Я догадался теперь, почему был убит Лео Восс, почему Абель и Стритч на этот раз предпочли держаться в тени. Цель событий только частично была связана с историей с поисками Билли и денег, которые тот прихватил. Абель и Стритч бежали от Луиса.
Луис невозмутимо кивнул. Эйнджел, стоя рядом с ним, смотрел на меня с выражением легкого сожаления на лице. И в то же время в его взгляде светилась решимость идти до конца. Я знал, на чьей он стороне.
— Скажи ему, сколько, — обратился он к Луису.
— Доллар, — коротко ответил Луис. И добавил:
— Я бы взял пятьдесят центов, да у мужика не было сдачи.
— Один доллар? — это было так странно, что я чуть не улыбнулся. Луис взял доллар! Но на самом деле их жизни стоили еще меньше.
Я оглянулся на тело Абеля и подумал о двух агентах в машине и о настоящем Элдрихе, который, скорее всего, дальше Мэна и не выезжал никогда.
— Они были уроды, Берд, — Эйнджел смотрел мне в лицо, — даже хуже. Не позволяй им встать между нами.
Я покачал головой:
— Вы должны были мне сказать, вот и все. Вам следовало довериться мне.
— Ты прав, — отозвался Луис, — это был мой ход. Неудачный, надо сказать, ход...
Он стоял передо мной, ожидая моего ответа и я сообразил, почему он таился от меня. В конце концов, я всего лишь бывший полицейский, и у меня много друзей-полицейских. Возможно, у Луиса до сих пор оставались сомнения. Я спас жизнь Эйнджелу, когда тот сидел в тюрьме, а они встали рядом со мной, когда убили Дженнифер и Сьюзен, добровольно вышли на линию огня в охоте за детоубийцами и за Странником, который шел по их следу. И ничего не попросили взамен. У меня не было причин сомневаться в них, а их сомнения — недоверие наемного убийцы и грабителя к полицейскому — представлялись вполне обоснованными.
— Я понимаю.
Луис только единожды кивнул головой в ответ, но этим жестом и взглядом сказал все, что нужно было сказать.
— О'кей. Пора заняться поисками Билли Перде.
Пока мы шли под все усиливающимся дождем к пустующему зданию с заколоченными окнами первого этажа, я в последний раз оглянулся на съежившееся тело Абеля и слегка вздрогнул. Эта потерявшая форму плоть, как и останки Берендта в железнодорожном музее, служила безмолвным напоминанием того, что гротескная фигура Стритча должна вот-вот мелькнуть где-то поблизости.
Дальше вниз по Фоур-стрит кто-то припарковал две машины — напротив новостройки из серого дерева и красного кирпича. Было слишком темно, чтобы понять, есть ли кто-нибудь внутри машин. Когда мы дошли до главного входа в пустующее здание, то обнаружили дверь приоткрытой, а замок — сломанным. Держась поближе к стене, я продвинулся вдоль здания и вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть фасад. Окна на первом этаже, как я уже отмечал, были заколочены, а деревянный настил вел с газона прямо на второй этаж. Первый этаж оказался ниже настила. Все окна второго этажа закрывали экраны.
Я возвратился к тому месту, где Эйнджел и Луис ждали меня у двери. Мы договорились, что Эйнджел вернется к «меркурию», чтобы, если мы выйдем из здания с Билли, сохранялась возможность по-быстрому смыться.
Внутри мы сразу уперлись в пыльный и замусоренный старыми газетами лестничный пролет. Лестница вела на второй этаж, где размещалось нечто подобное складскому отсеку, потолок которого поддерживали стальные колонны. От лестницы начинался коридор с дверями пустующих офисов, темных и безмолвных. Склад все еще слегка отдавал деревом, хотя доминировал везде запах сырости и гниения. У Луиса имелся фонарь, но он не стал зажигать его, чтобы не привлекать внимания.
Из того угла, где мы стояли, я мог разглядеть груды гниющей древесины в углу под лестницей. Вода капала с потолка, протекая сквозь крышу склада и постепенно просачиваясь на нижние этажи. Мы обошли лестницу и заглянули в ряд офисов, где не было ничего, кроме деревянных скамей и пластикового стула. Когда мы подошли к дверному проему, я расслышал какие-то звуки сквозь шум дождя и капель с потолка. Я послал Луиса налево, а сам занял позицию с правой стороны, чтобы видеть часть комнаты внизу. Потом я стал медленно продвигаться вперед. Останавливался, быстро оглядывался по сторонам и осторожно перемещался дальше, убедившись, что никто не готовится продырявить мне голову.
Я находился в одном из смежных офисов. Из соседней комнаты донесся запах дыма: он шел от кучи тлеющей древесины и мусора в ее дальнем конце. В углу напротив я уловил шевеление. Мгновенно обернулся и прижал палец к спусковому крючку.
— Не стреляйте, — раздался хриплый, будто надтреснутый, голос, и из темноты показался скрюченный силуэт — заскорузлые от грязи джинсы, пиджак с дырками на локтях, опоясанный веревкой, на ступнях — полиэтиленовые пакеты. Неряшливые длинные волосы висели космами, седая борода от никотина стала местами совсем желтой. — Пожалуйста, не стреляйте. Я ничего не хотел плохого, просто развел костер.
— Повернись направо. И быстро!
Сквозь щель в одной из деревянных ставен проник луч света от уличного фонаря и упал на бездомного старика. У него были маленькие бессмысленные глазки. Даже на расстоянии двенадцати футов я отчетливо различал перегар и прочие сопутствующие ароматы.
Еще какое-то время я не выпускал бездомного из поля зрения; потом, когда в дверном проеме появился Луис, жестом указал старику направление к выходу:
— Убирайся отсюда. Здесь опасно.
— Можно я свои манатки прихвачу? — бездомный указал на кучу барахла, наваленного на ручную тележку.
— Забирай, что сможешь унести, и проваливай.
Старик закивал головой и начал быстро выбирать из тележки самое необходимое: пару ботинок, несколько банок лимонада, моток медной проволоки... Что-то он откладывал, над чем-то соображал. Как только он задумался над одинокой кроссовкой, позади меня раздался глубокий голос:
— Старина, у тебя есть пять секунд на сборы, иначе этим займется похоронная команда.
Видимо, аргумент Луиса помог старику сосредоточиться, мгновение спустя он поспешно ретировался, унося с собой нетяжкую ношу, состоявшую из проволоки, ботинок и лимонада.
— Вы тут ничего не украдете? — поинтересовался он мимоходом у Луиса.
— Нет, — последовал ответ. — Самое лучшее ты взял.
Старик довольно кивнул и направился к выходу, а Луис все качал головой. В дверях старик остановился:
— Там... Эти... Какие-то парни наверх пошли.
Быстро, но осторожно мы прошли по этажу до пары лестничных пролетов в дальнем конце здания — по одной в каждом углу. Я услышал над нами осторожные шаги по полу. Между лестницами находились двойные двери во двор. Кусок оборванной цепи и полкирпича удерживали двери открытыми. Луис пошел по правой лестнице, я — по левой. Поднимаясь, я старался держаться поближе к стене, чтобы как-то уменьшить риск попасть ногой на сломанную или скрипучую ступеньку. Я зря опасался. Дождь припустил с новой силой, и весь дом отзывался гулом и эхом от падающих капель и струй воды.
Мы встретились с Луисом на лестничной площадке, в месте, напоминавшем мезонин, откуда широкий лестничный пролет вел на второй этаж. Луис пошел вперед, я немного отстал, и наблюдал, как он толкнул вращающуюся дверь, открыл грязное, забранное металлической сеткой окно и начал осматривать пол. Я было решил двигаться дальше на третий этаж, но тут снизу послышался звук от чьего-то неосторожного движения. Я перегнулся через перила и в моем поле зрения оказался мужчина, прикуривавший сигарету. При свете спички я узнал в нем одного из подручных Тони Сэлли, которого видел в гостинице: видимо, его оставили сторожить выход на улицу, но он предпочел укрыться от дождя в здании. Надо мной мягко скрипнули половицы. Потом — еще раз. Как минимум, один из людей Сэлли направлялся на верхний этаж.
Пока я наблюдал за курильщиком из банды Чистюли, что-то слева от меня привлекло мое внимание. Окно в мезонине, которое раньше выходило на стоянку внизу, сейчас было заколочено и не пропускало света. Единственный путь свету снаружи открывался через дыру в стене, которая образовалась на том месте, где отвалился старый кондиционер вместе с куском штукатурки — все это так и лежало большой грудой на полу. Сквозь дыру лился поток мутного света, разрезавший массу темноты на две части. В одном из этих сгустков темноты я и почувствовал чье-то присутствие. Едва заметный силуэт заколебался, стал оседать, как догорающий листок бумаги. Я подался вперед. Сердце мое заколотилось, пистолет в руке сразу потяжелел...
На фоне темноты проявилось лицо. С темными глазами без белков. Постепенно стал различим рот, наискось зашитый черной ниткой; на шее отчетливо выделялся след от веревки. Какое-то мгновение тень смотрела на меня, затем как бы отвернулась. И на ее месте осталась только пустота. Я почувствовал, как по моей спине стекает холодный пот; на меня накатила тошнота. Я еще раз вгляделся в темноту. Отвернулся — и в этот момент где-то подо мной раздался приглушенный крик боли.
