Только не рассказывай ничего, думал Ник, пожалуйста, помалкивай. Что мне придется делать, если Вестник спросит о тебе?
Он встревоженно обернулся — не подслушивал ли их кто-нибудь? Нет, поблизости заняты не все столы, а ученики, сидевшие поодаль, увлечены своими разговорами.
— Вот видишь? Ты уже сам страдаешь манией преследования! — воскликнул Джеми. — Почему? Объясни!
— Потише! — невольно шикнул Ник. — Я не страдаю манией преследования. Просто ты многого не понимаешь. Все это сложно и увлекательно, но его очень легко испортить, и будет чертовски жаль, если так случится. Поэтому, вполне возможно, кое-кто из игроков отреагирует слишком резко, если кто-нибудь шутки ради начнет портить игру.
— Шутки ради? — шепнул Джеми и сунул Нику под нос записку. — Так это шутка? — Он сложил листок и спрятал в кармане брюк. — Я отдам ее мистеру Уотсону. После случая с Аишей он очень взволнован, уже поговорил с несколькими учениками и намерен теперь пообщаться с их родителями. Может быть, эта писанина ему поможет. Может быть, он узнает почерк.
— Ну, это уж слишком!
Почему Джеми не сообразил, что все это — лишь игра? Она ведь была такой увлекательной именно потому, что снова и снова перетекала в реальность, но по этой же причине никто из игроков его даже пальцем не тронет.
— Хотелось бы знать, могу ли я на тебя рассчитывать, если дело дойдет до крайности, — сказал Джеми. — Мы еще друзья?
— Ясное дело, друзья. Но смешно же паниковать из-за одного-двух идиотов, которые подбрасывают письма с мнимыми угрозами. Поверь мне. Если ты отдашь записку мистеру Уотсону, то попусту раздуешь шумиху и вызовешь лишь раздражение.
Джеми положил ладонь на карман брюк.
— Если я вызову раздражение у тех, у кого надо, тогда все в порядке, — сказал он и встал. Но прежде чем уйти, еще раз наклонился к Нику: — Может, тебе лучше выскочить? Давай, завязывай. Из этого ничего хорошего не выйдет, я так чувствую почему-то.
Ник покачал головой:
— Ты целое представление разыгрываешь из-за… дела, которое того не стоит. Это классное приключение, и мне интересно, понимаешь?
— Тебе даже не хватает смелости рассказать, что это за игра такая.
Ник в бешенстве уставился на него, но ни слова не произнес. Да и что Джеми мог знать о правилах игры? Они ведь подразумевали умение хранить секреты. Если бы он загрузил себе Эреб и хоть немного присмотрелся к игре, он был бы в таком же восторге!
— Эмили тоже была бы рада, если бы ты завязал с этим. Так она сказала.
— Пусть Эмили заботится об Эрике, — резко ответил Ник, — а не вмешивается в мои дела.
Джеми шумно выдохнул.
— Вот дрянь, Ник, — сказал он, развернулся и вышел.
В кафе «Бьянко» пустовали почти все столики, среди посетителей не видно было ни одного знакомого лица. Ник вздохнул. Даже поездка на метро оказалась утомительной — Бринна тараторила без умолку. Теперь они вместе собираются что-нибудь выпить. Ник оплатит колу Бринны, а потом по домам, и ничего больше. На следующий квест он выйдет уже игроком седьмого уровня.
— …вчера была на нервах. Я думаю, она в каком-то поединке здорово потрепала себе перышки.
О ком это сейчас идет речь? Ник переспросил и удостоился разъяренного взгляда.
— Ты что, меня не слушаешь? Зоя, толстушка из седьмого класса. Она выла так, что у нее сопли по лицу текли, — с отвращением сказала Бринна. — Потом Колин что-то пошептал ей на ухо, и все успокоилось.
Похоже, Колин теперь сует нос повсюду.
Официантка с тремя колечками пирсинга, вставленными в губу, приняла у них заказ. К удивлению Ника, Бринна заказала пиво.
— Западаю на пиво. Ты разве нет? — проворковала она.
— Гм… — неопределенно буркнул Ник и посмотрел в сторону. Сколько же надо тут проторчать, чтобы Вестник засчитал это за настоящее свидание? Пять минут, которые они здесь уже сидят, наверное, чересчур мало. Вот дьявол.
— Колин — клевый, — сказала Бринна с наигранной задумчивостью. — Почти такой же клевый, как ты, Ник.
У него вырвался страдальческий вздох, который он тотчас попытался искупить широкой улыбкой. Она должна быть в прекрасном настроении, это условие сделки. Посмотрим, может, Бринну удастся одурачить, и она почувствует себя просто отлично.
Он еще раз осмотрелся, нет ли среди посетителей кафе знакомого лица. Нет. Тогда стоит попытаться.
— Мне жутко хочется узнать, под каким именем играет Колин, — медленно произнес он. — У тебя нет идей?
— Ах, Ник, — отозвалась Бринна и положила теплую влажную ладонь на его руку. — Я не так уж глупа.
— Ты о чем?
— Я не нарушаю правил игры. Это рано или поздно становится известно, а потом приходит беда. Ты же сам знаешь.
Ник едва подавил желание отдернуть руку.
— Но здесь нас никто не слышит.
— Никогда нельзя знать наверняка.
Подали напитки, и Ник смог как бы ненароком убрать руки подальше от Бринны.
— Так все-таки о чем ты говоришь? Какая беда? Вылетишь из игры? Это, конечно, дрянь, но…
— Ты разве не знаешь, что бывает, когда находят предателя? — перебила Бринна. — А я вот уже видела. Они его отыскали и… казнили. Это произойдет с каждым, кто будет сражаться на стороне Ортолана.
Она пригубила пиво, не спуская глаз с Ника. Тот погрузил взгляд в темные глубины стакана с колой.
— Ты знаешь, кто такой Ортолан? — спросил он. — Об этом-то мы можем поговорить или нет?
— Ты видишь костер?
Похоже, у нее окончательно снесло крышу.
— Костер? О чем ты?
Вместо ответа Бринна достала из сумки скомканную записку.
— Правила я обычно ношу с собой. Видишь, здесь написано: во время игры можно обмениваться мнениями с другими, сидя возле костра.
Она достала зажигалку и щелкнула ею. Вспыхнуло небольшое пламя.
— Теперь нам нужно лишь чуть-чуть притвориться, — шепнула она и провела пальцем по тыльной стороне его ладони. Ощущение было приятное, главное — не думать о том, что его руку гладит Бринна. Ник закрыл глаза.
— Я представляла себе, что Ортолан — маг, — взволнованно нашептывала Бринна, склонившись к нему. — Или дракон с тремя головами. Он наверняка очень сильный. Игроки, достигшие Внутреннего Круга, проходят специальную подготовку, чтобы потом иметь хоть какой-то шанс в борьбе с ним.
Если бы не парфюм Бринны, которому место только в гареме, Ник мог бы представить, что его руку гладит Эмили. Эта мысль больно ужалила его, потому что в воображении немедленно встали Эмили и Эрик. Ник открыл глаза. Зажигалка все еще горела, и Бринна полным ожидания взглядом смотрела на него. Нет, я тебя не поцелую.
— Ладно, пусть это будет для нас сюрпризом, — громко произнес он и схватился за свой бокал.
На какой-то момент на лице Бринны проступила тревога, но она сразу же взяла себя в руки:
— Что сегодня случилось с Джеми? Он носился с таким выражением лица… Ну да, он и так обычно выглядит не слишком радостно, но сегодня… — Она лукаво посмотрела на Ника. — Он не сказал тебе, в чем проблема?
— Нет.
— А я думала, вы так крепко дружите. Значит, не так уж крепко? Впрочем, мне это нравится. А то уж слишком он какой-то дерганый.
Она, пожалуй, в хорошем настроении, подумал Ник. Отлично себя чувствует, глупая корова.
— И Джеми точно не игрок. Ты видел, он постоянно возится с этим Эриком? Колин зовет его Суши; я ему уже объясняла, что «суши» — вообще-то японское слово, но он тащится от этого прозвища. Кстати, Эрик сейчас вроде бы сдружился с Эмили. Скучная коза. Честное слово, Колин тоже говорит, что еще никогда не встречал такой зануды. Рта сроду не откроет и выглядит так, словно у нее морская свинка только что околела.
Бринна громко рассмеялась. Она должна быть в прекрасном настроении.
— Ну, это дело вкуса, если кто-то кому-то кажется занудой, — сказал он и выдавил улыбку. — Нам с Колином чаще всего нравятся абсолютно разные девушки.
Теперь пусть Бринна думает, что ответить. Ник предположил, что она начала что-то понимать, но сейчас ему не было до этого никакого дела. Он с трудом переваривал информацию о том, что Эрик и Эмили якобы сдружились. Неужели это в самом деле так? Если да, то откуда это известно Бринне? И ведь ее не спросишь. Черт. А он еще пытался увлечь Эмили Эребом! Вот идиотизм. Он готов был волосы на себе рвать.
— Мы ничего важного не упускаем? — пробормотал он, когда молчание стало тягостным.
— Всегда найдется что-нибудь важное, — отозвалась Бринна. — Когда начинаешь или заканчиваешь игру, обязательно что-нибудь значительное, да упускаешь. Меня это тоже нервирует. Надеюсь, нам прямо сейчас не объявляют сроки следующих боев на арене.
— Ты в последних участвовала?
Она надула губы.
— А может, ты решил меня перехитрить, а затем донесешь? Ты же знаешь правила. Если бы я сказала тебе, например, что была там, дважды сражалась и поднялась на один уровень, тогда совсем не трудно было бы вычислить, кто я. Или кто не я. Вестник мне объяснял. А он с этим шутить не любит.
