— Вы были хорошими друзьями? — спросила Луиза.
— Он держался особняком. Так многие поступают, чтобы выдержать.
— А него был какой-нибудь очень близкий ему человек?
— Мы все друзья.
Господи Всеблагой. Ответь на мои вопросы. Ты стоишь не перед Господом, ты стоишь передо мной, матерью Хенрика.
— Вы ведь не можете работать все время?
— Не все время, но почти.
— Каким ты его помнишь?
— Он был добрый.
— И все?
— Он мало говорил. Я даже не знал, что он швед. — Вим, похоже, наконец осознал, что что-то случилось. — Почему ты спрашиваешь?
— В надежде получить ответы. Но теперь я понимаю, что их нет. Спасибо, что ты побеседовал со мной.
Луиза вдруг рассвирепела: этот бледный, вялый юноша жив, а Хенрик мертв. С такой несправедливостью она не могла смириться. Бог каркал как ворона над ее головой.
Она вышла из помещения, прямо в удушающую жару. Лора показала им жилища для тех, кто решил помогать больным: спальни, аккуратно развешенные москитные сетки, общую столовую, пропахшую мылом.
— Почему ты приехала сюда? — неожиданно спросила Лусинда.
— Чтобы помочь, принести какую-нибудь пользу. Меня угнетала собственная пассивность.
— Ты хоть раз встречалась с Кристианом Холлоуэем?
— Нет.
— А видела его?
— Только на фотографии.
Лора кивнула на торцевую стену столовой. Там висела фотография в рамке. Луиза подошла рассмотреть ее поближе. Фотография изображала человека в профиль, седовласого, с узкими губами и заостренным носом.
Что-то привлекло ее внимание, но она так и не сообразила что. Затаив дыхание, разглядывала фотографию. На стекле жужжала муха.
— Нам пора возвращаться, — сказала Лусинда. — Я не люблю ездить в темноте.
Поблагодарив Лору, они вернулись к машине. Лора, помахав им рукой, исчезла. Песчаная площадка вновь опустела. Лусинда завела двигатель и уже собиралась тронуться с места, но Луиза попросила ее подождать. По жаре она помчалась обратно в столовую.
Снова посмотрела на фотографию Кристиана Холлоуэя. Теперь она поняла, чего с самого начала не разглядела.
Профиль Кристиана Холлоуэя.
Один из черных силуэтов в сумке Хенрика повторял фотографию, которую она сейчас рассматривала.
Часть 3
Вырезатель силуэтов
Дело о скарбе твоем, стена коль горит у соседа[7].
Гораций
На обратном пути, в недолгие африканские сумерки, в голове Луизы, словно мантра, крутилось несколько слов.
Хенрик ушел навсегда. Но, может статься, я сумею приблизиться к его мыслям, к тому, что им двигало. Чтобы понять, почему он умер, я должна понять, какова была цель его жизни.
Они остановились у автобусной остановки и киосков. Горели костры. Лусинда купила воды и пачку печенья. Только сейчас Луиза заметила, что проголодалась.
— Ты представляешь себе Хенрика здесь? — спросила она.
Пламя костра осветило лицо Лусинды.
— Мне там не по себе. В прошлый раз было то же самое. Что-то пугает меня.
— Но ведь пугает все? Все мертвецы, лежащие там в ожидании?
— Я имею в виду кое-что другое. То, чего не видишь и не слышишь, а оно все равно там. Я пыталась узнать, что вдруг увидел Хенрик и чего испугался.
Луиза внимательно посмотрела на Лусинду.
— Он был напуган до смерти последние несколько раз, когда я его видела. Про это я тебе еще не рассказывала. Вся его радость внезапно улетучилась. Он побледнел от того, что сидело глубоко внутри. Стал молчалив. Раньше он любил поболтать. Порой даже чересчур. Но тут возникло молчание, словно бы явилось ниоткуда. Молчание и бледность, а потом он бесследно исчез.
— Наверно, он что-то говорил. Вы любили друг друга, вместе засыпали и вместе просыпались. Он видел сны? Неужели он и вправду ничего не рассказывал?
— Последнее время он спал тревожно, часто просыпался задолго до рассвета, весь в поту. Однажды я спросила, что он видел во сне. Сумрак, ответил он. То, что скрыто. Когда я поинтересовалась, что он имеет в виду, он промолчал. Я настаивала, и тогда он наорал на меня и выскочил из постели. Страх преследовал его день и ночь.
— Сумрак и то, что скрыто? Он никогда не говорил о людях?
— Он говорил только о себе. Говорил, что труднее всего научиться выдерживать.
— Что он хотел этим сказать?
— Не знаю.
Лусинда отвернулась. Луиза подумала, что рано или поздно найдет нужный вопрос. Но сейчас она напрасно искала подходящий ключ.
Они вернулись к машине и поехали дальше. Свет фар разрезал темноту. Луиза набрала номер Арона. Сигналы остались без ответа.
Ты нужен мне здесь. Ты бы увидел то, чего не вижу я.
Они остановились возле дома Ларса Хоканссона. Охранники у ворот встали.
— Я бывала здесь несколько раз. Но только когда он был пьян.
— С Хенриком?
— Не с Хенриком. С Ларсом Хоканссоном, благодетелем из Швеции. Лишь в сильном подпитии он осмеливался привести меня в свой дом, к себе в постель. Он стыдился охранников, боялся, что кто-нибудь увидит. Европейские мужчины бегают к шлюхам, но делают это незаметно. Чтобы охрана не заметила меня в машине, мне приходилось залезать под плед, который он на меня набрасывал. Естественно, они все равно меня замечали. Иногда я высовывала руку из-под пледа и махала им. Самое поразительное все-таки было то, что вся его напускная любезность улетучивалась, как только мы входили в дом. Он продолжал напиваться, но при этом не терял способности заниматься сексом. Так он всегда говорил — «заниматься сексом», мне кажется, он возбуждался, отбрасывая всяческие проявления чувств. В том, что происходило, было что-то грубое, клиническое — кусок мяса, который предстоит взрезать. Я должна была раздеться догола и сделать вид, будто самого Ларса там нет, будто он только подглядывает в щелку. А потом начиналась другая игра. Мне надо было раздеть его до трусов. После чего я брала в рот его член, а он по-прежнему был в трусах. И он входил в меня сзади. Потом он начинал спешить, я получала свои деньги, и меня выставляли вон, и я уже переставала быть Жульетой. И ему было уже плевать, видят ли меня охранники.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Чтобы ты знала, какая я.
— Или каков Ларс Хоканссон?
Лусинда молча кивнула.
— Мне пора на работу. Уже поздно.
Лусинда быстро поцеловала ее в щеку. Луиза вылезла из машины, один из охранников со скрипом открыл калитку.
В доме ее ждал Ларс Хоканссон.
— Я беспокоился, ведь ты не пришла домой и не оставила никакой записки.
— Мне следовало подумать об этом.
— Ты ела? У меня остался ужин.
Она прошла с ним на кухню. Он накрыл стол и протянул ей бокал вина. Рассказ Лусинды нереальным эхом звучал в ее голове.
— Я была в поселке Кристиана Холлоуэя для больных, возле города, название которого выговорить не могу.
— Шаи-Шаи. Первые буквы произносятся как шведское «ш». Стало быть, ты была в одной из его миссий? Кристиан Холлоуэй называет их так, хотя не имеет отношения к религии.
— Кто он?
— Мы с коллегами иногда спрашиваем себя, существует ли он в действительности или же это просто летучий фантом. О нем мало что известно. Разве только, что у него американский паспорт и он владеет огромным состоянием, которое теперь тратит на больных СПИДом в этой стране.
— Только в Мозамбике?
— В Малави и Замбии тоже. Говорят, у него там две миссии возле Лилонгве и, возможно, одна или несколько у западной границы с Анголой и Замбией. Ходят слухи, что Кристиан Холлоуэй однажды совершил паломничество к истокам реки Замбези, которая рождается в горных районах Анголы, образуя сначала ручей, а потом реку. Он якобы поставил ногу в первый источник и тем самым остановил могучее течение реки.
— Зачем совершать нечто подобное?
— Милосердные деяния вполне могут сочетаться с манией величия. Может, даже с еще худшими деяниями.
— Кто распространяет подобные истории?
— Пожалуй, тут как с рекой. Тонкие струйки выбиваются из земли, становятся все многочисленнее, молву не остановишь. Но источник остается неизвестным.
Он предложил ей поесть еще, но она отказалась. И к вину больше не притронулась.
— Что ты имел в виду, когда сказал: еще худшие деяния?
— То, что частенько за крупными капиталами скрываются преступления, старая истина. Достаточно окинуть взглядом этот континент. Коррумпированные властители купаются в своих богатствах, окруженные чудовищной нищетой. У Кристиана Холлоуэя руки тоже не отличаются чистотой. Несколько лет назад английская организация помощи развивающимся странам «Оксфам» провела анализ его жизни и деятельности. «Оксфам» — замечательная организация, которая при малых средствах оказывает огромную помощь бедным странам. Вначале жизнь Кристиана Холлоуэя не вызывала нареканий и была вполне прозрачна. Все, что он предпринимал, можно было понять. Пятен не существовало, солнечный круг сверкал чистотой. Он был единственным сыном среди многочисленных дочерей в американском семействе, крупнейшем производителе яиц в США. Огромное состояние составилось не только на производстве яиц, но и на разных других товарах, вроде инвалидных колясок и духов. Кристиана Холлоуэя Бог не обделил талантом, он блестяще сдал экзамен в Гарвардском университете и получил докторскую степень, еще не достигнув двадцати пяти лет. Тогда же он начал экспериментировать с высокотехнологичными масляными насосами, которые запатентовал и продал. До этого момента все оставалось безупречно. А затем вдруг прекратилось. Кристиан Холлоуэй исчезает. На целых три года. Очевидно, он очень ловко организовал свое исчезновение, поскольку никто, собственно, этого не заметил. Вездесущие газеты и те не задавали вопросов.
