Ознакомительная версия.
– Ну, давай, меня тоже убей! – в тон ему сказал Шпильковский.
Валттери приоткрыл глаза, он явно пришел в себя и наблюдал эту сцену, но у него не было никаких сил отреагировать на происходящее.
– Давай так, Валерьянович, пускай Бог решает, помрет он или выживет. Ты только не помогай Богу, понятно?
– Ты о чем? Ты явно двинулся, Бронислав?
– Не помогай Богу вылечить его, а я не буду помогать дьяволу его убить! Иначе я за себя не отвечаю!
– Я давал клятву Гиппократа.
– Да чхал я на твоего Гиппократа!
– Пошел вон! – крикнул всегда уравновешенный Шпильковский. – Иди лучше выйди на свежий воздух, а то у тебя крыша от недостатка кислорода совсем уже съехала!
– Там снег идет, – буркнул краснофлотец, чуть успокоившись.
– Сегодня перестал. Я набирал снега для похлебки и видел – небо прояснилось.
– И сколько у нас осталось провианта? – неожиданно перевел тему Бронислав.
– А тебе что? Я этим занимаюсь.
– А то, что мы в этой заднице можем надолго застрять, а жрать-то нам надо будет.
– Постараемся сэкономить.
– У нас есть рыболовные снасти, – Шпильковский решил убавить напряжение, что возникло в разговоре. – Зимней рыбалкой ты случайно не увлекался?
– Нет, – бросил Бронислав.
Больше он не сказал ни слова, покосился на финна, обулся, накинул бушлат и направился к выходу.
– Возьми доску, откопай дверь, чтобы лучше открывалась, – попросил Альберт Валерьянович.
– Есть, товарищ старший военфельдшер, – с издевкой произнес Бронислав, но доску, служившую лопатой для очистки снега, взял.
«Опять у него наблюдаются проявления психической неуравновешенности», – подумал Альберт Валерьянович. Военфельдшер понимал, что все это следствие постоянного нервного напряжения, постоянной угрозы смерти, на волосок от которой Бронислав за последний месяц оказывался несколько раз. И Альберт Валерьянович отогнал от себя страшную мысль: «Если бы этот ужасный, на грани безумия человек вдруг не выздоровел, мне было бы не легче».
* * *
Как только в этом районе Финского залива установилась сносная для полетов погода, сюда были направлены поисковые самолеты. Командиру Микки Малиннену удалось спасти свою мини-субмарину. Вернее, когда буря ушла, подводную лодку взял на буксир возвращающийся из Швеции финский транспорт, охраняемый еще одной финской субмариной – «Вессико» – «Норка». Эта подлодка была побольше, чем озерная «Выдра», и ее вооружение представляло большую угрозу для кораблей. В ходе кампании конца тысяча девятьсот тридцать девятого – начала сорокового года «Вессико» не без определенного успеха пыталась вести бой против крейсера «Киров» и даже линкора «Марат».
Пилот, торпедировавший советский эсминец, передал капитану транспорта, что видел атаку красных моряков на подлодку. Тот переждал шторм на Аландских островах и поспешил на помощь.
«Саукко» оказалась живучей и прочной. Несмотря на то, что подлодка дрейфовала с глубокой осадкой, угрозы опрокидывания не было. Транспорт притянул ее в Турку. И там сообщили, что уникальную субмарину еще отремонтируют, и она будет выполнять новые боевые задания.
А вот о людях со спасательных плотов ничего не было слышно.
– Прием! Это Алексантери Мустиайнен, докладывает борт тридцать девять «А». Сделаю круг в пятьдесят шестом квадрате и направляюсь в сторону Мариехамна, – сообщал пилот финского истребителя «Fokker D XXІ», который задействовали для поиска пропавших подводников. – Море спокойное. Никого пока не видно.
Конечно, по прошествии двух недель надежды найти людей было мало. Но с другой стороны, как информировал командир подлодки Микки Малиннен, его люди направлялись наикратчайшим маршрутом к ближайшим Аландским островам. По прямой подводники вполне имели шансы добраться до необитаемых участков суши. Конечно, шторм мог сбить их с маршрута и даже погубить. Но если кто и добрался до островов, то он вполне мог выжить.
Пройдя по прямой от места боя эсминца «Яростный» и мини-субмарины «Саукко» к Аландам и обратно, Алексантери ничего не обнаружил, но он вполне логично допустил, что шторм, который шел с Атлантического океана по направлению к Эстонии, мог отбросить плоты на юго-восток. Поэтому, если кого и можно будет найти на островах, то несколько южнее, чем предполагалось первоначально.
И в этом пилот не ошибся. Над одним из островов, где на карте значился сезонный «Рыбацкий дом», он заметил дым. Сам дом был под снегом, но черный столб дыма на его фоне заметен был очень хорошо.
«Рыбаки здесь не зимуют», – подумал Алексантери и передал по рации:
– Докладывает борт тридцать девять «А», вижу дым на острове. И одного человека. Ввиду нехватки топлива, возвращаюсь на базу. Прием.
– Понял. Возвращайся на базу.
* * *
Дверь с шумом открылась, и в дом ввалился Бронислав.
– Самолет! Финский! С голубой свастикой.
– Он нас заметил? – обернулся Альберт Валерьянович.
– Дьявол его знает.
– Ты подавал знаки?
– Нет.
– Самолет ничего не пытался сбросить? – уточнял военфельдшер.
– Он не долетел. Развернулся и ушел на север.
– Не знаю, хорошо это или плохо, – вздохнул Альберт Валерьянович.
– Я вот тоже не знаю.
На следующий день Валттери почувствовал себя немного лучше. Сказался уход Альберта Валерьяновича. Ну и, кроме того, как признался сам финн, он уже раньше перенес подобное заболевание, поэтому течение болезни не было для него таким уж тяжелым.
– Я думаю, что скоро будут делать прививки от пневмококкового воспаления легких, – предположил Валттери.
– Возможно, – согласился Шпильковский.
Теперь Альберт Валерьянович мог «перевести дыхание». Когда Валттери был беспомощным, ему приходилось его не столько опекать, сколько охранять от Бронислава. А это означало, что надолго никуда нельзя было выйти. Нужно было сразу же возвращаться назад.
Краснофлотец вел себя, как поднятый из берлоги медведь шатун. Он вздрагивал от каждого шороха. Ведь в любой момент могли показаться финские спасатели, а значит, снова в плен, а там, если вскроются все его подвиги, – и скорый суд.
– Надо уходить, – постоянно твердил он.
– Куда? – спрашивал Шпильковский.
– Куда-нибудь. Здесь много островов. Возможно, найдем еще одну такую лачугу. Там переждем войну. И вернемся к нашим.
– Ты после болезни сильно ослаб, я тоже. Нам надо несколько дней, чтобы подготовиться. У нас нет провизии, – резонно замечал Альберт Валерьянович.
– Если бы этот не жрал, то могло бы и хватить. А все твоя сердобольность.
– Надо наловить рыбы, – вместо ответа сказал военфельдшер.
– Пойми, Альберт Валерьянович, этот финн не только лишний рот, – говорил Бронислав, – он наш враг. Смертельный враг. Если мы уйдем, а он дождется своих и расскажет им, кто мы, они нас в два счета найдут.
Шпильковский понимал, что Бронислав прав. Валттери не дурак и уже давно понял, что Бронислав никакой не финский рыбак, да и на самого Альберта Валерьяновича он давно стал поглядывать с подозрением. А вдруг этот бывший кондуктор Российского императорского флота теперь завербован красными?
Однако чисто инстинктивно Валттери держался ближе к Шпильковскому, потому что кожей чувствовал ненависть и угрозу, которые исходили от Бронислава.
– Я против того, чтобы его убивать. Я думаю, надо с ним поговорить по-хорошему. Может, он поймет? А что, если мы уйдем, а он нас не выдаст?
Бронислав ничего не сказал в ответ, потому что не хотел обсуждать наивные предположения доктора.
Альберт Валерьянович приготовил чай, разложил сухари.
– Прошу отобедать, – пригласил он Бронислава и Валттери, показав на грубо сколоченный стол и ящики, служившие им табуретками.
Военфельдшер налил из помятого котелка кипятку в глиняные бокалы, которые были в доме. Затем из миски, где заваривал чай, долил заварку.
Все молча сели друг против друга. Каждый подул в свою кружку.
Бронислав и Валттери исподлобья смотрели друг на друга.
– Хорошо, – вдруг сказал краснофлотец, – переводи, – попросил он Альберта Валерьяновича.
– Я не финский рыбак. Ты это понял. Я краснофлотец. Я был у вас в плену и бежал. Понимаешь?
Шпильковский, как мог, перевел это на латинский.
– Пленный? – удивился такому признанию финн. Конечно, он о чем-то таком догадывался.
– Я очень тебе благодарен, что ты меня вылечил, но мы снова нуждаемся в твоей помощи.
– В какой? – спросил Валттери.
– Сейчас объясню. Терпение. Я красный капитан. И то, что мы с вами воюем, – это полное недоразумение. Мы же вам хотим помочь. Понимаешь? Хотим сбросить ваше буржуазное правительство и построить у вас общество справедливости. Как вы этого не понимаете? Мы стараемся сделать вашу работу, а вы нам еще и мешаете. Мы, ты, я и Михаил, – Бронислав кивнул в сторону Альберта Валерьяновича, – должны быть не врагами, а союзниками. И наши страны – Финляндия и СССР – должны быть союзниками. У нас должен быть один и тот же строй, где главное – это всеобщее равенство и братство…
Ознакомительная версия.
