Как только она скрылась из виду, Сара в отчаянии бросилась к «БМВ». Подскочила к пассажирскому окну, готовая выцарапать стекло ногтями, если придется… но ребенка там не было. Только какой-то странный потрепанный плюшевый мишка, детская игрушка, оставшаяся на сиденье. Могли ли использовать ее, чтобы успокаивать похищенного ребенка? Уверенности не было, но все же это показалось ей маловероятным. Сара осмотрела заднее сиденье. Никаких одеял на нем не было, и салон был современнее, чем в той машине на снимке с ее дочерью. Сара застонала, понимая, что ей придется войти в здание.
«По крайней мере, – сказала она себе, – это публичное место». Хотя лично ей оно не казалось публичным.
Затаив дыхание, она переступила порог так тихо, как только могла. Из короткого коридора, ведущего в помещение слева от нее, Сара впервые услышала их голоса. Прокравшись по коридору, она осторожно заглянула на ресепшн. Женщина, которая приехала на машине, стояла, отвернувшись в другую сторону, и загораживала обзор сотруднице за стойкой, поэтому Сара, воспользовавшись возможностью, проскользнула мимо и заняла место на лестнице.
Именно здесь она теперь и стоит, когда разговор переходит на другую тему.
– Мне сказали быть здесь в пять часов.
– О, ты, верно, участвуешь в этой игре, да?
У Сары подкашиваются ноги, и если бы не перила, за которые пришлось ухватиться, она скатилась бы вниз по трем ступенькам.
– Да, – отвечает женщина, и Сара напрягается, чтобы расслышать остальное через оглушающий шум крови в ушах. Они не сказали ничего конкретного, эти две женщины, и похоже, ни одна не знает, что на самом деле происходит. Женщина из «БМВ» говорит, что она из полиции, и Сара колеблется – должна ли она подбежать к ней или в соответствии с правилами убежать от нее. Что, если это какая-то операция под прикрытием, устроенная полицией или организаторами игры? Какая-то ловушка? Конечно, женщина могла и соврать.
Прежде чем Сара успевает решить, что делать дальше, разговор заканчивается и женщина из «БМВ», повернувшись спиной, оказывается здесь, прямо здесь, у подножия лестницы. Она смотрит через стекло на улицу, и Сара слышит три слова, вырвавшиеся из ее собственного рта:
– Я тебя слышала.
Женщина испуганно поворачивается к ней. Резкие черты ее лица не лишены привлекательности, и она, должно быть, почти ровесница матери Сары, но, возможно, так кажется из-за седины.
– Что, простите?
– Игра, – произносит Сара, и женщина меняется в лице, потому что она что-то знает, и Сара незаметно для себя слетает с лестницы.
– Подождите! – говорит женщина. – Минутку! Вы кто?
– Где она? – визжит Сара. – Где Ханна?
Она тянется к горлу старухи, движимая такой дикой яростью, какой в жизни еще не испытывала, но женщина отшвыривает ее в сторону с легкостью, несмотря на возраст.
Следующее, что осознает Сара – она прижата к стене, а ее рот зажали рукой.
– Какой номер, – шипит женщина ей в ухо. – Я пятая, ясно? Пятый игрок. Моя дочь тоже у них. Ты получила сообщения? Какой у тебя номер?
Сара сопротивляется до тех пор, пока не кончаются силы, и когда наконец, сдавшись, прижимается лбом к стене у пустой вешалки, с ее рта убирают руку.
– Три, – жалобно бормочет она. – Я третий игрок. Кто-то забрал мою девочку.
Женщина за ее спиной произносит:
– О Господи Иисусе! – И осторожно отпускает ее.
* * *
В половине пятого, всего через несколько минут после встречи, они сидят в гостиной. Сара держит двумя руками чашку с чаем. Кресла удобные, из натуральной кожи, и в камине перед их приходом кто-то развел огонь. Такая обстановка могла бы убаюкать, если бы не было так тревожно. В центре комнаты вокруг круглого стола темного дерева расставлены стулья.
Сара смотрит вниз, на молочного цвета напиток, который хозяйка налила после того, как проводила сюда потрясенных женщин. Сейчас хозяйка уже ушла. Дверь закрыта. Сару мучает сильная жажда, но что-то подсказывает ей, что пить не стоит. Она смотрит на другую мать, которая стоит, отвернувшись к камину. Лицо пятого игрока абсолютно безучастно.
– Что это за место? – хрипло спрашивает Сара. – Как думаешь, хозяева имеют какое-то отношение к тому, что происходит? Что это может значить?
– Не думаю, что это что-то значит, – тихо отвечает женщина. – Полагаю, они выбрали это место только из-за названия, не более того. Наверное, нашли в интернете. Может, это была чья-то шутка. Они хотели, чтобы мы нашли это место – вот что важно. Они хотели, чтобы мы узнали его, когда увидим. Они хотят, чтобы мы встретились.
– Ради чего? – шепотом продолжает Сара. – Ради денег? Один большой куш?
– Я так не думаю. Не уверена, что дело в деньгах, и это пугает больше всего. Думаю, это только начало.
Пятый игрок делает глоток кофе, и Сара следует ее примеру, осторожно отхлебывая чай. Если подмешали наркотики, заметно станет не сразу.
– Твоя дочь, – говорит Сара, – сколько ей?
Женщина секунду медлит.
– Семнадцать. Алиссе семнадцать. А что насчет…
– Ханна. Два.
Женщина смотрит на Сару, и ее усталые глаза полны сочувствия.
– Мне жаль.
Сара поворачивает лицо к огню. Внутри камина вспыхивает полено, выстреливая искрами в дымоход.
– Как тебя зовут?
– Я не уверена, что нам стоит делиться настоящими именами.
– Я Сара.
Женщина вздыхает.
– Линда.
– Линда. – Легче, когда у собеседника есть имя. Сара терпеть не может обезличенную нумерацию и подозревает, что так и задумывалось. – Я слышала, ты сказала, что из полиции. Это правда?
– В прошлом. Тридцать лет.
– Значит ли это, что я нарушаю правила, разговаривая с тобой?
– Я так не думаю, – немного поразмыслив, отвечает Линда.
– Хорошо, потому что я рада, что ты здесь. – Она съеживается, чувствуя себя глупо. – Прости. Я не то имела в виду. Такого никому не пожелаешь. Просто я весь день была одна… Я с ума схожу.
– Все в порядке. Я понимаю, о чем ты.
Сара откидывает голову на спинку кожаного кресла и отпивает бесвкусный чай. Она чувствует себя как выжатый лимон. Такое же состояние было у нее после выкидышей, тогда она больше напоминала сама себе оболочку, чем живого человека. Она была бесполезной. Беспомощной. Кругом бес. Если Нил по какой-то причине до сих пор не увидел ее сообщений и если не ушел домой пораньше, значит, он должен закончить работу в ближайший час. Телефон Сары лежит в машине, отключенный и с вынутой симкой. Это максимум, что она могла сделать, что ближе всего к его уничтожению. Нилу потребуется не так много времени, чтобы догадаться, что что-то очень-очень неправильно.
– Она не может провести там всю ночь, – говорит Сара. – Не моя Ханна. Она еще совсем маленькая. Ей нужна своя кроватка, свои вещи и… – Она снова чувствует, как начинает соскальзывать в темноту, балансируя на самом краю.
– Сара, – ласково, но твердо произносит Линда, удерживая ее от падения. – Она справится, и ты тоже. Мы просто должны продолжать делать то, что нам говорят, и не будет причин для того, чтобы кто-то пострадал. Я уверена в этом. Если бы эти люди, кем бы они ни были, хотели навредить нашим девочкам, они уже бы это сделали. Они не стали бы морочить нам голову.
Саре отчаянно хотелось верить в это, но она не могла.
Нет, пока Ханна не окажется в безопасности в ее объятиях.
– Как думаешь, они вместе? Наши девочки?
На глаза Линды наворачиваются слезы, отражая пламя камина, и она быстро проводит ладонью по щеке.
– Если это действительно так, тогда моя дочь сделает все возможное, чтобы позаботиться о Ханне. Алисса, она… – У Линды на мгновение перехватывает горло, и она судорожно сглатывает. – Она очень умная и смелая девочка. Она правда такая. Она не допустит, чтобы что-нибудь случилось с твоим ребенком. Я точно знаю. – Слабая улыбка трогает ее губы, и она еще раз вытирает щеки. – Она прекрасно ладит с детьми, даже лучше меня.
