...Телефон зазвонил, и одновременно произошло несколько событий, никогда ранее не наблюдавшихся. Номер звонившего не высветился вовсе – на экране загорелись семь звездочек. Экран из белого стал не синим, а ярко-зеленым. Когда же Виктор, ошарашенный увиденным, включил запись беседы, индикатор, вместо зеленого подмигивания, продемонстрировал устойчивое красное свечение.
– Виктор Павлович? – прозвучал в трубке смутно знакомый голос. – Это вы? Можно вас попросить перейти к нормальному аппарату? Очень сильные помехи, невозможно говорить. Я сейчас перезвоню.
Полковник Василий Иннокентьевич Корецкий был изысканно вежлив. Он напомнил Виктору про старое доброе академическое время, посетовал, что нет времени встретиться и просто так поговорить, упомянул про героические дни обороны Белого дома от зарвавшихся путчистов.
– Заехали бы как-нибудь, Виктор Павлович, – наконец пригласил он. – Посидим, поболтаем.
– А куда к вам заехать-то? – спросил Виктор.
– Да уж! – Можно было почувствовать, что полковник на том конце провода улыбается. – У нас адрес известный. Москва, Кремль. Не заблудитесь. Поговорим про общих знакомых. Как там Платон Михайлович? Ларри Георгиевич? Этот. .. Марк... Цейтлин, кажется? Ну так как?
– Насчет сегодня... боюсь, что трудно будет. – Виктор начал тянуть время, не понимая, как реагировать на приглашение. – У меня тут деловые переговоры...
– Бросьте вы, – в голосе Корецкого прорезался металл, – какие у вас дела, какие переговоры... С кем вы там еще можете переговариваться? Давайте, давайте, собирайтесь. Я машину высылаю.
– У меня своя машина, – брякнул Виктор.
– Ха-ха! – У полковника явно улучшилось настроение. – Своя – не своя... У нас тут, понимаете ли, бюрократия. Пока я вам пропуск на машину буду выписывать, рабочий день кончится. Так что уж давайте лучше на моей.
– Ладно, – сдался Сысоев, прикидывая, сколько времени ему надо, чтобы доложиться Мусе или Ларри. – Минут за двадцать успеете доехать?
– Обижаете, Виктор Павлович, – серьезно сказал Корецкий. – За окно посмотрите. Видите черную "Волгу" у подворотни? Это за вами.
– С вещами, что ли? – попробовал пошутить Виктор, выглянув в окно.
Полковник помолчал секунду и бросил трубку.
Виктор набрал внутренний телефон Мусы. Номер не отвечал – Муса был на "переговорах" с массажисткой.
– Пола, – приказал Виктор, – срочно найди мне Ларри. Где хочешь. Или Платона. Скажи Марии, пусть быстро ищет. У меня пять минут. Максимум.
Пола, воспитанная на необременительной торговле кроссовками, встрепенулась, почувствовала неладное и набросилась на телефон. Первым обнаружился Ларри.
– Что там у тебя? – резко спросил Ларри. – Говори быстро. Виктор рассказал про звонок и про ждущую у въезда во двор машину. Ларри долго молчал.
– Я что-то не понимаю, – сказал он наконец. – Почему ты должен куда-то ехать? Ты никому ничего не должен. Так не делается. Хотят вызвать – пусть пришлют официальный документ. Пошли ты его знаешь куда. Согласен со мной?
У Виктора отлегло от сердца. Наконец-то он услышал серьезный совет серьезного человека. Каким же он был идиотом, что с самого начала пошел к Мусе, увидев в нем единственную защиту от Марка!
– А ты думаешь, это правильно? – осторожно спросил он. – Он же приглашает неофициально. Может, лучше съездить, узнать в чем дело?
Интересно все-таки, сколько нужно времени, чтобы по-настоящему узнать человека?
– Может, и лучше, – медленно сказал Ларри. – Съездишь. Узнаешь, в чем дело. Потом обсудим. Пока.
Черная машина влетела в Кремль мимо застывших в приветствии часовых. Водитель провел Виктора через пост и проводил до кабинета полковника Корецкого.
– Садитесь, коллега, – не слишком любезно сказал полковник, кивая в сторону кресла. – Поговорим.
– Здравствуйте, Василий Иннокентьевич, – произнес Виктор, устраиваясь в кресле.
Полковник спохватился и протянул Виктору руку через стол.
– У меня только один вопрос, – заявил он Сысоеву. – Очень простой. Мне известно, что вы, в нарушение таможенного законодательства, ввозили на территорию Российской Федерации автомобили иностранного производства без уплаты таможенных пошлин. Это так?
– Нет, не так. Мы не ввезли ни одного автомобиля. За последние месяцы мы приобретали машины только на внутреннем рынке.
Полковник кивнул головой, раскрыл лежащую перед ним пухлую папку и углубился в чтение.
– А вас не заинтересовало, почему вы их так дешево покупали? – спросил он наконец. – Если посчитать таможню, получится чуть ли не в два раза дороже.
Виктор дернул плечом.
– Нам за столько продавали. Что мы должны были делать – просить, чтобы нам продали подороже?
– Вот именно.
– Это почему же?
– А потому, – принялся наставительно объяснять Корецкий, – что вы фактически оказались соучастником преступной сделки по ввозу и реализации товаров без уплаты установленных государством налогов. Поэтому товары подлежат изъятию и обращению в доход государства, а на вас будет наложен штраф в размере их стоимости. И еще. Поскольку сделка совершалась в особо крупных размерах, то это повлечет за собой также уголовную ответственность. Теперь понятно?
– Был президентский указ, – напомнил ему Виктор. – Могу представить ксерокопию.
– Не надо, – отмахнулся полковник. – Не надо шуточки шутить. Льготы были даны общественной организации, а не вам. Это они должны были деньги зарабатывать, для решения уставных задач.
– Так они и зарабатывали, – согласился Виктор, в душе помянув добрым словом Беленького и графьев, заставивших его гнать все деньги на счет Ассоциации. – Мы всю выручку переводили им. Себе только три процента оставляли – накладные расходы. Это очень легко проверяется. Могу показать все документы.
Судя по безразличию, с которым Корецкий выслушал ответ, он не явился для него неожиданностью.
– А вот про эту бумажку вы ничего не хотите сказать? – спросил он, перебрасывая Виктору вынутый из папки листок.
Виктор взглянул и почувствовал, что сердце ухнуло куда-то в пятки. Руки покрылись противным холодным потом, под ложечкой засосало. На листке его собственным почерком было написано: "Дорогой Паша! Сообщаю тебе реквизиты, по которым надо отправить согласованную сумму. Туда же должна поступать стоимость машин и наша часть маржи. Привет ребятам".
Ниже приводились реквизиты одного из счетов Ронни Штойера.
– Так, – удовлетворенно произнес полковник, заметив реакцию Виктора. – Значит, говорите, всю выручку платили Ассоциации? Ну-ну. А теперь что скажете? Кто же кому все-таки платил?
Виктор отвел взгляд от Корецкого и уставился в окно. Полковник выждал паузу.
– Ладно. Пойдем дальше. Эта бумажка вам знакома? Эта бумажка тоже была знакома. Дней десять назад Виктор вместе с Беленьким подводили промежуточные итоги совместной деятельности и зафиксировали наличие инфокаровской задолженности в размере почти трех миллионов долларов. По настоянию Виктора здесь же было отмечено, что "Инфокар" погасит задолженность к Новому году за счет очередных поставок машин.
– Мы договорились, что рассчитаемся, – сказал Виктор, снова отводя глаза к окну. – Из будущих поставок.
– Из каких это будущих поставок? – с явным удовольствием спросил Корецкий. – Вы и дальше собирались обманывать государство? Разбазаривать бюджетные деньги? Вы что думаете, я не в курсе вашей аферы с компенсацией таможенных платежей? Между прочим, уже имеется запрос прокуратуры – что это за компенсации и почему все расчеты ведутся через неизвестно какой банк. А высшую меру за хищения в особо крупных размерах никто еще до сих пор не отменил. Это вам известно?
Сысоев промолчал. Ему очень хотелось запулить чем-нибудь тяжелым в голову этому шуту, начальник которого как раз и пропихивал президентский указ по льготам, но Виктор терпел, понимая, что от дыры в голове собеседника его положение не улучшится.
– Короче, так, – сказал Корецкий, не дождавшись ответа. – За вами должок. Три миллиона. Мы еще потом разберемся, что это у вас за счета в Европе, откуда они взялись и все такое, а вот три миллиона чтобы к понедельнику были. Мне прекрасно известно, что вы их можете сюда принести и вот на этот стол положить. Наличными. Так и передайте Платону Михайловичу. И Ларри Георгиевичу. И Марку... как его... Цейтлину. Привет им, скажите. От полковника Корецкого.
– Я могу идти? – спросил Виктор, вставая. Корецкий махнул рукой.
– Идите. Вас проводят до ворот. А я с вами прощаюсь. До понедельника.
От Кремля до офиса на Метростроевской Сысоев шел пешком. Он ожидал чего угодно, но только не такого наезда. По сравнению с той информацией, которая оказалась в руках у Корецкого, требование выплатить три миллиона наличными представлялось совершенно несущественным. И надо полагать, этот сукин сын вывалил на стол далеко не все, что у него есть в запасе. Главное – он делает свои пакости прямо-таки с садистским удовольствием, можно сказать, с пионерским азартом. Неужели до сих пор помнит ту старую историю с Викой? Сволочь, какая сволочь! И ведь не успокоится, пока не угробит "Инфокар". Как хотелось бы узнать, что еще у него в папке...
