— Они обойдут холм с другой стороны и вернутся на прежнее место, — предположил Хернандес.
— Ты думаешь, это возможно?
— Давайте пойдем за ними, — предложил Джексон, — в такой дождь, в такой темноте, если наши предположения верны, мы сможем застать их врасплох.
— Они, должно быть, ищут нас, — заметил Клифтон.
— Да, но они не заметят нас из-за дождя, — отозвался Джексон, — а все их приборы ночного видения наверняка вышли из строя.
— За это мы и любим дождь? — усмехнулся Хернандес, поднимая воротник обеими руками, словно надеясь остановить непрерывный поток воды, стекавшей по его коже.
— Еще как любим, черт возьми! — подтвердил я.
Я убедился, что Джексон — полный кретин. На самом деле я и раньше это знал, но мне очень хотелось, чтобы после нынешнего глупого броска во время ливня в этом убедились все, включая его самого. Он просто заигрался. Подобные вещи не входили в наше задание. Но все мы двинулись вперед. Рассредоточились по обе стороны от дороги и на секунду потеряли друг друга из вида. Клифтон превратился в неясный силуэт справа от меня. Джексон исчез слева. Мы двигались так медленно, что трудно было сказать, какое расстояние уже прошли. Старались идти параллельно тропе, но лишь смутно представляли себе, где она, благодаря тем редким моментам, когда немного утихал дождь. Казалось, он шел в определенном ритме, как будто небо выливало на нас воду, затем немного выжидало и выливало новую порцию. Чем ближе мы подбирались к холму, тем круче становился склон, и теперь не только «Альфе» приходилось перемещаться ползком. Если там вообще была «Альфа».
Холод подобрался к моим плечам, спине и шее, пополз по позвоночнику, проник мне под ребра. Ноги ныли, правую лодыжку, которую я постоянно растягивал в детстве и которая никогда не была крепкой, начало сводить судорогой. Но я двигался вперед. «Сосредоточься, — убеждал я себя, повторяя это слово сквозь зубы, чувствуя, как твердеют мускулы на лице, — держись». Огромное поваленное дерево перегородило путь. Надо было повернуть направо и попытаться обойти его. Но приказ запрещал сворачивать с пути. Я посмотрел назад, чтобы увидеть остальных, но из-за темноты и дождя не мог рассмотреть Клифтона. Я вообще никого не видел. Джексон тоже пропал. Я прислушался. Ничего, кроме шума падающего на листья дождя. Я стал ощупывать покрытую мхом кору. Дерево прогнило так сильно, что кора распадалась у меня под пальцами, как мокрая бумага. По моим представлениям, оно было около семи футов толщиной, и я не представлял, как через него перебраться. Я медленно двигался вдоль ствола, пока не нащупал обломок ветви, достаточно прочный, чтобы на него можно было опереться. Но даже поставив на него ногу, я не мог найти еще одну точку опоры среди мокрого мха и древесины. Достал свой армейский нож и использовал его как ледоруб, прокладывая путь сквозь зеленую скользкую крону дерева.
На мгновение дождь прекратился. Я продолжал вбивать лезвие в прогнившую древесину, что-то бормоча себе под нос, а в лесу вдруг стало совсем тихо. Я замер, прислушиваясь, и услышал стук капель, падающих с листьев. И больше ничего. А потом увидел, что на меня надвигается новая стена воды. Как будто Господь Бог поливал деревья огромной лейкой. Это была бешеная атака дождя. Я все еще сидел на поваленном дереве и стал потихоньку соскальзывать на другую сторону, чтобы затем пробраться сквозь жидкий кустарник по направлению к конечной цели.
Неожиданно кто-то схватил меня за голову и дернул назад так быстро и резко, что я ничего не успел понять. Тупой край лезвия ножа едва не придушил меня, я затих.
— Ты — покойник, — прошептал кто-то мне на ухо. В этом тихом голосе не ощущалось гнева. Лишь немного волнения, которое невозможно скрыть. Я сидел не двигаясь. Солдат из «Альфы» исчез в темноте за стеной дождя прежде, чем я успел запомнить его приметы, за исключением того, что у него не было ранца. Чернокожий, одетый в зеленую футболку и камуфляжные брюки, он двигался очень быстро.
* * *
— Ладно, парни, вы, наверное, думаете, что я буду читать очередную лекцию, но запомните, вам лучше внимательно смотреть на то, что я вам показываю, если хотите выжить.
Мы старались сохранять серьезность, этот сержант, рядом с которым стояли маленькие банки, вызывал смех и ужас одновременно. Он стоял на кузове грузовика, а мы расположились на лужайке внизу. Мы приступали к новому этапу тренировок, которые должны были проходить в болотах северной Флориды, и он инструктировал нас по поводу змей, скорпионов и пауков.
— Слушайте, мужики… женщин тут нет? Нет. Значит, так, ребята, сегодня утром вы отправитесь в «ядовитую столицу Америки». Все, что ползает, летает, плавает, может прыгнуть на вас, пока вы идете, или подползти к вам, пока вы спите. Здесь, в Эглине, этим тварям нет счета.
Он рассказывал нам о водяном щитоморднике, мокассиновой змее, древесной гремучей змее, которая может быть толщиной в человеческую руку; о коралловых змеях — этих тихих, ярких, маленьких змейках.
— Если они укусят вас, вы почти ничего не почувствуете. Место укуса слегка онемеет. Затем яд начнет действовать на вашу нервную систему. Возможно, кожа станет особенно чувствительной, возможно, яркий свет станет причинять вам боль, сердце начнет биться очень быстро, и неизвестно, что с вами произойдет: может, вы ослепнете, может, обделаетесь. Трудно сказать, что случится, главное, как можно быстрее распознать, что именно вас укусило, иначе все кончится очень плохо.
— Извините, сэр?
— Да, сэр.
— Что нам делать, если это случится?
— Ждать медицинской помощи. Мы еще поговорим об этом.
Я слышал, как Клифтон бормочет себе под нос, и слегка толкнул его локтем.
— А если помощь не успеет до меня добраться? — прошептал он.
О скорпионах сержант говорил мало. Возможно, считал, что у них достаточно запоминающийся внешний вид. Мы с облегчением вздохнули, когда узнали, что, возможно, и не умрем от жала скорпиона. Очевидно, сержанту было скучно о них рассказывать.
Когда слушаешь подобные лекции, начинаешь понимать, что встречаются врачи, которые просто повторяют то, что необходимо, а бывают люди заинтересованные, у которых имеются свои любимые темы. Было ясно, что этот сержант любил пауков. Он показал нам тарантула, такого здорового, что вполне мог съесть воробья.
— Однажды утром вы можете проснуться и увидеть, как эта тварь ползет по вашему лицу. Не пугайтесь. Это не Голливуд. Просто возьмите его и, если хотите, положите в карман. Это произведет впечатление на ваших друзей. Я не говорю, что он не станет вас кусать. Но и серьезного вреда тарантул не причинит. А вот это, — он показал банку, в которой находилось нечто, похожее на большую черную виноградину на ножках, — вот это уже серьезно. Черная вдова. Посмотрите поближе. Ее не спутаешь ни с одной другой восьминогой тварью, и, поверьте, если она укусит, вам будет очень плохо.
Я никогда не видел ничего подобного и смотрел как зачарованный. В детстве все слышали о черных вдовах. Дети пугают друг друга страшными историями об этих совершенных частичках зла, черных, как космос, с красным узором в виде песочных часов на брюшке. Почему они черные? Откуда такой неестественно-красный узор? Им не нужна маскировка. Они просто сидят, злобные и чуждые, выжидая удобного момента, чтобы тебя убить.
— На коже могут появиться две крошечные красные точки, но, возможно, вы ничего не почувствуете. Через несколько минут укушенное место начинает распухать. Потом — судорога. Боль, от которой хочется кричать. Мускулы твердеют. Иногда возникает эрекция — да, и она не проходит. Ваш пенис распухает, вы не можете мочиться. Чувствуете озноб, появляется сыпь, мускулы скручиваются узлом, и, если повезет, вы успеете добраться до места, где вам дадут сыворотку. Ее нет в ваших ранцах. Поэтому, если вы невезучие, то самый лучший способ справиться с этой ситуацией — всегда быть начеку.
— Ты, — послышался шепот позади меня, — ты — один из моих трупаков.
Я слегка повернул голову и увидел черного солдата, но не заметил в нем ничего примечательного — почти такого же роста, как и я, но более мускулистый. Я ожидал, что он улыбнется, но его лицо ничего не выражало.
— Около большого дерева. Позавчера, — сказал он.
— «Альфа»?
— Точно.
— Коричневый паук-отшельник, — пояснил сержант, доставая бутылку с маленьким съежившимся пауком, похожим на обычного паука, который прячется в пыльном углу сарая. — Самый опасный паук в Эглине. Если он укусит вас, возможно, вы сразу и не умрете, но будете жалеть, что этого не произошло. Место вокруг укуса становится бледным, вы чувствуете резкую боль или жжение. Затем на этом месте происходит кровоизлияние под кожу, возникает нагноение, легко подцепить какую-нибудь заразу. Возможно внутреннее кровотечение, конвульсии, сердечно-сосудистый коллапс. Смерть. Так что пусть тарантул и выглядит большим, страшным и волосатым, но он не причинит серьезного вреда. Черная вдова смертельно опасна, но вы сразу распознаете ее, как только увидите. А вот коричневый паук-отшельник, который прячется в сухих местах, где вы можете остановиться на привал или ночлег, по моему скромному мнению, опаснее всех их, вместе взятых, потому что вы не обратите на него внимания. Вопросы есть?
