Хаджи. Ясмин производила впечатление заносчивой, избалованной девушки. Все были уверены в том, что ее интересует только богатство Хаджи, больше ничего. Неужели аль-Асим слеп, глуп, ослеплен страстью? Мужчины не должны поддаваться чувству. Это очень плохо.
Однако остальные женщины почему-то плясали и веселились так, словно им не было никакого дела, как на обычной свадьбе. Так чем же была встревожена Сафия? Она не могла объяснить это даже самой себе. Да, эта заносчивая девчонка скоро станет жить в их клане, но их пути с Сафией вряд ли будут часто пересекаться.
Тут пришло жуткое, неуютное откровение: Сафия ревновала. Не к тщеславной девчонке, выходящей замуж за обрюзгшего старика Хаджи, а к девушке, которую выбрал шейх большого клана и за которую заплачен огромный калым. Ей предстоит ночь хны, свадьба и многодневный праздник. А что, если все эти обычаи будут забыты к тому времени, как придет черед выходить замуж самой Сафии? Она так жаждала всего этого. Хотела, чтобы ее называли прекрасной, крутились вокруг нее, разрисовывали хной, пели ей песни. Сафия желала быть на месте невесты.
Пока что женщины еще не объяснили ей, что произойдет во время свадьбы в шатре жениха, в присутствии всех мужчин. Однако Сафия получила общее представление из перешептываний девушек. Она знала, что три замужние женщины, ближайшие родственницы невесты, введут ее в шатер. Там уже соберутся все, кроме жениха и его отца. Жених войдет последним. Отца не будет. Считалось, что его присутствие смутит жениха.
Войдет жених, и женщины, пришедшие с невестой, будут ее держать. Та начнет кричать, вырываться, показывая, что отец воспитал ее скромной и целомудренной. Затем к ней подойдет жених с простыней чести. Он засунет руку под платье, в сокровенное женское место, причем глубоко, и резко повернет. Если невеста сохранила честь, будет кровь. Окровавленную простыню покажут мужчинам, потом вынесут из шатра и продемонстрируют женщинам.
После чего невеста станет женой, и начнется следующая часть праздника.
Девушки шептали, что, когда жених станет проверять честь невесты, ей будет очень больно. Они говорили, что есть свои плюсы в том, чтобы становиться второй или третьей женой: в этом случае жених уже будет знать, что делать и как. Иногда молодой парень слишком боится или стесняется, поэтому делает все неправильно.
От одной мысли о том, что кто-то посторонний так поступит с ней в присутствии других мужчин, у Сафии внутри все переворачивалось. Точнее, кто-то, кроме Тарика. Представляя себе, как Тарик делает это, она чувствовала, что он будет действовать благородно, ласково – и быстро. Сафия ничего не имела против. Она будет смущена, но и горда. Это станет еще одним их совместным испытанием.
Что принесет будущее? Что будет, когда ей придет время выходить замуж? Сафия была полна решимости сделать все так, чтобы получилось как можно лучше. Но в конечном счете все зависело от судьбы.
Все предопределено судьбой.
Все в руках Аллаха.
Но разве Аллах не дал ей ее собственные руки?
***
26 января 2007 года, 20.14
(14 часов 16 минут до окончания аукциона)
Иудейская пустыня, к западу от Мертвого моря
Израиль
Прошло уже много лет с тех пор, как Фрэнк Макмиллан работал в ЦРУ простым оперативником, но время не притупило его чутье, он не растерял умение действовать скрытно. Макмиллан уже рискнул заглянуть в личные покои Хаджи, обыскать их, в то время как всего в десяти шагах пировали гости.
Укромных мест в покоях было немного, и уж эдемскую шкатулку спрятать точно было негде.
«Сомневаюсь, что она здесь».
Макмиллан держал в зубах крохотный фонарик, чтобы обе руки оставались свободными. Он всегда получал наслаждение, роясь в чужих вещах, узнавая маленькие грязные тайны, спрятанные от окружающего мира.
Возможно, именно поэтому у него никогда не было длительных отношений ни с одной женщиной. Не потому, что его заставали за вынюхиванием секретов. Нет, он хорошо знал свое дело! После первого же свидания Макмиллан знал содержимое дневника своей новой знакомой и то, есть ли у нее в сумочке запасной презерватив. А та ни о чем не догадывалась.
Нет, проблема заключалась в том, что Фрэнк узнавал о женщине все так быстро, что ему становилось скучно. Никаких сюрпризов. Никакой изюминки. И он двигался дальше.
Но Ричардс… Эта женщина бросила ему вызов. Каждый раз, как только ему начинало казаться, что он ее наконец разгадал, она преподносила что-то новое. Проклятье, как ей удалось избавиться от «хвоста»? Что произошло в Таллиле? Как она смогла освободиться от наручников и бежать с третьего этажа древней кирпичной колокольни?
«Интересно, чем она занимается в настоящий момент?»
Макмиллан представил Джейме обнаженной по пояс, вытирающей губкой спекшуюся кровь со спины, вздрагивающей от прикосновения струй воды к ранам. Какая жалость, что его нет рядом, чтобы ей помочь! Он усмехнулся.
Макмиллан выдвинул верхний ящик письменного стола, и луч фонарика высветил две маленькие брошюрки, сулящие что-то интересное. Открыв первую, он поднес ее ближе к свету, чтобы разобрать мелкий шрифт.
Это оказался билет на самолет. «Омар аль-Асим; место назначения: Сан-Франциско».
Макмиллан пролистал билет. Он был только в одну сторону.
Вторая брошюрка также оказалась билетом на самолет.
«Ясмин аль-Асим», также до Сан-Франциско и только в одну сторону.
Это не свадебное путешествие.
Очень любопытно. Шейх собрался бросить свое племя. Вероятно, он задумал сбежать с деньгами, вырученными за шкатулку, и начать новую жизнь. Неужели аль-Асим действительно думает, что такое сойдет ему с рук? Никто ничего не подозревает. Пока что.
