– Откуда тебе знать? Что она сказала тебе? На что намекала? – Тор передразнил интонацию Йилл, затем встал и начал метаться от стола к раковине и обратно. Темно-синие брюки были ему коротковаты.
– Только то, что она… что-то насчет спячки…
Тор обернулся и посмотрел на Йилл покрасневшими глазами.
– Но это со всеми бывает, – поспешно добавила она. – Рано или поздно. Это скорее правило, чем исключение.
Он открыл кран, загасил окурок, произнес четко:
– Как ты думаешь, могла она уехать? Чтобы припугнуть меня?
– Зачем ей пугать тебя?
– Или не напугать. Разбудить. Если она считает, что я сплю. – Он сухо засмеялся, явно довольный своей шуткой.
– Но зачем она, в конце концов, поехала в Хэссельбю? – спросила Йилл. От этого названия ее пронзило острое беспокойство, даже спустя столько лет.
Когда Ханс-Петер добрался до гостиницы, термометр показывал двадцать пять градусов.
В метро было невыносимо жарко, Ханс-Петер подобрал бесплатную газету и принялся обмахиваться ею. Чем больше он думал о разговоре с Ульфом, тем больше портилось настроение. Ульф упомянул какую-то проблему, которую намеревался обсудить с глазу на глаз.
На улице порыв горячего ветра взметнул мусор и пыль. Из летних кафе тянулись разнообразные запахи еды. У Ханс-Петера сосало под ложечкой: он не успел поесть перед выходом. Перед ним шагала женщина с детской коляской. В ту секунду, когда Ханс-Петер уже приготовился открыть дверь, белую панамку малыша сорвало ветром и швырнуло в его сторону. Ханс-Петер почти рефлекторно вытянул руку и поймал панамку, прижав ее к стене. Молодая мамаша тут же подскочила к нему и вырвала панамку. На ткани остались следы пыли. Сердито нахмурившись, мамочка принялась тереть панамку о свою майку. Загорелые груди едва не вываливались из выреза.
– Всегда пожалуйста, – сказал Ханс-Петер. – Прямо «Унесенная ветром».
Женщина резко повернулась к нему:
– Что это вы несете?
Ханс-Петер ощутил резкий прилив гнева, точно в солнечное сплетение кулак вонзился. Захотелось прошипеть в ответ какую-нибудь гадость, обидеть. Но он промолчал – Ханс-Петер был не из тех, кто выплескивает злость. Ссоры в его жизни случались крайне редко. Даже давний разрыв с Лив прошел очень сдержанно. Лив приходилась сестрой его боссу, Ульфу. Иногда Ханс-Петер выслушивал рассказы о том, как нынче поживает бывшая жена. Лив оставила Ханс-Петера ради мужчины по имени Бернт. Переехала в его типовой коттедж в северной части Хэссельбю, нарожала целую прорву детишек. Однажды Ханс-Петер столкнулся с семейством в торговом центре в Окермюнтан.
– Нам надо поддерживать связь, – прошептала она, положив свою маленькую мягкую ладонь на его рукав. Бернт стоял рядом, выставив пивное брюхо.
– Конечно, заходи к нам, выпьем. Или просто кофе попьем. Мы почти все время дома.
Но Ханс-Петер так и не зашел. Разумеется.
А потом он повстречал Жюстину.
Не успел Ханс-Петер взяться за ручку как дверь резко толкнули изнутри. Это была Ариадна, уборщица, в руках она держала пакет.
– Ну ты и несешься! – воскликнул Ханс-Петер.
Опустив голову, Ариадна что-то еле слышно пробормотала и шмыгнула носом. Ханс-Петер обнял ее за плечи и увлек обратно в фойе.
– Ариадна.
Она сжала губы. Казалось, это причинило ей боль. Губы были припухшие, странного цвета.
– Что с тобой, господи боже?
Ариадна скривилась.
– Упадала с лестницы, дома.
– Упала?
– Да, на крыльцо. Спешила.
– Вот как.
– Хорошо, не поломалось у меня ничего.
– Да уж, похоже, тебе и так изрядно досталось.
Ариадна высвободилась, принялась собирать туристические брошюры, разбросанные по стойке администратора. Аккуратно сложила их в старую коробку из-под обуви, которую когда-то украсила цветастой самоклейкой, чтобы использовать именно для хранения брошюр. Ханс-Петер отметил, что коробка уже изрядно потерта.
– Нужно сделать новую коробку, – сказал он. – Эта уже свое отслужила.
– Если нужно, – глухо произнесла Ариадна.
– То есть как?
– Не знаю. Просто чувствую так.
– Ульф что-то сказал тебе?
– Нет. Не сказал.
Ариадна была родом из Греции. Она прожила в Швеции больше пятнадцати лет, но до сих пор говорила с довольно сильным акцентом. Ханс-Петер пытался исправлять ее ошибки. Сама она особо не старалась выучить шведский получше.
– Мой муж говорит, ему нравится, когда я так говорю, – повторяла она. – Он говорит, это экзотика.
Ариадна была замужем за полицейским по имени Томми.
Раньше она часто брала с собой на работу дочь Кристу, когда та была помладше. Девочка родилась слепой, как котенок, ей было не суждено видеть мир.
– Так что ты имеешь в виду?
Она откашлялась.
– Не знаю. Но воздух такой. Сегодня не так хорошо, я жалко.
Иногда слова Ариадны было сложно понять. Впрочем, ясное дело, кому может быть хорошо с таким разукрашенным лицом.
– Наверное, гроза надвигается, – сказал Ханс-Петер.
Ариадна наморщила лоб:
– Не знаю.
– Ты уходишь? – Ханс-Петер указал на пакет в ее руке.
Ариадна одернула футболку, обтягивающую грудь и пухлые бока. Джинсы тоже были в обтяжку. Казалось, ей нравится носить светлые тесные брюки, которые делают ее еще полнее.
– Надо купить новые тряпки, – пробормотала она и заправила за уши жесткие курчавые волосы. – Тряпки кончились, знаешь, которыми мыть.
– Конечно, понимаю.
– Я не могу убирать, должна убирать.
– Ладно, не буду задерживать.
Ариадна сделала пару шагов и остановилась.
– Ты сегодня ранний, – сказала она, будто лишь в эту минуту осознав, что обычно Ханс-Петер приходит вечером.
– Рано, – поправил он.
Ариадна попробовала улыбнуться. Изуродованные губы дрожали.
– Да, рано.
– Уффе хотел поговорить со мной. Ты его видела?
– Наверху. – Ариадна указала на лестницу.
– Ладно, тогда пойду к нему.
Она снова приготовилась открыть дверь, но остановилась. Печально покачала головой.
– Что такое? – участливо спросил Ханс-Петер.
– Нет, ничего. Я скоро обратно.
Тепло вернулось на той неделе, когда они уехали из Швеции. Душная, внезапная жара, от которой люди расслабились и сбавили темп, хотя было уже поздно. У большинства отпуск закончился. Почти все лето прошло под дождями.
– Ловкий расчет, – смеялись коллеги Йилл в диспетчерской. – Наконец-то в городе нормальная погода, а ты уезжаешь.
Йилл закончила свою смену и уходила в девятидневный отпуск. Ей давно уже опостылели курорты. Вместо этого она решила отправиться вместе с Тором в одно из тех мест на Земле, где рождаются циклоны.
Нужно ли это ему? – думала Йилл, когда самолет опускался через дождевые облака к Тромсё. Может, ему больше по душе бокал «сангрии» на жаркой тесной улочке, где на веревках, протянутых от дома к дому, сохнет белье, а в тени дремлют собаки?
Прочитать его мысли сложно, не поймешь, чего он хочет.
– Сядешь за руль? – Она протянула ему ключи от автомобиля, взятого напрокат.
Тор кивнул. Едва сев в машину, он вывернул ручку обогрева до максимума.
С пассажирского места Йилл могла исподволь рассматривать Тора, не смущая его. Он всегда был худым, на вид заядлый курильщик. Острые морщины печальными скобками пролегли от носа к уголкам рта, узкие губы в мелких трещинках. Ему пятьдесят четыре – на два года больше, чем ей. Брови с возрастом стали жесткими и кустистыми. Слишком длинные волосы редкими прядями спускались за воротник. Тор сидел, напряженно приподняв плечи и чуть склонившись вперед. Йилл посмотрела на его руки, лежащие на руле, и едва сдержалась, чтобы не прикоснуться к ним.
– Здесь удивительно много зелени, – проговорила она. – Так… плодородно. Я не ожидала.
Клевер и колокольчики. Сочная колышущаяся трава. Лиловые заросли иван-чая. Она сорвала цветок, когда они остановились на обочине.
– Его нельзя ставить в воду, – сообщил Тор.
– Да ну?
– Большой любитель свежего воздуха. Вянет, как только поставишь в вазу.
Тор взял цветок из рук Йилл и указал на гроздь бутонов на верхушке:
– Знаешь, что по ним можно проследить ход летних месяцев?
– Как?
– Цветение начинается снизу. Они цветут по очереди: сначала нижние бутоны, а верхние ждут. Вот, смотри. Когда эти, нижние, отцветут и увянут, следующий ряд сможет расцвести. Ну а когда распустятся самые верхние – все, конец лета.
– Какая обреченность…
Тор еле заметно улыбнулся.
– Откуда ты это знаешь? – спросила Йилл. Ей казалось, что Тор не из тех, кто впитывает такие знания. – Откуда ты все это знаешь?
– Бабушка рассказывала. Она из Буртрэска.
– Ой, у тебя была бабушка, я никогда и не думала.
– Она давно умерла. Я подолгу жил у нее. Когда у отца с матерью были проблемы.
– Какие проблемы?
– Обычные. Такое и в лучших семьях бывает.
Йилл почувствовала, что Тор хочет сменить тему. Она взглянула на красно-лиловое море цветов.