Брент Росс смотрел в бинокль, как подполковник Мацухара ведет воздушный бой, и пересчитывал самолеты, напрягая ноги, когда могучий авианосец менял курс.
— Дюжина бомбардировщиков, адмирал, — сообщил он командирским голосом. — И целая эскадрилья истребителей.
— Какие?
— «Ме-сто девятые» и, может быть, один «сто десятый». Бомбардировщики разные: «Хейнкель-один одиннадцать», «Ди-си-третьи» и, возможно, пара «Сессн».
— Очень хорошо. — Старик нагнулся к ветрозащитному экрану, за которым ревела двигателями дюжина готовых к полету «Зеро», рвавшихся со швартовочных тросов, как голодные псы на привязи, учуявшие запах крови.
— Курс один-два-ноль, скорость двадцать четыре, сто двадцать восемь оборотов, сэр, — донеслось из переговорной трубы.
— Взлет! Взлет!
Шквал желтого и белого, когда механики освободили швартовочные тросы, вытащили колодки и побежали к узким проходам вдоль борта. Первый «Зеро» прогрохотал по полетной палубе. Потом один за другим блестящие белые самолеты срывались с короткой взлетной палубы и уносились в небо.
— Трехмоторный! Трехмоторный, адмирал! — выкрикнул Брент, приникнув к биноклю.
— Это «Юнкерс-52» — раздался позади него новый голос.
Адмирал Марк Аллен быстро встал рядом с Фудзитой, поправляя одной рукой ремешок своей каски под подбородком и поднимая другой бинокль. Седой ветеран второй мировой войны, участник двенадцати сражений на авианосце, японист и эксперт по Японии, адмирал вместе с Брентом Россом служил в военно-морской разведке США и был при Фудзите в качестве советника на случай боевых действий.
— Адмирал, у «Юнкерса» швейцарские опознавательные знаки, — сообщил Брент Фудзите.
— Об этом самолете я сужу по его окружению. — Морской волк повернулся к телефонисту, отдавая приказ:
— Радар! Дальность до ближайшего вражеского самолета.
— Пятнадцать километров, сэр.
— Все — вперед!
— Адмирал, должны сесть три истребителя. При таком ветре они не удержатся на палубе.
— Они опытные пилоты, адмирал Аллен.
Брент ощутил новый удар, когда двигатели корабля взревели от нагрузки и 84000 тонн стали врезались в океанскую волну, взрывая ее брызгами сверкающих радуг, на что корпус судна ответил тяжелым гулом.
С левого борта от заряжающих донеслись одобрительные возгласы.
— Адмирал, наш боевой патруль сбил пару истребителей и «Юнкере».
— Очень хорошо.
Полетная палуба задрожала от выхлопов звездообразных двигателей, работавших на полной тяге, и еще два А6М2 заняли стартовую позицию. Оставался один.
— Дальность?
— Шесть километров, адмирал.
— Главная батарея. Приготовиться к отражению авиационной атаки с левого борта — управление с поста борта. — Старик нетерпеливо перегнулся через ветрозащитный экран. — Взлет последнему истребителю!
С захлебывающимся гулом оставшийся истребитель рванулся вперед, когда его летчик отпустил тормоз. Брент увидел вспышку белого пламени, затем услышал рев форсажа. С ужасом он наблюдал, как «Мицубиси» остановился, затем приподнялся в неодолимом стремлении вверх.
— Слишком рано! Слишком рано!
Качнувшись влево, самолет зацепил концом крыла полетную палубу и резко перевернулся через левое крыло, ломая его и врезаясь в расчет 25-миллиметровой зенитной установки, состоящий из девяти человек.
— Не спасать! — рявкнул Фудзита на телефониста, когда самолет упал в воду и его стало утаскивать на глубину бурлящей вокруг «Йонаги» водой.
— Адмирал, — сказал вдруг Марк Аллен, — я бы рекомендовал, чтобы эсминцы эскорта создали плотную огневую завесу. Они должны находиться не далее пятисот ярдов от нас. Нам нужны их орудия тридцать восьмого калибра, сэр.
— Хорошо. — Адмирал повернулся к телефонисту. — Радиорубка — связь «рубка — рубке». Сопровождению приблизиться ко мне на двести метров.
Прогремел гром, когда два находящихся справа американских эсминца открыли огонь. Брент всегда удивлялся скорости — двадцать выстрелов в минуту, — с которой каждый из пяти кораблей мог стрелять из зенитных орудий тридцать восьмого калибра, превращая «Флетчеры» в огнедышащие вулканы, сверкавшие пламенем вспышек в облаках бурого дыма.
— Самолеты в пределах досягаемости, адмирал.
— Открыть огонь!
Как гром с ясного неба двадцать 127-миллиметровых орудий ударили как одно. Застонав от грохота, Брент покрутил головой, но бинокля не опустил. Запах пороха, возбужденные крики заряжающих, звяканье латунных корпусов снарядов о сталь холодным спазмом отдались у него в животе, и он почувствовал пульсирование крови в ушах. Его бинокль задрожал, когда кровавая карусель приблизилась; вражеские истребители и бомбардировщики были атакованы «Зеро» сверху и снизу, но все-таки по меньшей мере с полдюжины бомбардировщиков устремились к авианосцу, в то время как большая часть боевого патруля с «Йонаги» была связана боем с пятью или шестью Me-109. Брент знал, что некоторые из бомбардировщиков прорвутся. Тут он увидел два продолговатых цилиндра.
— Торпеды, адмирал, — отрывисто бросил он. — Под фюзеляжами.
— Они постараются отвлечь нас воздушным боем на большой высоте и сбросить торпеды, пока мы будем следить за схваткой, — предположил Марк Аллен.
— Вознести нас на небеса своими двумя торпедоносцами, — пробормотал Фудзита. — Но это мы еще посмотрим!
Не обращая внимания на смертоносные разрывы зенитных снарядов, заполнивших небо, уцелевшие самолеты врага медленно приближались к «Йонаге» и уже ясно различались в фокусе бинокля Брента Росса. Отчетливо была видна каждая деталь: два Не-111 с остекленной носовой частью и двумя 20-миллиметровыми пушками, двумя двигателями жидкостного охлаждения «Юмо-211А», обтекаемыми фюзеляжами и высокими, словно акульи плавники, рулями; два «Дугласа DC—3» с огромными двигателями «Пратт-Уитни», стойками шасси, убранными в гондолы, напоминавшие двойной подбородок, пузатыми фюзеляжами и люками бомбоотсеков в их нижней части; пара «Норт Америкэн АТ—6 Техасец» с двигателями «Пратт-Уитни», пулеметами, торчащими в сторону хвоста и огромными блестящими торпедами под брюхом. У Брента перехватило дыхание, когда торпедоносцы, еще находясь далеко от авианосца, вдруг спикировали.
— Торпедоносцы атакуют, адмирал, — доложил американец сквозь плотно сжатые губы.
— Очень хорошо.
— Пока курс не меняйте, адмирал Фудзита.
— Знаю, адмирал Аллен. Пусть атакуют.
Пожилой американец кивнул, продолжая наблюдать.
Донесся новый рвущий уши звук, когда десятки 20— и 40-миллиметровых орудий «Флетчеров» открыли огонь. К ним присоединилось стаккато пробудившихся к жизни и сотрясающих галерейную палубу строенных 25-миллиметровых батарей, рассеивая приближающиеся самолеты гирляндами оставляющих дымный след трассирующих снарядов.
АТ—6, заходивший на авианосец, попал под огонь кэптена Файта и полетел к воде, как прихлопнутая муха. Один из «Хейнкелей» потерял крыло, закувыркался и упал в море, подняв трехсотметровый фонтан воды и обломков. Взрывом разнесло один DC—3, а на другой накинулась пара «Зеро», расстреляв его экипаж длинными очередями. Еще один японский истребитель всадил очередь в крыло «Хейнкеля», пропоров его до самого основания. Это происходило так близко, что Брент видел пучки разноцветных проводов и трубопроводов, когда самолет завертелся навстречу своей смерти.
Остались лишь две машины: приближавшийся над кромкой воды «сто одиннадцатый» слева, а справа по носу, уже практически рядом, заходил АТ—6.
— Право на борт! — закричал Фудзита. — Курс два-два-ноль.
— Хорошо, хорошо, носом к нему, — сказал Аллен.
«Хейнкель» с упорством человека, решившего покончить жизнь самоубийством, отчаянно приближался, не обращая внимания на шквал трассеров и рой преследующих его «Зеро».
Брент уронил бинокль на пояс, уставившись вверх и вцепившись руками в ветрозащитный экран так, что побелели костяшки пальцев. К горлу подступила тошнота. Брент подавил ее и расправил плечи, подумав, что всех людей, оказавшихся в бою, охватывает подобный страх. Они идут за тобой, Брент Росс, подумал он. Эти незнакомые люди в старых бомбардировщиках хотели его крови — именно его. Он снова почувствовал острое желание убежать. Спрятаться. Тот же страх, который он познал в Триполи. Но опять Брент поборол себя. Прогнал животный ужас, придав лицу холодное самурайское выражение.
Бомбардировщик был уже над ними, на высоте не более шестисот метров и с одним дымящимся двигателем. Вдруг из него высыпались шесть блестящих черных цилиндров и по дуге понеслись на Брента. Но штурман опоздал на долю секунды: пять бомб просвистели мимо палубы и упали в море. Раздался резкий взрыв и звук корежащегося металла, когда шестая ударила в 127-миллиметровую установку, сбрасывая в море орудие и его расчет, попадавший в воду, как поломанные манекены.
