Ознакомительная версия.
— Тебе не жарко? — спросил он, прерывая молчание самой нейтральной темой, какую смог придумать.
— Нормально, — с напряжением ответила Хоуп.
— Тебя дома ждет Фейт?
— Нет. — Она отвернулась от него и стала накручивать волосы на палец. — Я попросила ее на ночь остаться у Джины.
— Ты не хочешь, чтобы она сидела одна дома? Даже несколько часов?
Хоуп не ответила.
— Но у тебя ведь нет причин думать, что Эрвин знает, где вы находитесь, верно?
Она посмотрела на него, ее глаза сузились, и Паркер понял, что проговорился. Забыл притвориться, будто не знает, что источник всех бед Хоуп — что сейчас, что десять лет назад — один и тот же человек.
— Я была бы очень благодарна, если бы ты держал эту информацию при себе, — сказала она. — Не ради меня, для Фейт.
Ради нее, но он не станет об этом говорить. Она все равно ему не поверит.
— Конечно, я не скажу ни слова.
Хоуп не стала его благодарить, и Паркер испытал облегчение. Несколько минут он вел машину, пытаясь найти другой способ ее разговорить. Он не собирался держаться отчужденно, когда они были в ресторане. И, даже понимая, что определенная отстраненность к лучшему, не мог оставить все как есть. Резкая отповедь Далтону была инстинктивной реакцией на его молниеносное сближение с Хоуп. Они поговорили всего несколько минут, и сын уже хочет с ней встретиться! И это после ледяных приемов, которыми тот одаривал женщин, с которыми встречался Паркер.
— А ты сама? — спросил он, не обращая внимания на ее враждебность.
— А что я?
— Ты сегодня весь вечер пробудешь одна?
— Не вижу, каким боком это тебя касается, — сказала Хоуп.
Паркер вздохнул и сжал руль посильнее.
— Послушай, я не хотел тебя обижать своим разговором с Далтоном. Я просто хочу, чтобы он понял…
— Понял что? — спросила она, наконец поворачиваясь к нему лицом.
— Что он не должен к тебе привязываться.
— Поскольку…
— Поскольку это может причинить ему боль. Ты даже не уверена, что собираешься оставаться в городе.
Хоуп скрестила руки на груди и несколько секунд изучающе на него смотрела.
— Знаешь, до сего момента я думала, что причина в другом — в том, что я тебе не нравлюсь. Но десять лет назад я была тебе вполне симпатична. Ты уверен, что волнуешься именно о Далтоне?
— А если так? — Он не отрывал глаз от дороги.
— Ты правильно делаешь, что не рискуешь, — просто ответила она. — Со мной лучше этого не делать.
Паркер свернул на подъездную дорожку, и Хоуп уставилась на темный пустой дом, окна которого блестели в лунном свете. Ей хотелось понять, не побывал ли здесь кто-нибудь в ее отсутствие. По всей видимости, никого не было. Но часы на приборной панели показывали двадцать минут первого, а на улице сильный ветер шелестел листьями так, что казалось, где-то рядом есть водопад. Все это только усиливало чувство, что они здесь изолированы от мира. Если Эрвин прячется где-то среди теней, то после отъезда Паркера уже некому будет прийти ей на помощь. Мог ли дядя их выследить?
За последние двадцать минут этот вопрос отвоевывал все больше места в голове Хоуп. Ее беспокойство росло с каждой милей. Слава богу, что она попросила Фейт остаться у Джины, иначе у нее уже был бы нервный срыв. Хоуп не перенесла бы, если бы что-то случилось с сестрой или ее малышом. Логика подсказывала, что у Эрвина мизерные шансы их обнаружить. Но интуиция нашептывала ей, что все возможно, если иметь сильную мотивацию.
Хоуп стала вылезать из машины, ветки деревьев над ее головой гнулись от ветра и отбрасывали на землю шевелящиеся тени. Она поняла, что не сможет заметить, если кто-то тайком пойдет за ней, и ей захотелось влететь в дом и запереть за собой дверь. Если опасность не таилась в самом доме.
С трудом сглотнув, она снова стала разглядывать дом. Ей не хотелось показывать Паркеру свой страх. «Страх — это хорошо», — сказала она себе. Страх принадлежал к эмоциям, а в последнее время любая эмоция напоминала Хоуп, что она существует и мало отличается от других людей.
— Спасибо, что подвез, — сказала она Паркеру, собрав остатки вежливости.
Тот не ответил. Хоуп закрыла дверцу машины и пошла к дому. К ее удивлению, Паркер выключил зажигание и тоже выбрался из машины.
Хоуп оглянулась на него:
— Что ты делаешь?
— Просто хочу убедиться, что ты в безопасности.
— В этом нет необходимости. Я уверена, что все нормально.
Несмотря на страх, Хоуп хотелось избавиться от Паркера, и как можно скорее. Она не решалась смотреть на него. Не могла привыкнуть к тому, что он изменился.
Его ботинки совершенно беззвучно ступали по толстому слою сосновых игл, усыпавших землю. Но Хоуп слышала, как поскрипывает во время ходьбы его рыжая куртка на меху.
— Я хочу лично в этом убедиться, если ты не возражаешь.
Хоуп глубоко вздохнула и пошла к входной двери, сопротивляясь возникшей в душе благодарности. Паркер был очень противоречивым. Не хотел ехать с ней вдвоем, но все-таки пригласил на ужин. Не хотел, чтобы она встречалась с его сыном, но оказался достаточно заботлив, чтобы осмотреть ее дом.
— Сколько сейчас Эрвину? — спросил Паркер, пока она отпирала ключом дверь.
— Пятьдесят шесть. — Хоуп распахнула дверь, щелкнула выключателем и глянула внутрь дома.
— И сколько у него жен?
Хоуп не хотелось ему отвечать. Она знала, каким отталкивающим кажется все это обычному человеку и какими странными выглядят ее ответы на его сегодняшние вопросы.
— Много.
Паркер покачал головой, и Хоуп постаралась не обращать внимания на его невысказанное неодобрение. Она переступила порог дома. Внутри было холодно. Фейт, видимо, выключила обогреватель перед тем, как уйти на весь день. Сестра была очень бережливой. Хоуп показалось, что все лежит на своих местах.
— По-моему, все нормально.
Паркер прошел мимо нее в холл, чтобы проверить задние комнаты, а Хоуп положила сумочку и ключи на кухонную тумбочку. Она слышала, как Паркер ходит по дому, но не пошла за ним. Ей не хотелось уходить из самой уютной комнаты в доме — той, что одновременно была кухней, столовой и гостиной. Хоуп решила выпить чашку чаю и как раз ставила воду в микроволновку, когда сильно хлопнула дверь и напугала ее так, что она чуть не уронила чашку.
— Паркер?
— Подойти сюда на секунду, — позвал он. Его голос казался вполне спокойным, но в нем было что-то, отчего у Хоуп по телу побежали мурашки.
— Что случилось? — спросила она и быстро вышла в холл.
Она все поняла сама, едва открыла дверь в спальню Фейт. Кто-то бросил ей в окно камень, и в комнате чувствовался сильный сквозняк из-за дыры в стекле. Хоуп пришлось придержать дверь рукой, чтобы она не захлопнулась от ветра.
Паркер поднял с пола камень, лежавший среди битого стекла, и посмотрел на Хоуп:
— Не знаешь, здесь в округе есть дети?
Хоуп пожала плечами, у нее засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.
— Ну… на той неделе я видела каких-то девочек на велосипедах.
Она и сама понимала: девочки не имеют отношения к брошенному камню. Ей просто не хотелось думать, что это мог сделать Эрвин. Только не сейчас, когда она наконец получила хорошую работу, которая ей действительно нравилась. Фейт сможет родить в центре с помощью Лидии и Джины. Хоуп не хотелось думать, как изменится их жизнь, если Эрвин проследил их до Инчантмента.
— Девочки? — повторил за ней Паркер.
— Это мог быть кто угодно, — сказала Хоуп. — Это ведь просто камень, верно? Камень не обязательно что-то означает.
Перебрасывая камень из руки в руку, Паркер наклонился и снизу глянул на паутину трещин в разбитом окне.
— У тебя есть фонарик?
— Хозяева дома оставили кое-какие вещи в ящиках, — сказала она, — но есть ли среди них и есть фонарик… Я пока его не видела.
— Уверен, что какой-то они должны были оставить. Зимой слишком часто бывают проблемы с электричеством. Но можно сделать проще: я схожу к машине за своим. — Паркер протиснулся мимо Хоуп в коридор, и на мгновение она ощутила тепло его кожи.
Она услышала, как открылась и хлопнула входная дверь, потом его шаги по маленькому крылечку. Несколько минут спустя она заметила, что под окном Фейт скачет по земле луч фонарика.
Она вышла на улицу, не желая быть в доме одна и терзаться неизвестностью.
— Нашел что-нибудь? — крикнула она, не выходя из-под свеса крыши.
— Пока нет.
Он ходил взад-вперед, словно по сетке, и все больше и больше удалялся от Хоуп. Через несколько минут он выключил фонарик и вернулся к дому.
— Я не заметил следов присутствия детей или еще кого-то, но на сосновых иглах мало что видно.
— Точно, — сказала она, стараясь не стучать зубами. На улице было прохладно и свежо, но Хоуп подозревала, что так трясется из-за солидной дозы адреналина в крови.
Ознакомительная версия.
