Рано утром позвонила ты. Как только я услышала твой пронзительный крик: «Умерла Кирарин!», я все поняла. То, что я сделала, породило непоправимую трагедию. Согласно моей теории, непоправимое – это то, что запечатлевается в сердце живущего человека. Но когда я потеряла Кирарин, то осознала, что это не теория, а реальность, которую нельзя исправить, и от страха все мое тело покрылось гусиной кожей. Это был даже не страх, а ощущение катастрофы, которая обнажила мою внутреннюю сущность. Обрушилась моя жизненная философия. Исчез мир, который был, в моем представлении, реальным, и вместо него появилась новая реальность, даже сверхреальность. Я долгое время размышляла, кто же я есть на самом деле, и уже пришла к определенному выводу, но сейчас мне надо разъяснить все с начала.
Где же я ошиблась?
Когда мать встала и увидела, что я не в себе, она спросила: «Что-то случилось?» – «Кирарин погибла в Каруидзава. Несчастный случай», – ответила я. Мать была шокирована, она сказала: «Как же это могло случиться? Как жаль ее мать». И ты знаешь, как я ей ответила? Меня это до сих пор вгоняет в краску. Этого было бы достаточно, чтобы сделать из меня, философствующей интеллектуалки, поганое пугало. Хотя это и предсмертное письмо, мне стыдно здесь писать то, что я сказала матери. Думаю, ты, как моя подруга, простишь меня…
Во всяком случае, мне стыдно за себя, и я очень устала. Думаю, что сейчас для меня самое подходящее время умереть. Жаль мою мать, но у нее есть кое-кто более важный, чем я, так что она как-нибудь переживет. Виновата, но об отце и брате я не думаю. Тебе, Тоси, получив это письмо, будет тяжело узнать, что я умерла, но ты правильный и сильный духом человек, так что в конечном счете все будет в порядке.
Со мной же все кончено. Хочу сказать всем гуд-бай. Но это не Дадзай Осаму. Как вспомню свое сочинение, так хочется плакать. Так что бай-бай. Я отправляюсь в реальный мир. Ведь только моя смерть станет действительной реальностью в том сверхреальном мире. Живи и держись. Пока.
Кадзуко Тэраути».
Я впервые в жизни держала в руках и читала предсмертное письмо. Это были последние слова Тэраути, но их смысл не укладывался в голове.
Письмо так и не было отправлено, а лежало на столе Тэраути, адресованное «Тосико Яманака». На нем не было почтовой марки. Тэраути не стала тратить время на ее покупку и покончила с собой, прыгнув с крыши ближайшего многоквартирного дома. Она хотела, чтобы я получила это письмо раньше известия об ее смерти, но она спешила покончить с собой, и это объясняет, в каком душевном смятении она находилась. Мне почему-то захотелось рассмеяться, но мое лицо только скривилось в безобразной гримасе.
Что же за дурочка ты, Тэраути…
Смерть матери Червяка, смерть Кирарин, смерть водителя такси, травма Червяка, самоубийство Тэраути – все эти шокирующие события следовали одно за другим так, что я даже не могла плакать, не могла глубоко осознать, что произошло, и была опустошена, подобно пустой скорлупе. Я вскрыла письмо и начала его читать в то время, как ее родители и моя мать сидели в той же комнате и внимательно смотрели на меня. Когда я закончила, мать Тэраути подошла ко мне и спросила:
– Так что же она написала?
Всего за полдня ее лицо высохло и выглядело безжизненным. Она старалась держаться, но отчаянно хотела знать, почему ее дочь покончила с собой. Только отец то и дело всхлипывал от горя. Брат Юкинари заперся в своей комнате и не выходил.
На мое плечо легла рука моей матери, как будто она хотела защитить меня. Мать Тэраути позвонила нам и сказала, что у нее есть письмо, адресованное Тосико. И попросила срочно приехать. Мы бросили все и ринулись к ней.
Я не могла себе представить, что получу известие о смерти Тэраути. Это было настолько неожиданным и диким, что казалось почти смехотворным. Поэтому я даже не могла заплакать, я совершенно не осознавала, что случилось. После того как рано утром к нам пришла шокирующая новость о смерти Кирарин, поднялся страшный шум и гам, и не только у нас в доме, но и среди соседей. Непрерывно раздавались звонки из школы.
Эту новость сообщила мне женщина-детектив, которая встречалась со мной после убийства матери Червяка. Спустя всего лишь полдня нам позвонили с сообщением о самоубийстве Тэраути. Начав читать ее письмо, я пришла в полнейшее замешательство, не понимая, что происходит.
Сейчас, немного успокоившись, я могу рассказать, как развивались события.
Утром 10 августа у нас зазвонил телефон.
По домашнему телефону звонят обычно продавцы из магазинов или родственники, все остальные пользуются мобильниками. Уже поэтому столь ранний звонок показался зловещим. Никто еще не встал с постели, и я начала считать звонки: один, два…
Посмотрев на часы, увидела, что еще нет шести. Должно быть, плохая новость. На пятый звонок отец снял трубку внизу. Что же это?! Звонок в моей комнате, и голос отца:
– Это из полиции. Они вроде хотят поговорить только с тобой.
У меня мелькнула мысль, что они наконец поймали Червяка и выяснили, что мы оказывали ему помощь. В мрачном настроении, на ходу стараясь придумать какие-нибудь отговорки, я взяла трубку.
– Доброе утро. Извините, что звоню так рано, – раздался вежливый женский голос, который привел меня в замешательство. Несомненно, это была женщина-детектив, которая ранее допрашивала меня. – Тосико, не правда ли? Извините, если я вас разбудила. Дело в том, что случилось нечто ужасное, и я подумала, что должна сообщить вам. Вы будете шокированы, но постарайтесь взять себя в руки. Из полиции префектуры Нагано нам только что сообщили, что старшеклассница по имени Кирари Хигасияма недавно скончалась в больнице, в Каруидзава. Она была вместе с юношей, вашим соседом, и мы поражены: как это могло произойти?! Вы с ней из одной школы, и, может, она даже ваша подруга? Была ли она раньше знакома с этим юношей? Если вы знаете, то расскажите нам, пожалуйста.
Кирарин мертва.
«Червяк убил ее», – подумала я.
– Кирарин убита?
– Кирарин – вы имеете в виду Хигасияма? – спокойным тоном спросила детектив. – Мы не знаем подробности, но нам известно, что вчера поздно вечером ваш сосед напал на водителя такси. Такси выскочило на встречную полосу, столкнулось в лоб со встречной машиной и разбилось в лепешку. Хигасияма вылетела на дорогу, пробив переднее стекло. Она получила многочисленные ушибы и умерла, не приходя в сознание. Нам неизвестно, почему Хигасияма оказалась вместе с этим юношей, но, по словам очевидцев, они были близки. Очень прошу вас, расскажите, что вам известно.
К моему удивлению, женщина-детектив, судя по голосу, почти плакала. Неожиданно я вспомнила тяжелую брошь, которая в прошлый раз свисала с воротника женщины, но то, что Кирарин умерла, никак не укладывалось в моей голове…
– Я не знаю… – Я и правда не знала. Я знала, что она с Червяком, но почему она должна была умереть? Этого я не могла понять. Что-то ужасное обрушилось на меня, казалось, весь мир перевернулся вверх тормашками.
– Ну что ж… Тогда мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз, – разочарованно сказала детектив.
– А откуда вам известно, что они пытались захватить такси? – с сомнением спросила я.
– Водитель был ранен ножом в горло и скончался от потери крови. Они, видимо, сзади ударили его ножом. Этот юноша в больнице сознался в этом.
Ужасно, действительно ужасно!
Червяк совершил это вместе с Кирарин.
Я не могла больше стоять из-за дрожи в коленях и свалилась на кровать. Кто-то слегка постучал меня по плечу. Открыв глаза, я увидела обеспокоенное лицо отца, который показывал мне раскрытую страницу утренней газеты. Заголовок гласил: «Нападение на такси исчезнувшим юношей привело к катастрофе». Новость попала в утренние газеты. В статье не упоминались имена Червяка и Кирарин. Ее назвали «сопровождавшей преступника старшеклассницей», намекая на ее соучастие в преступлении.
– А что случилось с Червяком, ну, с тем соседским парнем? – спросила я детектива.
– У него повреждена правая рука, ушибы головы и сломано несколько ребер. Он сейчас в больнице, – как мне показалось, холодно ответила она. – Слышала, что подозревают повреждение некоторых внутренних органов, но больше нам ничего не сообщали. Скоро поедем, узнаем, нужно провести тщательное расследование.
Как только она повесила трубку, я набрала номер мобильника Кирарин, но услышала только автоответчик. Где же ее мобильник? Я представила себе, как ее розовый мобильник валяется на краю дороги, и мне стало плохо. Зачем-то набрала домашний телефон Кирарин – вновь автоответчик…
Я посмотрела в окно. За шторами просвечивало голубое небо. Утро еще одного летнего жаркого дня.
