– Не исключено, что именно так я бы и поступила, но у меня к вам еще одно дело. Вы не против, если я зайду в субботу? Всего на пару минут?
На заднем плане кто-то заливисто рассмеялся: в комнате работал телевизор.
После некоторых раздумий собеседник ответил.
– Какова вторая причина? – сказал он ничего не выражающим голосом, точно робот.
Эйдриен глубоко вздохнула и, к своему собственному удивлению, ответила:
– Вообще-то я хотела отказаться от иска – просто поговорим о Никки.
Психиатр некоторое время не отвечал – Эйдриен даже показалось, что он больше поглощен происходящим на телеэкране, чем беседой по телефону. Затем он отозвался:
– Завтра мне надо уехать по делам с самого утра, а потом до ленча у меня прием.
– Вы к часу освободитесь?
– Скорее всего да, – ответил Дюран, и в трубке послышался очередной взрыв смеха.
– Тогда до встречи, – бодро проговорила Эйдриен. – Ровно в час.
Когда Эдди Бонилла узнал, что его клиентка собирается навестить Дюрана, он чуть не прошиб головой потолок.
– Ты что, спятила?
– Нет.
– Мы же договаривались!
– Пойми, Эдди, это единственный способ раздобыть историю болезни Никки. Если я попрошу переслать ее…
– Ты понимаешь, что значит «психопат»? – прогремел Бонилла.
– Конечно, но…
– Когда у вас встреча?
– Сегодня днем.
– Во сколько?
– В час.
– Я за тобой заеду.
Эйдриен колебалась: ей было совестно, что детектив тратит на ее дело так много времени почти задаром. В предъявленном в конце недели – по ее же настоянию – счете оказалось учтено всего полтора часа работы. Когда же возмущенная клиентка начала спорить, сыщик лишь возвел к небесам руки, будто отстраняясь от нее, – мол, вопрос обсуждению не подлежит и он учитывает свое время, как сочтет нужным. На том разговоры и закончились.
Бонилла наотрез отказался ехать в заваленной бумажными стаканчиками и местами проржавевшей «субару» Эйдриен. Он прикатил в собственном автомобиле, как и в прошлый раз.
– Волнуешься? – спросил Эдди.
– Не очень, – ответила она.
– А то, я смотрю, ты каблучком выстукиваешь, как самый заправский чечеточник.
Эйдриен засмеялась. Бонилла съехал с Коннектикут-стрит на боковую улицу и принялся искать место для парковки.
– Я дергаюсь от усталости, – сказала девушка. – Слу хочет, чтобы мы работали без просыпу.
Сыщик рассеянно кивнул и, заметив свободное местечко, ловко подрулил к тротуару и втиснул свой «камаро» между «вольво» и «мерседесом». Когда Эйдриен выходила из машины, ее взгляд привлек какой-то предмет, который детектив достал из-под сиденья и сунул под куртку. Не в силах поверить своим глазам, она проговорила:
– Что ты делаешь?
– Как что? – ответил Бонилла. – Провожаю тебя к…
– Я о пистолете.
Они одновременно вышли из машины и захлопнули двери.
– У меня есть лицензия – все по закону.
– Терпеть не могу все, что стреляет.
– И что с того?
– Слушай, убери-ка его туда, откуда взял.
Детектив сунул руки в карманы и облокотился на дверцу авто.
– Забудь. С голыми руками я к Дюрану не сунусь.
– Прекрасно, возвращайся, а я обратно поеду на такси, – сказала Эйдриен и развернулась, собираясь уйти. Вдруг она ощутила на плече руку Бониллы.
– Я не иду – ты не идешь.
– Так мы не договаривались. Ты ни словом не обмолвился о том, что будешь вооружен, – ответила Эйдриен.
– Подумай сама, я же частный детектив! Это мой инструмент. Когда ты вызываешь такси, водитель приезжает на автомобиле. Нанимаешь меня – я прихожу с Дьюком.[19]
Эйдриен совсем растерялась:
– С кем?
Бонилла вспыхнул:
– Не важно! Долгая история.
Судя по всему, Дюран давно ее ждал: едва Эйдриен коснулась кнопки внутренней связи, как он ответил:
– Да?
– Это Эйдриен Коуп.
– Заходите и поднимайтесь, – сказал психотерапевт. Замок издал противный писк, и дверь в холл отворилась.
Эйдриен и Бонилла поднялись на шестой этаж, где у входа в квартиру их ждал врач. При виде детектива скорбная улыбка промелькнула на его лице.
– Я вижу, вы и ухажера с собой привели, – сказал он.
– Очень смешно, – заметил Бонилла и шагнул в квартиру мимо Дюрана.
Эйдриен неприятно поразил усталый вид психотерапевта. В принципе Дюран был хорош собой. Настолько хорош – черноволосый ирландец с голубыми глазами, – что она заподозрила: уж не по внешности ли выбрала его Никки? Теперь же этот человек казался изнуренным до крайности: появилась краснота вокруг глаз, осунулся. По пути в гостиную психиатр внезапно остановился – так резко, что посетители буквально влетели в его спину.
– О Боже! – с досадой воскликнул Дюран и сунул руку в карман своего вельветового пиджака.
– В чем дело? – спросила Эйдриен.
Он вынул из кармана аудиокассету и покачал головой.
– Я совсем забыл про кассету. Это запись для страховой компании, надо сходить отправить.
– До вечерней выемки у вас полно времени, – заверил Бонилла.
Доктор кивнул и небрежно опустил кассету обратно.
– Давайте ваши пальто, – гостеприимно предложил хозяин.
– Не беспокойтесь, мы надолго не задержимся, – ответил детектив, стреляя глазами из одного угла комнаты в другой, будто в поисках маленькой, но смертельно ядовитой змеи.
– Да-да, хорошо, – проговорил доктор и, повернувшись к Эйдриен, обратил на нее выжидающий взгляд.
Та растерялась и лишь молча приподняла брови.
Дюран подсказал:
– Вы упоминали про чек. Ведь, насколько я помню, вы именно из-за этого пришли?
– Ах да, минутку, – спохватилась посетительница, заглянула в сумочку и извлекла из нее конверт с именем Дюрана. – Вот ваши пять тысяч.
С безучастным кивком тот сунул конверт с карман и поблагодарил:
– Я вам очень признателен и позабочусь, чтобы деньги получили те, кто в них действительно нуждается.
Бонилла обернулся к доктору и насмешливо ухмыльнулся. Психотерапевт равнодушно посмотрел на него, демонстрируя глубокое безразличие к личности сыщика, и обратился к Эйдриен.
– По телефону вы упомянули, что хотите отказаться от тяжбы, – напомнил он.
– Да, я подумываю об этом.
– Что же, надеюсь, вы все-таки примете правильное решение, и если я каким-то образом могу вам помочь…
– Вообще-то, – сказала Эйдриен, хватаясь за подсказку, – можете.
Врач устало посмотрел на нее:
– И чем именно?
– У вас осталась история болезни моей сестры?
– Да, разумеется.
– Я хотела попросить вас выдать ее мне.
Дюран задумался и проговорил:
– Не вижу в этом смысла.
– Готов поспорить, не видите, – вполголоса заметил Бонилла, так что непонятно было – обращается он к Дюрану или просто думает вслух.
Эйдриен взглянула на детектива с немым укором, а затем повернулась к психиатру:
– Я ближайшая родственница Никки и имею право…
– Я вас прекрасно понял, но… – Дюран вздохнул. – Послушайте, мне жаль вас разочаровывать, но о том, чтобы сделать копию, не может быть и речи.
– Я имею право затребовать карту в судебном порядке, – холодно ответила Эйдриен.
– Да, знаю, и, когда вы это сделаете, я предоставлю документ. А пока ничем не могу вам помочь. – Перехватив грозный взгляд собеседницы, доктор пояснил: – Поймите, это профессиональная тайна. Единственное, что я могу для вас сделать, – это дать вам взглянуть на историю болезни здесь, в кабинете. Вас устроит такой вариант?
Еще секунду назад Эйдриен собиралась развернуться и в ярости выскочить из кабинета, но предложение Дюрана ее удивило. Как, впрочем, и Бониллу.
– Записи здесь, – добавил врач и жестом пригласил парочку пройти в комнату для приема пациентов.
Сыщик с кошачьей грацией двигался следом, готовый в любую секунду отразить нападение.
Войдя в приемную, доктор направился к столу. Детектив, тенью следовавший за ним, бросил мимолетный взгляд на монитор компьютера, стоявшего на письменном столе, и со смешком заметил:
– Док, у вас компьютер завис: тут вроде как «Сервер не найден».
Дюран проигнорировал замечание и, вынув из кармана небольшой ключик, направился к шкафу с двумя ящиками, располагавшийся позади письменного стола. Психиатр открыл картотеку и выдвинул верхний ящик, содержимое которого оказалось столь скудным, что Эйдриен и Бонилла переглянулись. Вытащив папку из желтой манильской бумаги, Дюран протянул ее посетительнице и оперся о край стола.
На приклеенной к обложке этикетке было аккуратно напечатано: «Николь Салливан». Сама же папка оказалась тонкой до нелепости. Впрочем, это не казалось слишком важным. Ведь чтобы получить ответ на волнующий Эйдриен вопрос – как сестра оказалась в офисе Дюрана, и если он мошенник, то кто его порекомендовал, – достаточно и одного листа.
Не говоря ни слова, девушка положила папку на стол и неторопливо раскрыла ее, обнаружив внутри лишь глянцевую фотографию сестры форматом 8x10. Снимок был нечетким, и, судя по всему, сделали его в аэропорту. На лице Никки застыло усталое, рассеянное выражение – не исключено, что она ждала, когда подъедет багаж. Эйдриен перевернула фотографию и на обороте прочла единственное слово, нацарапанное синими чернилами: «Объект».
