— Одну минуту, сэр.
Последовал щелчок, пауза, потом Бет заговорила снова:
— Его частная линия в порядке, сэр. Я выясню и перезвоню вам.
— Спасибо, Бет. Очень вам благодарен.
— Спасибо вам, сэр.
Принц положил трубку, походил по комнате, потоптался в нерешительности, погрыз ногти, посмотрел на часы, дождался, когда маленькая стрелка опишет полный круг, потом снова взялся за телефон. Он набрал номер жены — длинные гудки, казалось, никогда не закончатся.
— Кто это? — запыхавшимся голосом проговорила его жена.
— Лаэтиция?
— Артур? Это ты? Где ты был?
Странным образом Артуру показалось, что на другом конце провода он слышит мужской голос. Дыхание его жены, казалось, стало еще тяжелее.
— Дорогая, что ты делаешь?
— Ничего. Я только что проснулась.
— Ничего? Это правда? Там не происходит ничего такого, о чем мне не известно?
— Конечно нет. Я же тебе уже сказала. И вообще, разве не я должна задавать тебе этот вопрос?
Артур услышал на другом конце звук, похожий на хрипловатый стон.
— Я звоню, чтобы попросить тебя о помощи, — сказал он, чувствуя, как отвращение проникает в его голос.
— Извини, Артур. Сейчас очень неудобное время. Я себя неважно чувствую. Мне пора.
И линия без всякого предупреждения обезмолвела.
Вынужденный в отсутствие Сильвермана самостоятельно принимать решения, принц выбрал темно-серый костюм и, когда телефон зазвонил снова, маялся перед зеркалом, испытывая все возможные средства, чтобы не казаться таким пучеглазым и изможденным.
— Лаэтиция?
— Вообще-то это Бет, сэр.
— Бет?
— Мы разговаривали только что. Я с коммутатора.
— Бет! Ну конечно.
— Я нашла мистера Сильвермана, сэр.
Принц оживился.
— Замечательно. И где же он?
Последовала секундная пауза.
— Он у принцессы Уэльской. Он с вашей женой, сэр.
Артур прокрался по коридору, который вел в большой комплекс комнат, занимаемых его женой. Он не знал, что скажет ей, и шел, пытаясь, как некий ревнивый Кнуд,[51] сдержать прилив подозрений. Принц был не из тех людей, что ищут драки или хандрят без нее. Если бы все повернулось по-другому, мы подозреваем, что он ничего бы не сказал и сделал бы все от него зависящее, чтобы не заметить очевидных признаков, возможно, удалился бы в свои покои и погрузился в тоску. Но, как вы увидите, события развивались иначе.
Когда дверь покоев его жены начали отпирать изнутри, Артур метнулся назад по коридору, прижимаясь к стенам и заглядывая за углы.
Дверь распахнулась, и появился Сильверман, за его спиной послышался смех жены принца. Артур попытался вспомнить, когда он в последний раз вызывал такой смеху Лаэтиции, и пришел к убийственному выводу: никогда. Ни разу.
Сильверман говорил что-то несусветное. На таком расстоянии разобрать было трудно, а по губам читать принц не умел, но это было похоже на приглашение. Приглашение и обещание. Его придворный подмигнул на манер, который можно описать единственным образом: похотливый.
— Пусть это будет нашей тайной. — Это был голос Лаэтиции — из комнаты.
Придворный остановился, снова подмигнул и зашагал по коридору, и теперь у принца не оставалось иного выхода, как только выйти из своего укрытия. У Сильвермана даже не хватило порядочности смутиться.
— Доброе утро, сэр.
— Что вы делали в покоях моей жены, Сильверман?
— Ей потребовался мой совет, сэр.
— Ваш совет?
— Именно, сэр.
Принц посмотрел на своего старого друга и теперь не увидел никаких следов предательства на его лице, никакого надувательства или похотливого обмана.
— Мне нужен был кто-нибудь помочь одеться, а вас не оказалось.
— Извините, сэр. Я как раз шел к вам. Обычно вы не просыпаетесь так рано.
— Который час, Сильверман?
— Еще и семи нет, сэр.
— Нет семи? Боже мой.
— У вас все в порядке, сэр? Может быть, я чем-то могу помочь?
— Разумеется нет, — отрезал Артур. — Как все может быть в порядке? Мне нужна была ваша помощь, чтобы одеться, а теперь, как изволите видеть, мне пришлось сделать это самому.
Не давая своему придворному возможности ответить, принц развернулся на каблуках и направился в свои комнаты.
Там он на несколько мгновений мог позволить себе расслабиться. Он рухнул на кровать и испустил стон, обреченный крик животного, умирающего в капкане. Потом он собрался, глубоко вздохнул, набрал номер телефона и стал дожидаться ответа своего последнего истинного друга.
— Ну?
— Мистер Стритер. Я так рад, что вы проснулись.
— Только встал. Чего тебе?
— Прошу вас, зайдите ко мне. Вы мне нужны.
— Сейчас. Только оденусь. Через минуту буду.
— И еще, мистер Стритер.
— Ну?
— Принесите мне немного амперсанда.
Принц почти услышал улыбку мистера Стритера на другом конце провода.
В девять утра остатки Директората собрались в кабине «Глаза» на военный совет.
Когда дверь кабины открылась и мы с мисс Морнинг вошли внутрь, оказалось, что Джаспер уже ждет. На лице у него было самодовольное, удовлетворенное выражение человека, который наконец получил разрешение воплотить в жизнь заветную мечту — разрешение от того, кто мог способствовать ее реализации. Как вы понимаете, мне это выражение не понравилось. Совсем не понравилось.
Дедлок перекрутился в своем аквариуме, звучно плюхнувшись в жидкости.
— Генри Ламб! Мисс Морнинг!
— Похоже, вы не унываете, — сказала старушка с объяснимой подозрительностью.
— Мистер Джаспер принес хорошие новости.
— Вы нашли Старост? — спросил я.
— Моим солдатам еще предстоит схватить их. Но Джаспер… Джаспер, вероятно, доставил нам средство.
Мисс Морнинг подошла к Джасперу — ни дать ни взять морщинистый Холидей в О. К. Коррале.[52]
— Что именно вы предлагаете? — спросила она.
— Программу «Дубль», — сказал гладкокожий с ноткой торжества в голосе.
Как и обычно, задавать необходимые вопросы пришлось мне.
— Что такое программа «Дубль»?
— Чтобы найти Старост, нам нужен охотник, — объяснил Джаспер. — Некто беспощадный. Некто терпеливый. Некто, одаренный талантом не бояться запачкать руки.
Тут вмешался Дедлок.
— Возможно, Директорат и потерял Эстеллу в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году. Но мы не позволили ей принести себя в жертву, не убедив ее оставить нам сувенир.
— Сувенир? — Высохшую фигурку мисс Морнинг, казалось, обуял гнев. — Что вы сделали?
Ответ Дедлока на этот вопрос прозвучал легко и непринужденно, будто речь шла о погоде или футбольном матче. Или как если бы он объяснял дорогу туристу.
— Мы сделали копию ее эфирной сигнатуры.
— Ее чего?
— Его сущности, мистер Ламб. Ее психики.
— Зачем? — Мисс Морнинг была в ярости.
— Чтобы у нас была возможность копировать ее способности. Чтобы мы могли дублировать проблески ее мысли в ком-то другом. И мы в конечном счете нашли способ сделать это.
— Но ведь мы ищем Эстеллу, — сказал я. — Разве все происходящее не с этим связано?
— Да, нам нужна ее физическая оболочка, — сказал Дедлок. — Нам нужна настоящая Эстелла. Но это нечто другое. Вы, наверное, слышали поговорку: вор вора скорее поймает?
Джаспер порылся в кармане пиджака и выудил таблетку серебряного цвета. Словно прорицатель, держащий в руках скелет какого-то священного животного, он взял ее двумя пальцами и поднял пред наши очи.
— В этой таблетке, — сказал он, — суть наилучшего полевого агента в истории Директората. Стоит ее переварить, как субъект начнет преобразовываться в новую Эстеллу.
— Удивительно, — пробормотал Дедлок.
— Отвратительно, — отрубила мисс Морнинг.
— К чему именно сводятся ваши возражения? — спросил Дедлок у мисс Морнинг.
— Дед этого мальчика пришел бы в ужас от такого кощунства, — сказала она. — Это противозаконно и безнравственно. Это позорит память женщины, которая отдала все, что у нее было, ради спасения этого города.
Я заметил, что старик не может заставить себя посмотреть ей в глаза.
— Программа «Дубль» уже санкционирована. Но я при этом поставил условие: субъект должен пойти на это добровольно. — Он всколыхнул воду, направляясь в сторону мистера Джаспера. — Вам понятно? Добровольно. Мы не варвары.
Джаспер выдал ответ, заранее продуманный:
— Разумеется, сэр. Только имейте в виду, что нам нужна женщина в превосходной физической форме, с живым, ищущим умом… чистая.
— Чистая? Что вы имеете в виду — чистая?
— Поверьте мне, сэр. Эстелла была удивительной женщиной. Любая, кого мы выберем, будет благодарна за улучшения.
