Чувство.
Чувство, которое выжигало Натана изнутри, и которого ему так не хватало в ответ.
Орудие пытки Дэя намеренно выбрала самое жестокое. Единственный, к кому она никогда не была безразлична – Дариан, и Натан прекрасно это знал. Снова и снова она возводила свою ненависть-одержимость к нему в абсолют, рисовала его портреты и разбрасывала везде, где могла, чтобы показать свое неравнодушие.
О да, ей удавалось причинять Натану боль, вполне.
– Ты помешалась на своем Дариане, – бросил он ей в лицо во время очередной ссоры, прекрасно зная, что только что щелчком пальцев отправил зажженную спичку в пороховой погреб, – что ты будешь делать, когда он все-таки сдохнет?!
– Я позову тебя, если понадобишься, – бросила Дэя, указав ему на дверь, как псу или лакею.
После этого они не виделись больше восьмидесяти лет. Самая долгая разлука за все время. Она так и не сделала первый шаг, несмотря на то, что каждый год вдали от Натана тянулся, как вся предыдущая вечность. То ли время перед грядущим возвращением Дариана замедлилось, то ли техногенная цивилизация действовала на неё таким образом, но она снова откровенно скучала. Все её умения казались бесполезными: науки, искусство, знания. Опостылели даже танцы.
Дэя нашла себе новое развлечение, в кои-то веки не убивая, а расшифровывая рукописи, которых активно развивающаяся археология представляла бесчисленное множество. Часть из них она просто забирала себе, не считая нужным делиться с человечеством знаниями, к которым оно не было готово. Создавалось ощущение, что она не хотела отпускать прошлое, но Дэя знала, что прошлое неразрывно связано с настоящим и будущим. Что однажды настанет момент, когда вся кладезь информации личных архивов ей пригодится. Когда люди так усиленно копошились на обломках старых цивилизаций, для неё не составляло труда, не афишируя свой интерес, получить доступ к тайнам, ранее сокрытым под многотысячелетним покровом времен.
В начале двадцатого века Тома Дюпон, успешно маскирующий отряд орденцев под команду археологов, наткнулся на город «смертоносного металла». Цивилизация под цивилизацией была обнаружена на Крите. Древний город с неиссякаемым источником оружия против измененных. Металл, запертый под землей на долгие тысячелетия, обладал загадочными свойствами. Он защищал любого человека от внушения. Попадая в кровь измененного, вызывал сильнейшее отравление. Впоследствии он получил название «серебро измененных», потому что внешне был практически неотличим от безобидного драгоценного металла людей.
Работу над проектом начинал истинный ученый Бертран Ламбер, загоревшийся идеей после путешествия по Мальте и погибший при невыясненных обстоятельствах. Как и большинство людей увлеченных, он был помешан на шифрах и загадках, не имеющих ничего общего с логикой, доступной большинству. В письмах, которые он пересылал дочери, разобраться не сумела даже сама Дэя.
Тогда она попросила Изабель заняться делом на месте. Девочка подавала большие надежды, и могла пригодиться в дальнейшем, на саму же Дэю она смотрела как на возвышенный идеал и образец для подражания. Пока что без лести и задних мыслей со временем переиграть, что Дэе, определенно, нравилось.
Разочароваться в Изабель ей так и не довелось: измененная погибла на раскопках под Ираклионом, вместе со своими помощниками. Узнав об этом, Дэя была в такой ярости, что вышвырнула гонца прямо в окно, сорвав раму. Вложить такое оружие в руки фанатиков мог лишь Дариан, и вместе с находкой Дюпона Орден получил серьезное преимущество, сделав огромный шаг вперед. В тот день она впервые за долгое время снова вспомнила слова, сказанные им в продуваемом всеми ветрами домике в Румынии: «Я советую тебе вспоминать обо мне всякий раз, когда ты соберешься кроить мир под себя». В такие моменты Дэя сомневалась в том, что её планы жизнеспособны и что Дариан позволит ей сделать хотя бы шаг в сторону от того, что задумал сам.
Тем не менее, отказываться от своего намерения она не стала. Вложив оружие против измененных в руки людей, Дариан навел на мысль и её саму. Раздобыть кинжал из металла, способного притормозить его древнее сердце, Дэе труда не составило. Оставалось лишь найти способ вонзить его по самую рукоять и, желательно, им же вырезать сердце. Предстоящее убийство обретало конкретные черты.
Новая эпоха открывала новые перспективы. Заговорили о вирусном происхождении расы измененных. Дэя, стоявшая у истоков исследования крови своих потомков, напряженно следила за всем, что происходило в лабораториях. Все указывало именно на вирус, но ей такое решение казалось слишком легким. Оно лежало на поверхности, в случае с Дарианом очевидное оказывалось явной фальшивкой. Больше того, если обычные вирусы убивали людей, нечто в крови измененных наоборот делало их сильнее и выносливее.
Было разработано «лекарство», которое поворачивало изменение вспять. Последствия оказались плачевными. Измененные становились людьми, но у них отказывал иммунитет, и умирали они от любой самой безобидной болезни. Все исследования ни к чему не приводили, не помогала даже кровь чувствующих.
Чувствующие… о, она не сомневалась, что эти зверюшки были в планах Дариана задолго до того, как сама Дэя проснулась измененной. Само название расы пошло от креольского «santi» – чувствовать, и возникло не просто так. По природе эти существа представляли собой нечто среднее между человеком и измененным. В семнадцатом веке на Гаити измененный так увлекся сексапильной креолкой, что решил сделать её себе подобной. Девушка не умерла, но и не изменилась, переродившись в нечто принципиально новое. Ей не нужна была кровь, её сводила с ума энергетика, прикосновение к которой было истинным наслаждением. Больше того – она обладала даром чувствовать все энергии мира и людей.
Чувствующих было в разы меньше, нежели чем измененных: они появлялись крайне редко. Что же касается естественного пути, то чаще всего беременность убивала и чувствующую, и её ребенка. Они были и остались диковинками, особенно те, кому удавалось передавать и возвеличивать свою силу из поколения в поколение. Чтобы выжить, им приходилось держаться обособленно и свято хранить тайну своего происхождения. Их кровь тоже оказалась бесполезной в загадке, которая терзала Дэю со дня своего перерождения. В очередной раз ей пришлось признать поражение и смириться с ним.
В двадцатом веке мир менялся неумолимо и стремительно, грядущая встреча приближалась с каждым днем. Именно в те годы Дэя осознала, что ступила на скользкий путь невозврата, что точка отсчета пройдена. Кому как не ей было знать, что десятилетия до встречи с Дарианом пролетят столь же незаметно, как отведенная им всем призрачная вечность.
Запись двадцать восьмая. 12 октября 22:40
XX-XXI вв.
В семидесятые годы двадцатого века они вновь встретились с Натаном. Он пришел сам, ощутимо изменившийся, но по-прежнему неравнодушный. Дэя видела, что он пытался избавиться от чувства, сводившего с ума, но рядом с ней все его барьеры рушились. Натан снова становился паталогически влюбленным, помешанным на ней до той безумной одури, которая обычно толкает на глупости. Она сама хорошо помнила это состояние.
Спустя три тысячелетия почти получилось избавиться от одержимости, имя которой Дариан, но Дэя не хотела, чтобы Натан излечился от неё. Если все получится, она могла бы позволить себе окунуться в чувство с головой. Пройдут века, и любовь расплавится в доменной печи времен, не оставив после себя даже праха. Но ей хватило бы и года рядом с Натаном. Года безоглядной, сумасшедшей увлеченности им одним. Полного погружения и растворения в том, без кого уже не представляла жизни. Увы, исход встречи с Дарианом не был предрешен, и позволить себе чувство казалось слишком большой роскошью. Поэтому вместо примирения Дэя припомнила ему многое.
За время разлуки Натан успел натворить дел. В частности, в тридцатых годах устроил бойню в Парижском филиале Ордена. Это был не первый эпатажный и кровавый выпад в сторону Дариана.
На сей раз она сдержала свой темперамент, зная, что равнодушие ударит по нему гораздо больнее. В ответ на попытку выяснить отношения Дэя просто швырнула его о стену, как котенка. Она промолчала, когда Натан уходил. Случись с ним что-нибудь, пережить это будет гораздо сложнее. Дэя не хотела снова терять свое сердце.
Встречу Дариан назначил сам, в октябре две тысячи десятого года, в Англии, в Ньюкасле. Вместе с ним прибыли двое его подручных. Первая – Ильга фон Риккерт, особа, широко известная среди посвященных. Эта дама долгие годы была его правой рукой, вербовщицей, дознавательницей и ликвидатором неугодных. Немногим младше семисот лет, блондинка, среднего роста, худощавого телосложения и выдающегося ума. Все, как он любил.
