Ознакомительная версия.
– Это все? – спросил Олли.
– Это все. – Кэти вытерла глаза. – Я готова. Пошли.
– Расскажи о Лили, – попросила она.
Небо на востоке уже окрасилось первыми лучами рассвета. Позади остались неуклюжие, похожие на коробки одноквартирные домики Пасифики. Чайки кружились над остроконечными скалами, о подножье которых разбивались морские волны.
– А что тебя интересует? – Олли на мгновение оторвал взгляд от дороги.
– Какой она была?
– Лили была очень приятной, милой женщиной. Умной. Никогда не пыталась произвести на кого-то впечатление, но из всех нас она была, наверное, самой умной. И уж наверняка куда сообразительней Мило.
– И уж точно не была такой страшилой, как Олли, – подал голос Мило, расположившийся в одиночестве сзади.
– Добрая. Из приличной семьи. Помню, когда они с Гершем поженились, я подумал: ну вот, ему досталась настоящая святая. – Он стрельнул глазами в Кэти и торопливо добавил: – Конечно, не каждый мужчина хочет жениться на святой. Лично я был бы счастлив с такой, у которой мозгов поменьше, чем у меня. – Он улыбнулся. – С такой, которая может, например, проломить забор фургоном – просто так, шутки ради.
Кэти тоже улыбнулась, понимая, что Олли сказал это для нее, чтобы поднять ей настроение. Но боль, конечно, никуда не делась.
Она откинулась на спинку кресла, глядя вперед, на светлеющее небо. Вот бы убраться отсюда поскорее! В Мексике тепло, так светит яркое солнце, там ласковое море и горячий песок. Там воздух всегда пахнет свежей рыбой и лаймом. Она бы занялась любимым делом, ушла с головой в работу над фильмом. Конечно, пришлось бы терпеть Джека, который наверняка притащил на съемки очередную пассию, но с этим она бы справилась. Что бы он ни вытворял, душа уже не заболит. С ним покончено раз и навсегда. Она прошла и отчаяние, и одиночество, и боль, и теперь уже ни один мужчина не ранит ее сердце.
Дорога к дому Мило показалась бесконечной.
Когда они остановились наконец на подъездной дорожке напротив входа, рассвет уже сменился ясным, холодным утром. Мило, выбравшись из машины, щурился от солнца.
– Ну что, ребята, – сказал он, наклоняясь к окну, – похоже, дальше у нас дороги разные. – Он посмотрел на Кэти: – Тебе ведь в Мексику?
Кэти кивнула:
– Да, в Пуэрто-Вальярта. А ты куда?
– Мама уже улетела во Флориду. Пожалуй, рвану за ней. Может, схожу в «Дисней уорлд». Ты как, Олли, не хочешь составить компанию?
– Как-нибудь в другой раз. А сейчас я хочу выспаться.
– Ты даже не представляешь, что теряешь. Ладно, приключений мы хлебнули. Я даже почти жалею, что все закончилось. – Мило повернулся и зашагал к дому. Поднявшись на крыльцо, он повернулся и помахал рукой. – Еще увидимся! – Дверь за ним закрылась.
Олли рассмеялся:
– Мило и его мамочка! Хороша парочка! Не завидую я «Дисней уорлду». – Он потянулся к ключу зажигания. – Дальше у нас в программе автобусная остановка. Только бы горючего хватило и…
Повернуть ключ он не успел.
В открытое окно всунулось и ткнулось в висок Олли дуло пистолета.
– Выходите, доктор Возняк.
– Что… что вам нужно? – прохрипел, мгновенно побледнев, Олли.
– Живее. – Приказ дополнил сухой щелчок курка.
Подгонять не пришлось – Олли неуклюже выбрался из машины и, подняв руки, отступил.
Кэти попыталась вылезти вслед за ним, но ее остановил строгий окрик:
– А вы оставайтесь!
– Послушайте, – пролепетал Олли. – Заберите эту чертову машину, но отпустите женщину. Она вам не нужна…
– Нужна. Передайте мистеру Холланду, что я с ним свяжусь. Обсудим будущее мисс Уивер. – Незнакомец обошел машину спереди и открыл правую дверцу. – Садитесь за руль!
– Пожалуйста, – прошептала Кэти. – Прошу вас…
Дуло уперлось ей в шею.
– Я не люблю повторять.
Она передвинулась на водительское место, ударившись коленом о торчащий в замке ключ. Незнакомец сел рядом. Кэти посмотрела на него и встретилась с холодным, пустым взглядом. В темных, почти черных глазах не было и намека на человеческие чувства.
Она повернула ключ.
– Эй! – завопил Олли, хватаясь за дверцу. Вы не можете вот так взять и похитить человека!
– Не надо, Олли! – вскрикнула Кэти.
Незнакомец уже навел на него пистолет.
– Отпустите ее! От…
Грохнул выстрел.
Олли отшатнулся и упал с застывшим на лице выражением недоумения и страха.
Кэти не сдержалась. Дикая ярость, подстегнутая инстинктом выживания, бросила ее на убийцу. Он уклонился, и она только до крови оцарапала ему щеку. Не давая врагу опомниться, Кэти схватила его за запястье и попыталась вырвать пистолет. Конечно, у нее ничего не получилось. Он был быстрее и сильнее.
В последний момент она увидела прямо перед собой черную дыру поворачивающегося к ней дула. Пистолет смотрел ей прямо в лицо.
Что-то ударило ее сбоку. Голова как будто разорвалась от боли, и мир разлетелся на тысячи ярких осколков.
Потом они потускнели, и наступила ночь.
– Здесь Виктор, – сказал Мило.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Олли отреагировал на сигналы из внешнего мира. Виктору хотелось схватить друга, встряхнуть, вырвать из его горла какие-то слова. Но приходилось сдерживаться. Тишину нарушало только шипение кислорода да бульканье в аспирационной трубке. Наконец Олли пошевелился, приоткрыл глаза и, щурясь от боли, посмотрел на троих стоящих у кровати мужчин.
– Герш… я… не смог… – Он замолчал, словно исчерпав все свои силы.
– Успокойся, Олли, – сказал Мило. – Не торопись.
– …Пытался остановить… у него был пистолет… – Олли снова взял паузу.
Виктор замер, со страхом ожидая следующих слов. Он все еще не верил, не хотел верить и надеялся, что Мило как-то ошибся, чего-то не понял, что Кэти в этот самый момент едет в автобусе и ей ничто не угрожает. Всего лишь два часа назад он собирался сесть на самолет и улететь в Нью-Хейвен. Но у выхода на посадку ему передали сообщение, адресованное пассажиру по имени Сэм Половски. Это имя стояло в его билете. В сообщении было всего три слова: «Немедленно позвони Мило».
Пассажир Сэм Половски так и не поднялся на борт.
«Два часа, – терзался Виктор. – Что они делали с ней эти два долгих часа?»
– Этот человек… Как он выглядел? – спросил Половски.
– Я его и не рассмотрел толком. Темноволосый. Лицо… худощавое.
– Высокий? Низкий?
– Высокий.
– Уехал на твоей машине?
Олли кивнул.
– Что с Кэти? – не выдержал наконец Виктор. – Что он с ней сделал? Она в порядке?
И снова пауза, растянувшаяся, казалось, на целый час. Олли виновато посмотрел на него:
– Не знаю.
На лучшее Виктор и не надеялся. При таком варианте оставалась возможность, что она еще жива.
Он в волнении прошелся по палате.
– Я знаю, что ему нужно. Знаю, что должен ему дать…
– Ты серьезно? – возмутился Половски. – Это же наша улика! Нельзя просто взять и отдать то…
– Именно это я и намерен сделать.
– Ты даже не знаешь, как с ним связаться.
– Он сам со мной свяжется. – Виктор повернулся к Мило. – Думаю, он все это время наблюдал за домом. Ждал, пока кто-то появится. И сейчас наблюдает. И позвонит, когда кого-то увидит.
– Если позвонит, – засомневался Половски.
– Позвонит. – Виктор провел ладонью по карману, в котором лежали пробирки из «Виратека». – У меня есть то, что нужно ему. У него есть то, что нужно мне. Думаю, мы оба готовы произвести обмен.
Яркое солнце безжалостно било в глаза. Она пыталась сопротивляться, крепче сомкнуть веки, защитить мозг от острых, режущих лучей, но свет побеждал.
– Очнитесь. Ну же!
В лицо плеснули ледяной водой. Кэти охнула, закашлялась, замотала головой. Холодные ручейки стекали по волосам и падали на лоб и щеки.
Она попыталась рассмотреть того, кто стоял над ней. Сначала на фоне ослепительного круга проступил темный овал. Потом незнакомец сдвинулся в сторону, и Кэти увидела черные, как агат, глаза и узкий, как прорезь, рот. К горлу поднялся крик и… застыл – щеку обожгло ледяное прикосновение стали.
– Ни звука. Понятно?
Она кивнула. И тут же комната пошла кругом. Она села, обхватив голову и забыв про страх, – накатывающие волнами боль и тошнота смывали все прочие чувства. Впрочем, длилось это недолго, несколько секунд. Потом тошнота отступила, и Кэти заметила, что в комнате есть второй мужчина – крупный, плотный, широкоплечий. Он молча сидел в углу и только наблюдал за ней, пристально, неотступно. Комната была маленькая, без окон, так что Кэти не могла даже определить, день сейчас или ночь. Из мебели – стул, карточный столик и матрас, на котором она сидела. Пол голый, бетонный. «Мы в каком-то подвале». Никаких внешних звуков сюда не доходило. «Где мы? В Пало-Альто? Или за сотни миль от него?»
Ознакомительная версия.
