В пять минут двенадцатого вертолет приземлился на небоскребе Пан-Америкэн. Хью распахнул дверь. Когда они спрыгнули на землю, к ним подбежал белый от гнева худощавый агент и сквозь зубы сообщил им о побеге Фокса.
— Что значит «сбежал»? — взорвался Хью. — Как это могло случиться? Вы точно знаете, что это Фокс?
— Уверены. Он выбросил выкуп. Сейчас обыскивают взлетное поле и терминал. Но в аэропорту эвакуация, так что там полный хаос.
— Выкуп не сообщает, где бомба, и не поможет Томпсону! — рявкнул Хью. — Надо найти Фокса и заставить его говорить!
Фокс сбежал. Онемев и не в силах поверить, Стив пытался осознать эти слова. Шэрон. Нил. «Стив, я была не права, прости меня… Но мама бы не хотела, чтобы я тут был…» Неужели он слышал их в последний раз?
Кассета. Голос Нины…
Он схватил Хью за рукав.
— Кассета… он наверняка дописал голос Нины. Им говорили, он вычистил свой гараж. У него с собой были вещи? Может, еще одна кассета с голосом Нины… может, что-то подскажет, где искать Шэрон и Нила.
Хью развернулся к агенту.
— У него был багаж?
— К его билету прикреплены две багажные бирки. Но самолет взлетел пятнадцать минут назад. Никто не может остановить его. Мы получим сумки в Фениксе.
— Так дело не пойдет! — закричал Хью. — Господи Иисусе, так дело не пойдет! Верните этот чертов самолет. Пусть все служащие багажного отделения Ла Гуардиа его разгружают. Скажите диспетчерам, чтобы очистили взлетную полосу. И чтоб ни один придурок не путался под ногами! Где телефон?
— В здании.
Хью на бегу доставал блокнот. Быстро набрал номер тюрьмы «Сомерс» и связался с офисом начальника.
— Мы все еще пытаемся найти доказательства невиновности Томпсона. Держите человека на телефоне до последней секунды.
Он позвонил в офис губернатора, пробился к ее личному секретарю.
— Обеспечьте доступ к губернатору и свободную линию для наших агентов в Ла Гуардиа и еще одну для тюрьмы. Или штат Коннектикут войдет в историю тем, что изжарил невиновного мальчишку. — Он бросил трубку. — Идем.
Девятнадцать минут, думал Стив, пока они спускались в лифте. Девятнадцать минут.
Вестибюль Пан-Америкэн был забит людьми, бегущими из терминала. Угроза взрыва… угроза взрыва… эти слова повторял каждый.
Стив и Хью протискивались через нахлынувшие толпы. Кто может знать, где искать? Стив впадал в агонию. Ведь он вчера приходил сюда. Сидел в «Устричном баре», ждал поезда. А Шэрон и Нил все это время были рядом? Голос по громкоговорителю повторял: «Немедленно покиньте здание. Идите к ближайшему выходу. Не паникуйте. Не загораживайте выходы. Покиньте территорию… покиньте территорию…»
Информационное бюро в верхнем ярусе терминала с его зловеще мигающими аварийными огнями стало штабом расследования. Инженеры изучали схемы и диаграммы и отдавали приказания поисковым группам.
— Сейчас мы занимаемся участком между полом этого яруса и потолком нижнего, — объяснил Хью старший группы. — До него можно добраться с любой платформы и там легко спрятаться. Мы быстро проверили все платформы и осматриваем камеры хранения… Но даже если найдем бомбу, вероятно, уже слишком рискованно пытаться ее демонтировать. Группа по ликвидации взрыва привезла все противобомбовые щиты, которые смогла найти. Их раздали поисковым группам. Один из них сможет на девяносто процентов локализовать взрыв.
Стив окинул взглядом терминал. Громкоговоритель выключили, и огромное здание затихло фальшивой, мертвой тишиной. Часы. Он поискал глазами часы над информационным бюро. Стрелки безжалостно двигались вперед… 11.12… 11.17… 11.25… Как он хотел остановить их. Обежать все платформы, все залы ожидания, каждую каморку. Звать Шэрон… Нила… В отчаянии он оглянулся. Нужно сделать хоть что-то, искать их самому. Взгляд упал на высокого худощавого мужчину, выбежавшего из выхода с 42-й улицы и бросившегося вниз по лестнице. Что-то смутно знакомое было в его лице… Может, один из агентов? Что он сейчас может сделать?
Громкоговоритель снова заработал:
— Сейчас одиннадцать двадцать семь. Все поисковые группы должны немедленно пройти к ближайшему выходу. Повторяю. Немедленно покиньте терминал.
— Нет! — Стив вцепился в плечо Хью, развернул его. — Нет!
— Мистер Петерсон, если бомба взорвется, все погибнем. Даже если Шэрон и Нил здесь, мы не можем им помочь.
— Я остаюсь, — сказал Стив.
Хью схватил его за руку. Еще один агент взялся за другую.
— Мистер Петерсон, будьте благоразумны, элементарная предосторожность.
Стив вырвался от них.
— Пустите меня, черт бы вас побрал! — закричал он. — Пустите меня.
Бесполезно, бесполезно, бесполезно. Не сводя глаз с часов, Шэрон отчаянно старалась тереть сломанный край дверной ручки о веревки на запястьях. Было слишком трудно держать ручку в одном кулаке и пытаться толкать веревки другой.
Чаще всего она вообще не задевала веревки, и металл врезался в руку. Теплая липкая кровь медленно вытекала из раны и засыхала. Но Шэрон уже не чувствовала боли. А вдруг она заденет артерию и умрет?
От крови веревки становились мягче и эластичнее. Металл терся об них, но не разрезал. Она бьется с ними уже больше часа… уже без двадцати пяти одиннадцать.
Без двадцати одиннадцать.
Без десяти… без пяти… пять минут двенадцатого…
Она не останавливалась, лицо намокло от пота, руки слипались от крови, боль притупилась. Она чувствовала взгляд Нила. Молись, Нил.
В десять минут двенадцатого веревки ослабли, поддались. Последним отчаянным рывком Шэрон разорвала их. Руки освободились. Обрывки веревок болтались на запястьях.
Она подняла их, потрясла, пытаясь привести в чувство. Пятнадцать минут. Опираясь на левый локоть, Шэрон приподнялась. Уперлась спиной в стену и села. Перекинула через край раскладушки ноги. Лодыжку пронзила острая боль.
Четырнадцать минут.
Дрожащими от слабости пальцами она схватилась за повязку, стягивающую рот. Узел слишком тугой. Не развязать. Дергая повязку изо всех сил, Шэрон стянула ее вниз. Глубоко вдохнула. В голове прояснилось.
Тринадцать минут.
Идти она не может. Даже если она доползет до бомбы, она может привести ее в действие, хватаясь за раковину. Или коснувшись проводов. Она помнила, как аккуратно обращался с ними Фокс.
Для нее надежды не осталось. Надо попытаться освободить Нила. Если она его развяжет, он выберется и может предупредить людей. Она сорвала его повязку.
— Шэрон…
— Знаю. Я постараюсь тебя развязать. Потерпи, если будет больно.
— Хорошо, Шэрон.
И тогда она услышала его. Этот звук. Что-то стучало в дверь. Неужели он возвращается? Он передумал? Прижав к себе Нила, Шэрон впилась глазами в дверь. Та открылась. Щелкнул выключатель.
В тусклом свете Шэрон увидела спотыкающийся призрак — женщину, старую женщину, у которой изо рта текла кровь, а глубоко запавшие глаза безумно вращались.
Нил вцепился в Шэрон и с ужасом наблюдал, как женщина пошла к ним и начала падать, валиться вперед, как мешок с бельем.
Женщина упала набок и пыталась говорить:
— …нож… у меня в спине… помогите… пожалуйста… выньте его… больно… хочу умереть здесь…
Голова женщины коснулась ее ноги. Тело согнулось под странным углом. Шэрон увидела между ее лопатками рукоятку ножа.
Ножом она может освободить Нила… Вздрогнув, Шэрон схватилась за рукоятку обеими руками и дернула.
Нож сначала не поддавался, а потом резко выдернулся. Шэрон держала его… острое лезвие, покрытое кровью.
Женщина застонала.
Шэрон разрезала веревки Нила.
Нил… беги… выбирайся отсюда… кричи, что будет взрыв… торопись… вниз по лестнице… потом там большой пандус… беги к нему… от платформы вверх по лестнице… беги… выбирайся из здания… скажи людям выбираться…
— Шэрон, — умоляюще спросил Нил, а как же ты?
— Нил… беги! Беги!
Нил слез с раскладушки. Попытался идти, споткнулся, выпрямился.
— Ноги…
— Беги! Беги, Нил!
Бросив на Шэрон последний умоляющий взгляд, Нил подчинился. Он выбежал из комнаты, на площадку, и бросился вниз по лестнице. Было так тихо, так жутко. Бомба. Может, если он кого-нибудь найдет, они помогут Шэрон. Надо, чтобы кто-нибудь помог Шэрон. Он спустился по лестнице. Куда теперь идти? Вокруг столько труб. Пандус. Шэрон говорила про пандус. Наверное, это он. Как у них в школе между классом и актовым залом.
Нил помчался вверх. Ему хотелось позвать на помощь. Но надо спешить. Надо кого-нибудь найти. Он добрался до верха пандуса. Это станция, железнодорожная станция. И пути рядом. Шэрон сказала подниматься наверх. И он побежал вокруг платформы, где заканчивались пути.
Раздался чей-то голос. Как у школьного директора по громкоговорителю. Он говорил всем уходить. Где же этот человек сидит?
Нил услышал шаги, бегущие вниз по лестнице. Кто-то идет, кто-то поможет Шэрон. Он так обрадовался, что хотел закричать, но не смог. От бега перехватило дыхание. Ноги болели так, что он с трудом переставлял их. Нил доковылял до лестницы и стал взбираться. Надо рассказать про Шэрон.
