— Мы не станем торчать здесь всю ночь, — сказала женщина. — Просто ляг на нее.
Руфорд подчинился приказу, и вдруг, когда он потерял всякую надежду, им начало овладевать возбуждение.
— Ну вот, — сказал он, подаваясь бедрами назад и приподнимаясь на руках. Краем глаза он видел, что белая женщина встала на колени справа от него, но он полностью сконцентрировался на том, чтобы найти правильный угол и достичь желаемого. Потом раздался первый выстрел.
Руфорд почувствовал, как пуля прошла через ребра, затем была резкая боль в животе, как будто его проткнули горячей кочергой. Он рухнул на Анжелу. Другая пуля под более острым углом прошла сквозь пах и размозжила его бедренную кость изнутри.
Он попытался откатиться в сторону, но кто-то наступил ему на спину, пригвоздив к испуганной женщине. Последнее, что он видел, было лицо Анжелы, похожее на изображение какой-то африканской богини в свете от фонаря незнакомой женщины.
9
— Никто не умрет. — Доусон отвернулась к стене хижины. — Вот как говорил Лео. Это его точные слова.
— Ты имеешь в виду… — произнес Пандер. Это был вопрос, но без вопросительной интонации в конце предложения.
— Университет в Висконсине. Мэдисон. Двадцать четвертое августа, девятнадцать часов, семидесятый год. Военный центр математических исследований в Стерлинг-Холле. Это было сразу после событий в государственном университете Кента. Когда они начали убивать студентов, мы подумали, что это конец. Мы ждали до трех часов ночи. Выпускные экзамены отменили из-за мятежей. В здании никого не должно было быть.
Пандер начал вспоминать. Он был тогда заместителем шерифа в штате Нью-Йорк. Когда он поступил в Бюро, два человека, причастных к взрыву, по-прежнему находились в списке самых опасных преступников, и агент, не способный запомнить этот список, мог уповать только на Божью помощь.
— Это был фургон с удобрениями, верно?
— И топливом для реактивных двигателей, — добавила Доусон, глядя в стену. — Обломки грузовика нашли потом на крыше восемнадцатиэтажного дома в трех кварталах оттуда. И здание не было пустым. Роберт Фасснахт, аспирант, который работал ночью над исследованиями, оставил вдову и трех детей — трехлетнего сына и двух девочек-близнецов, которым на тот момент исполнился… — голос Доусон дрогнул, — которым на тот момент исполнился один год.
Доусон пришла в себя и рассказала Пандеру все остальное. Она следила за судьбами своих товарищей, хотя и не выходила на контакт с ними. Карла Армстронга поймали в Канаде в 1972 году. Ему дали семь лет. Теперь он продает соки в трех кварталах от Стерлинг-Холла. Дуайта Армстронга арестовали в Канаде через четыре года после того, как был задержан его брат. Он отсидел четыре года, а сейчас водит такси в Мэдисоне. Дейва Файна арестовали в Калифорнии. Ему дали только три года, теперь он работает адвокатом в Ванкувере.
— Но они так и не поймали Лео Берта, — добавила она.
Имя пробудило воспоминания Пандера.
— И Карен Баннерман, — произнес он.
Плечи Доусон вздрогнули под тонкой рубашкой, как будто ее ударили хлыстом по спине. Не отрывая глаз от стены, она сказала, что больше двадцати лет не слышала, как это имя произносится вслух. Карлин Доусон — новое имя, которое дала ей подпольная организация Нью-Йорка в начале семидесятых.
— Ты больше похожа на Карен, чем на Карлин, — сказал Пандер.
— И что теперь будет? — спросила она, глядя в стену.
Пандер сидел, ссутулившись, на пуфике, его панама слегка прикрывала глаза.
— Думаю, что романтический обед при свечах в «Капитане Уике» завтра вечером. А потом я попытаюсь найти способ уложить тебя в постель так, чтобы ты при этом не думала, будто я тебя шантажирую, а я — что ты пытаешься подкупить меня.
Доусон пережила стресс из-за сильного перепада настроения: отчаяние неожиданно сменилось надеждой. К тому же она так нуждалась в поддержке. «Стала бы я спать с ним, будь он не копом, а просто мужчиной, который хорошо целуется? — спросила она себя. — Или если бы я на самом деле была Карлин Доусон?» Она повернулась к Пандеру.
— Знаешь, Эд, о чем я подумала?
Он поднял голову и сдвинул панаму на затылок. При мягком свете масляной лампы он выглядел даже по-своему привлекательным.
— О чем?
— Я подумала, что два скрытых мотива могут нейтрализовать друг друга.
— Ты серьезно?
— Да. — Она села на кровати, прикрыла рукой стекло масляной лампы и задула пламя.
10
Эхо прокатилось по лаймовой роще. Три выстрела. Эмили положила пистолет в руку проститутки и нажала ее пальцем на спусковой крючок, чтобы там остался отпечаток. Льюис, стоя спиной к ним, смотрел на рощу, на низкие, искривленные силуэты деревьев и сильно пахнущие лаймы в холодном серебристом свете звезд. Трава под ногами была влажной. Он вспомнил, как еще мальчиком приходил сюда с отцом и выслушивал историю о том, как его дедушка передал эту рощу жителям Сент-Люка.
— Лью, иди сюда, — шепотом приказала Эмили. — Скорее!
Льюис держал за горлышко бутылку рома. Крышка была все еще завинчена, но бутылка каким-то чудесным образом оказалась почти пустой. Он вздрогнул и оглянулся. Тело Ши лежало неподвижно на Анжеле, его голова покоилась у нее на груди. Анжела была все еще на спине. Ее веки были опущены, рот открыт — она глубоко дышала, но не сопротивлялась. Фил вытянул ее правую руку и прижал к одеялу обеими руками. Эмили подвела Льюиса к женщине, приказала ему встать на колени слева от Анжелы. Он повернул набок козырек своей бейсболки с эмблемой «Дельфинов».
Анжела открыла глаза, глядя мимо Льюиса. Потом, вместо того чтобы снова закрыть их, когда Бенни поднял свое мачете, она посмотрела прямо на него. Их взгляды встретились. Ее глаза вдруг словно растворились. С ними произошла какая-то метаморфоза. И в то мгновение, когда мачете стало опускаться вниз, прежде чем с глухим стуком удариться о кость (звук был поглощен мягкой землей под одеялом), Льюис увидел глаза барана, глядевшие на него с лица Анжелы. Он застонал и попытался подняться, но Эмили стояла позади него, одной рукой держа его голову, а другой светя фонариком в сторону поврежденной руки.
— Подожди, — приказала она. Эмили уже научилась предвидеть последний вздох умирающего по пульсации артериальной крови.
Струйка черной в ночном свете крови становилась все тоньше и наконец стала стекать отдельными каплями.
— Начинай! — скомандовала Эмили и зажала нос Анжелы. Никакого предсмертного хрипа; Льюис почувствовал только легкое давление и облачко мокрого дыхания с привкусом меди, которое он вдохнул в легкие, как марихуану или крэк. Когда он посмотрел на Анжелу, ее глаза были всего лишь глазами мертвой проститутки. Анжелы. Анжелы Мартин. С острова Монтсеррат.
Льюис почувствовал… да ничего он не почувствовал! Никаких особенных ощущений. Просто дыхание умирающей. Эмили была сумасшедшей. Они все чокнулись. Убивают людей, отрезая им руки. Без всякого смысла. Ради дыхания.
Он взял у Эмили фонарь и встал на ноги. Его белые брюки были мокрыми от травы. Он посветил фонариком вокруг в поисках бутылки рома, которую бросил. Эмили встала, слегка покачиваясь. Ее щеки были красными, грудь тяжело вздымалась. Она криво улыбалась, показывая сколотый передний зуб. Эмили была похожа на женщину, которая только что испытала бурный оргазм. Позади нее в траве он увидел бутылку, блеснувшую в свете фонаря. Подняв ее, он понял, что она пустая, и хотел выбросить ее, но сильная рука схватила его и вырвала бутылку.
— У меня появилась отличная идея, — сказал Фил. В его голосе звучала ирония. — Поскольку мы все заодно, ты не против, если мы не будем оставлять здесь бутылку с отпечатками твоих пальцев?
«Мы все заодно» — эти слова эхом отдались в голове Льюиса. Эмили сломала ветку у себя над головой и принялась заметать следы, пятясь от одеяла. «Заодно». Бенни вытер пистолет и мачете. «Заодно». Фил и Бенни положили пистолет в левую руку мертвой женщины, а мачете — в руку мертвого мужчины. Все четверо покинули рощу, обошли ее вокруг и добрались до черного «лендровера». «Заодно». Они ехали на юг по дороге Данду, пока звезды снова не засветили над их головами.
1
Снова наступило утро понедельника. Холли заткнула ненавистный будильник.
— Дети!
Никакого ответа.
— Пора в школу. Подъем! Подъем!
Опять тишина. Она откинула москитную сетку, сняла халат со спинки стула и босиком прошла в детскую комнату. Оба лежали в постели Марли. Холли подумала, стоит ли ей говорить о том, что не нужно спать в одной кровати? И начиная с какого возраста детям негигиенично спать в одной спальне? Внутренний голос подсказывал ей, что с наступлением полового созревания, которое у Марли начнется через пару лет. Тот же внутренний голос подсказал ей, что самое время расспросить об этом своих знакомых.
