Водитель вылез из машины. Он и впрямь был похож на копа — краснолицый блондин, подстриженный ежиком, в белой рубашке и черном с золотом нейлоновом галстуке. Внушительный живот возвышался над широкой бляхой его поясного ремня. Его напарник с болезненным и усталым лицом оставался в машине. Одной рукой он чесал голову, заросшую сальными черными волосами, наблюдая в боковое зеркало за тремя мальчишками, подошедшими к машине и стоявшими рядом с дверцей водителя.
Толстяк ткнул в сторону ребят скрюченным пальцем, а затем жестами заставил их подойти к нему почти вплотную.
— Позвольте спросить вас кое о чем, нет возражений? — Он наклонился к ним, и его огромная голова заполнила все поле зрения Шона. — Вы, парни, полагаете, что в том, чтобы драться посреди улицы, нет ничего плохого?
Шон обратил внимание на золотой значок, прикрепленный к поясу мужчины с правой стороны.
— Так, что скажете? — Коп приложил к уху ладонь, сложенную рупором.
— Нет, сэр.
— Нет, сэр.
— Нет, сэр.
— Вы, по-моему, шайка панков, а? Так или нет? — Он показал большим пальцем назад, на своего напарника, сидевшего на пассажирском сиденье спереди. — У нас с напарником целая папка заявлений с жалобами на то, что панки в Ист-Бакингеме наводят страх на добропорядочных людей. Понимаете?
Шон и Джимми не проронили ни слова.
— Простите нас, — сказал Дэйв Бойл; по его виду было ясно, что он вот-вот заплачет.
— Вы живете на этой улице? — спросил толстый коп. Его взгляд скользил взад-вперед по домам на левой стороне улицы, как будто он был уверен в том, что любой из жителей уличит их, если окажется, что они врут.
— Ага, — сказал Джимми и посмотрел назад, через плечо, на дом Шона.
— Да, сэр, — подтвердил Шон.
Дэйв не сказал ничего.
Коп посмотрел на него сверху вниз и спросил:
— Ну? А ты что молчишь?
— А что? — Дэйв затравленно посмотрел на Джимми.
— Не смотри на него. Смотри на меня. — Громовым голосом рявкнул коп, раздувая ноздри. — Ты здесь живешь?
— А-х-х? Нет.
— Нет? — Коп наклонился к Дэйву. — А где же ты живешь, сынок?
— На Рестер-стрит, — все еще не сводя глаз с Джимми, ответил Дэйв.
— Ага, «Квартиры» совершают набеги на Округ? — Вишнево-красные губы копа округлились, как будто он сосал леденец. — Да, здесь у вас, наверное, дела идут лучше, верно?
— Сэр?..
— Твоя мать дома?
— Да, сэр. — Слеза скатилась по щеке Дэйва, а Шон и Джимми отвернулись и стали смотреть в сторону.
— Ну что ж, мы должны поговорить с ней, рассказать ей, чем занимается ее сыночек-панк.
— Я не… я не… — зарыдал Дэйв.
— Садись. — Коп распахнул заднюю дверцу и Шон уловил резкий запах яблок, так пахнут яблоки в октябре.
Дэйв посмотрел на Джимми.
— Садись, — повторил коп, — или ты хочешь, чтобы я надел на тебя наручники?
— Я…
— Что? — Голос копа теперь звучал грубо и угрожающе. Он шлепнул ладонью по верху распахнутой дверцы. — Садись, черт возьми, и не тяни время.
Дэйв, плача в голос, залез на заднее сиденье.
Коп наставил толстый узловатый палец на Джимми и Шона.
— Идите и расскажите своим мамашам, чем вы тут занимались. И смотрите, недоноски, не дай Бог мне снова увидеть вас дерущимися на улице.
Джимми и Шон отступили на шаг назад, а коп залез в машину и тронулся с места. Мальчики видели, как машина доехала до угла, а затем повернула направо. Лицо Дэйва, затемненное расстоянием и тенью от деревьев, было обращено к ним. Улица снова опустела и на нее опустилась тишина; последнее, что они слышали, был звук захлопываемой дверцы полицейской машины. Джимми и Шон по-прежнему стояли у той самой машины, из-за которой началась драка, и глядели то в землю, то в один, то в другой конец улицы, но только не друг на друга.
У Шона снова все поплыло и закачалось перед глазами, но сейчас к этому добавился еще и отвратительно-горький вкус во рту, словно его набили грязными монетами. А в желудке кололо так, будто его пилили изнутри ножовкой.
И тут Джимми сказал:
— Это ты начал.
— Это он начал.
— Нет, ты. А его сцапали. У его матери слабая голова. Даже не знаю, что с ней будет, когда два копа притащат его домой.
— Все равно, не я первый начал.
Джимми толкнул его, Шон толкнул Джимми, и вот они, сцепившись, покатились по земле, колотя друг друга.
— Эй!
Шон скатился с Джимми, они оба вскочили на ноги, ожидая снова увидеть тех же самых копов, однако увидели мистера Девайна, вышедшего из дома и направляющегося к ним.
— Что вы тут затеяли?
— Ничего.
— Ничего? — Отец Шона нахмурился и, дойдя до кромки тротуара, приказал: — А ну прочь отсюда. Лучшего места, чем проезжая часть, не нашли?
Мальчики вступили на тротуар и остановились перед ним.
— Вас же вроде было трое? — спросил мистер Девайн, окидывая взглядом улицу. — А где Дэйв?
— Что?
— Где Дэйв, я спрашиваю? — Отец Шона в упор посмотрел на сына и Джимми. — Он ведь был с вами?
— Мы дрались на улице… на проезжей части.
— Ну?
— Мы дрались на проезжей части, и появились копы.
— И когда это произошло?
— Минут пять назад.
— Так. Появились копы, и что дальше?
— И они забрали Дэйва.
Отец Шона обвел взглядом улицу из конца в конец.
— Что они сделали? Забрали его?
— Чтобы отвезти его домой. Я им наврал. Я сказал, что живу здесь. А Дэйв сказал, что живет в «Квартирах», и они…
— Что-то не могу понять, о чем вы говорите? Шон, как выглядели эти копы?
— Ну…
— Они были в форме?
— Нет. Нет, они…
— Так почему вы решили, что это копы?
— Я не… Они…
— Что они?
— У него был значок, — сказал Джимми. — На поясном ремне.
— И что это за значок?
— Похоже, золотой.
— Так. Что было на нем?
— На нем?
— Какие слова? Какие слова вы смогли на нем прочитать?
— Никакие. Я не знаю.
— Билли?!
Все оглянулись и увидели мать Шона, вышедшую на крыльцо. На ее лице было выражение тревоги, смешанной с любопытством.
— Да, дорогая? Позвони в полицию, прошу тебя. Узнай, забирал ли кто-нибудь из патрулей ребенка за драку на нашей улице.
— Ребенка?
— Дэйва Бойла.
— О Господи! Его мать…
— Давай пока об этом не будем. Идет? Посмотрим, что скажут в участке. Договорились?
Мать Шона пошла в дом, а Шон стоял и смотрел на отца. Он не знал, что делать с руками, куда их деть. Сунул руки в карманы, вынул их из карманов, обтер ладони о штаны.
— Теперь я буду виноват, — еле слышно произнес он и стал смотреть в тот конец улицы, как бы ожидая, что из-за угла покажется Дэйв. Его глаза действительно уловили что-то, но это был всего лишь мерцающий мираж, возникший в его воображении.
— Она была коричневая, — вдруг произнес Джимми.
— Что?
— Их машина. Она была темно-коричневая. Похожая на «плимут». Я так думаю.
— Что еще?
Шон попытался представить себе машину и копов, но не смог. Он видел их, как какое-то размытое пятно, которое никак не хотело обрести форму и оставалось вне фокуса. Он мог предположить, что машина копов была более старой, чем оранжевый «пинто» миссис Риан, а по высоте примерно вдвое ниже изгороди, что вокруг ее дома, но отчетливо представить машину копов Шон не мог.
— Из нее вроде бы пахло яблоками, — сказал он.
— Что?
— Вроде бы яблоками. Из машины пахло так, как будто в ней были яблоки.
— Из нее пахло вроде бы яблоками, — задумчиво произнес отец.
Спустя час на кухне два других копа допрашивали Шона и Джимми, задавая им кучу вопросов, а потом появился третий, их товарищ, и со слов мальчиков нарисовал примерные портреты этих людей в коричневой машине. Толстый светловолосый коп на листе бумаги выглядел еще более отвратительным; его лицо было еще шире, но во всем остальном сходство было. О его напарнике, который все время пялился в боковое зеркало, вообще невозможно было сказать ничего определенного; лицо расплывчатое, как плевок в луже, волосы черные (это они помнили точно). Он не принимал участия в разборке, поэтому ни Джимми, ни Шон и не смогли запомнить его.
Появился отец Джимми и сейчас молча с полубезумным растерянным лицом стоял в углу кухни; глаза его были влажными, а тело все время беспорядочно двигалось, как будто стена, к которой он прислонился, вибрировала и колебалась. Он ни словом не перемолвился с отцом Шона и никто из присутствующих не спросил его ни о чем. Из-за его способности мгновенно перемещаться в пространстве он казался Шону еще более низкорослым, чем был на самом деле. Шон даже представил себе, что если отвести взгляд, а потом снова посмотреть на этого человека, то никого не увидишь, как будто он просто сольется с обоями.
