Ознакомительная версия.
– Он перевез сюда свою семью, – не отступал Ричард. – Жену и сына. Парню теперь где-то за тридцать. Его зовут Жерар.
Неожиданно позади барной стойки с сильным грохотом упало на пол блюдо. Стоявшая там темноглазая молодая женщина нахмурилась и посмотрела на Ричарда.
– Жерар? – переспросила она.
– Жерар Ридо, – ответил Ричард. – Вы его знаете?
– Она ничего не знает, – встрял в разговор трактирщик и жестом приказал молодой женщине уйти на кухню.
Но она продолжала стоять, во все глаза смотря на Ричарда, словно не была уверена, что нужно сделать, сказать…
– Мы приехали из Парижа, – объяснила Берил. – Нам очень важно поговорить с отцом Жерара.
– Но вы не француженка, – отозвалась женщина.
– Нет, я англичанка. – Берил кивнула на Ричарда: – А он – американец.
– Он сказал… он сказал, что должен остерегаться француза.
– Кто сказал?
– Жерар.
– Он прав, ему следует быть осторожным, – сказал Ричард. – Но ему следует знать, что дело приняло еще более опасный оборот. Те, кого он остерегается, могут приехать в Парос, чтобы найти его семью. Мы должны с ним поговорить, прямо сейчас. – И Ричард показал на трактирщика: – А он будет нашим свидетелем. Если что-нибудь пойдет не так, как надо.
Женщина помедлила в нерешительности, затем ушла на кухню. Через мгновение она появилась снова и сказала:
– Он не отвечает по телефону. Я отвезу вас туда.
Вскоре они уже тряслись по ухабистому участку дороги – единственному пути, ведущему в Логарас-Бич. Облака пыли влетали в открытое окно, оседая на черных как смоль волосах женщины, которая вела машину. Их новую знакомую звали София, и она родилась на этом острове. Ее отец когда-то управлял отелем близ гавани, теперь бизнес перешел к трем ее братьям.
Разумеется, София могла бы справляться с делом не хуже, но кто будет прислушиваться к мнению женщины! Так что ей приходилось работать в таверне у Тео – жарить кальмаров, закручивать долму. София говорила на четырех языках; по ее словам, эти познания просто необходимы каждому, кто собирается зарабатывать себе на жизнь за счет туризма.
– Откуда вы знаете Жерара? – поинтересовалась Берил.
– Мы друзья, – последовал лаконичный ответ.
«Скорее любовники», – предположила про себя Берил, заметив, как покраснели щеки собеседницы.
– Его семья перебралась сюда из Франции. Мать Жерара умерла пять лет назад, но его отец все еще жив. Правда, их фамилия не Ридо. Может быть, – София с надеждой посмотрела на них, – вы ищете совершенно другую семью?
– Скорее всего, они просто изменили фамилию, – ответила Берил.
Они припарковались у самого берега и выбрались из машины, перешагивая камни и песок.
– Там. – София показала на виндсерфера, скользящего вдали по воде. – Это Жерар.
Она махнула ему рукой и позвала по-гречески. Доска моментально развернулась, разноцветный парус тут же послушно сменил направление. С ветром, бьющим прямо в спину, Жерар летел до берега, словно загорелый Адонис, пока нос его доски не зарылся в песок.
– Жерар, – сказала София, – эти люди ищут мужчину по фамилии Ридо. Это ведь твой отец?
Жерар тут же отбросил свою доску для виндсерфинга в сторону.
– Наша фамилия не Ридо, – коротко бросил он, развернулся на месте и пошел прочь.
– Жерар? – снова позвала София.
– Разрешите мне с ним поговорить, – вмешался Ричард и направился по берегу следом за Жераром.
Оставшись рядом с Софией, Берил наблюдала, как двое мужчин стояли друг против друга. Жерар энергично тряс головой, отказываясь признавать, будто ему что-то известно о семье Ридо. Сквозь свист ветра Берил слышала голос Ричарда, его слова «взрывное устройство» и «убийство». Она видела, как Жерар нервно оглядывался вокруг, и знала: он очень напуган.
– Надеюсь, я поступила правильно, – пробормотала София. – Он так обеспокоен!
– Ему действительно следует беспокоиться.
– Что совершил его отец?
– Дело не в том, что он что-то совершил. Дело в том, что он кое-что знает.
Стоявший в отдалении Жерар, казалось, становился все более и более взволнованным. Вдруг он резко повернулся и направился обратно, к Софии. Ричард шел следом.
– Что произошло? – встревожилась София.
– Поехали, – на ходу бросил Жерар. – Домой к моему отцу.
На сей раз их ждала поездка по побережью, мимо рощ борющихся за жизнь оливковых деревьев слева и серо-зеленого Эгейского моря справа. Салон автомобиля Жерара был насквозь пропитан запахом лосьона для загара. «Какая сухая и бесплодная земля! – заметила про себя Берил. – Впрочем, для выходца из французской трущобы это место наверняка кажется раем».
– Мой отец не говорит по-английски, – объяснил Жерар, ведя машину. – Мне придется переводить ему ваши вопросы. Возможно, он не помнит этой истории.
– Уверен, уж эту историю он отлично помнит, – сказал Ричард. – Ведь именно по этой причине вы в свое время покинули Париж.
– Это было двадцать лет назад. Прошло слишком много времени…
– А вы, вы помните хоть что-нибудь? – поинтересовалась Берил с заднего сиденья. – Сколько вам тогда было? Пятнадцать, шестнадцать?
– Пятнадцать, – подтвердил Жерар.
– Тогда вы должны помнить улицу Мира, шестьдесят шесть. Дом, в котором вы жили.
Машина выскочила на грунтовую дорогу, и Жерар крепче схватился за руль.
– Помню, как приходила полиция, они осматривали мансарду. Задавали моему отцу все эти вопросы… Каждый день, на протяжении целой недели.
– А как насчет женщины, которая сняла комнату в мансарде? – спросил Ричард. – Ее фамилия – Скарлатти. Ее вы помните?
– Да. К ней захаживал мужчина. Я подслушивал их у двери. Каждую среду. Ах, все эти звуки, которые они издавали! – Неожиданно развеселившись, Жерар покачал головой. – Довольно возбуждающие для мальчика моего возраста.
– Выходит, эта мадемуазель Скарлатти использовала мансарду только в качестве любовного гнездышка?
– Единственное, что она там делала, – это занималась любовью.
– И как они выглядели, эти двое любовников?
– Мужчина был высоким – это все, что я помню о нем. У женщины были темные волосы. Она всегда носила косынку и солнечные очки. Я не помню ее лицо достаточно хорошо, зато осталось впечатление, что она была очень красивой.
«Как моя мать, – подумала Берил. – Неужели она могла быть неверной? И на самом ли деле это была она – женщина, которая встречалась с любовником в той захудалой квартирке в районе Пигаль?»
Берил тихо спросила:
– А эта женщина, она была англичанкой?
Жерар немного подумал:
– Возможно, была.
– Получается, вы в этом не уверены?
– Я был так молод! Я думал, что эта женщина была иностранкой, но не знал, откуда она приехала. Потом, после убийства, я услышал, что она была англичанкой.
– Вы видели их тела?
Жерар отрицательно покачал головой:
– Мой отец не позволил бы мне на это смотреть.
– Значит, именно ваш отец первым обнаружил их? – осведомился Ричард.
– Нет. Это был один мужчина.
Ричард в удивлении воззрился на Жерара:
– Какой мужчина?
– Любовник мадемуазель Скарлатти. Мы видели, как он поднялся по лестнице в мансарду. А потом неистово, словно безумный, сбежал вниз. Тогда-то мы поняли, что случилось нечто ужасное, и сразу позвонили в полицию.
– А что случилось с тем мужчиной?
– Он уехал. Я никогда его больше не видел. Думаю, он боялся, что его обвинят в убийстве. Видимо, именно поэтому он послал нам деньги.
– Это вознаграждение, а попросту – взятка, – веско произнес Ричард. – Предполагаю, довольно щедрая.
– Плата за молчание? – уточнила Берил.
– Или за лжесвидетельство. – Ричард снова обратился к Жерару: – А как он передал вам деньги?
– Спустя всего несколько часов после того, как были найдены тела, к нам пришел человек с портфелем. Я никогда не видел его прежде – невысокий, довольно коренастый француз. Он зашел в нашу квартиру и увел отца в дальнюю комнату. Я не слышал, о чем они говорили. А потом этот невысокий человек ушел.
– И ваш отец никогда не говорил с вами об этом?
– Нет. А еще этот человек попросил нас, чтобы мы не рассказывали о том мужчине полиции.
– Вы уверены, что в портфеле были деньги?
– Думаю, да.
– Откуда вы знаете?
– Потому что у нас неожиданно появились новые вещи – одежда, телевизор. А затем, вскоре после этого, мы уехали в Грецию. И купили здесь дом. Вон там, видите? – Жерар показал на раскинувшуюся вдали виллу с красной черепичной крышей.
Когда они подъехали ближе, Берил увидела пышную бугенвиллею, которая увивала беленые стены и стелилась по крытой веранде. На уединенном пляже прямо у дома плескались о берег волны.
Они припарковались рядом с пыльным «ситроеном» и выбрались из машины. Ветер все так же свистел со стороны моря, бросая им в лицо песок. В поле зрения не было ни одного другого здания, только уединенный дом, спрятанный в покрытой скудной растительностью скале.
Ознакомительная версия.
