— Ох, Бомбардир, — прошептала она, — что мне с тобой делать?
Миллер присел в ногах кровати Маллори, который по своему положению и занимаемой должности получил отдельную палату, и приготовился отчитываться. Стоило поспешить, с минуты на минуту ждали супругу инспектора, а в углу палаты уже благоухали цветы от нее.
— Так ты оставил парочку наедине? — сурово осведомился Маллори.
— Так точно! — с готовностью отрапортовал сержант. — Он не собирается бежать.
— А что с его ногой? Плохи дела?
— Если верить консилиуму специалистов, то ничего хорошего. Хромать ему до конца своих дней. И то счастье, могло быть хуже.
— Во всяком случае, его профессиональная деятельность на высоте отпадает. — Маллори, казалось, сменил гнев на милость.
— С этой точки зрения, судьба наконец-то позволила ему вытянуть выигрышный билет, — хмыкнул Миллер.
Маллори с сомнением присвистнул.
— Сомневаюсь! Воровка никогда не станет прачкой. Черного кобеля не отмоешь добела. Слыхал? А Дойл — великий ворюга. На голову выше прочих. Он, можно сказать, талант, изобретательный и не из робкого десятка. Если хорошенько подумать, поймешь, что он не совершил ничего сверхъестественного, принимая во внимание его прошлое. Ты еще попомнишь мои слова, он придумает еще что-то мерзкое!
И он был скорее всего прав. Только Миллеру не с руки было сдаваться без боя.
— Но, с другой стороны, если бы не он, Дженни Краудер значилась бы под номером пять среди жертв в списке Фокнера, а мы так и топтались бы вокруг да около. Также следует признать, что без его помощи мы… гм… лично с вами… гм-м-м… оказались бы в достаточно… гм… опасной ситуации…
— Именно так и посмотрит на это наша доблестная пресса и справедливое общественное мнение, — горестно признал Маллори. — Не перетрудись, вбивая мне в голову всю эту кипу банальностей. А кстати, может, тебе будет интересно услышать, — он хитро прищурился, — что я недавно отправил рапорт в Лондон, в котором ходатайствую о применении к Дойлу всевозможного и всяческого снисхождения.
Сомнения отпали.
— По-вашему, чем это кончится? Может, амнистией?
— Ты с ума сошел, нет, конечно! Если ему еще сильно повезет, он получит оставшийся срок условно и, может, его выпустят через десять месяцев, как бы и вышло, не ударь в его башку «ветер свободы».
— Не столь уж плохой финал, господин старший инспектор.
— Худший из всех, Миллер, хуже не бывает. Сам убедишься, что он пойдет по протоптанной дорожке.
— Все свои сбережения до последнего пенса ставлю на Дженни Краудер, — заявил Миллер и торжествующе улыбнулся. — Пожалуй, господин инспектор, будет лучше, если я покину вас. На мой взгляд, вам давно пора «баиньки».
— А с таким видом, как у тебя, малыш, давно пора зябнуть в могиле.
Миллер постарался вспыхнуть благородным негодованием, но соглашательски остановился у двери палаты, опустив ладонь на ручку. Маллори сам окликнул его:
— Эй, юноша!
— Господин старший инспектор? — вопросительно выгнул брови Миллер.
— Мне почему-то вспомнилось наше небольшое пари, ну то, касательно Филлипса. Так как я и предсказывал, что именно он убил Грейс Пакард, но, принимая во внимание все обстоятельства, ты выиграл фунт. И без разговоров. — Старший инспектор Скотленд-Ярда здоровой рукой дернул за кисточку шнура, заменяющего выключатель. В палате стало ненамного темнее, Миллер, согласно вздохнув, медленно вышел из палаты больного, тихо прикрыв за собой дверь.
Он сразу нашел свободный лифт и без остановки спустился в главный вестибюль больницы, где успел заметить Джека Брейди, который о чем-то доверительно беседовал с медсестрой, которая только что заступила на ночное дежурство. Когда Миллер подошел к ним, сестра, переборов смущение, заметила:
— Боже! Вы выглядите как привидение. Вы должны немедленно лечь в постель!
— Если это приглашение, мадам, то я готов, — откликнулся сержант и поцеловал ее в щеку.
Брейди сунул трубку в карман и подхватил приятеля под локоть.
— Пошли, Ник?
— В ближайшую забегаловку. Но ты еще раз убедишься, как двойная порция виски творит чудеса, ставя людей на ноги, а после я сам завезу тебя домой.
— Вот истинный ирландский джентльмен! Джек, Бог сторицей воздаст за твое доброе сердце! — прищурившись, воскликнул Миллер.
Они вышли вместе из холла, дружно раздвинув стеклянные двери. Дождь недавно утих, но о том, что он лил несколько дней, забыть было невозможно. Миллер глубоко вдохнул свежий и влажный воздух и сразу же поморщился от нестерпимой боли в искрошенных ребрах.
— Джек, ты заметил, — пробормотал он, — что ад всегда сегодня? Никак не перенести его «на потом».
— Именно поэтому хороший полицейский и выигрывает, Ник! Как бы он трусил, зная, что завтра разверзнется пекло? — серьезно ответил Брейди. И они плечом к плечу стали спускаться с крыльца.
Виктория (1819–1901) — королева Великобритании с 1837 г.
Пракситель (ок. 390—ок. 330 до н. э.) — древнегреческий скульптор, представитель позднего классицизма. Его работы отличаются чувственной красотой, одухотворенностью, земной страстью. Среди них известные по копиям «Афродита Книдская» и «Отдыхающий сатир».
Генри Мур (1898–1986) — знаменитый английский скульптор. В раннем творчестве увлекался изощренной фантастичностью, одно время работал над символистскими произведениями.
«Ярмарка тщеславия» — роман знаменитого английского писателя Уильяма Теккерея (1811–1863), написанный в 1848 г. и имеющий подзаголовок «Роман без героя».
Милость, благосклонность, изящество, грация (англ).
Общепринятое прозвище английского полицейского.
Дейв Брубек (род. в 1920 г.) — выдающийся джазовый композитор и исполнитель. Сочетает в своих произведениях современные джазовые интонации с авангардом классической музыки. Известен творческой бескомпромиссностью.
«Сент Луиз Блюз» — композиция Ната Кинга Коула (1919–1965), наст. имя — Натаньел Адамс Коулз. Его называли «певцом для влюбленных».
