Мы втроем прошли в глубь зала и заняли наш столик, оставив место и для Синди, которая сейчас доставляла Конклина вместе с его новым халатом домой.
— Она хотя бы придет? — спросила Юки.
Мы с Клэр одновременно пожали плечами. Юки рассмеялась, а Лоррейн поставила на наш столик свечи. Она принесла нам кувшин пива, большую миску чипсов и соусник с сальсой, сказав:
— Это весь ужин, пока не дадут электричество.
В отсутствие Синди я рассказала Клэр и Юки о признании Любимицы и о раскрытии «глухаря» Маккоркла.
Клэр подхватила тему, сообщив о повторно проведенной аутопсии тела Оливера Маккензи.
— Следы от укуса нашлись прямо над лопаткой, — радостно добавила она. — Этих проколов никто бы не заметил, если бы не искал прицельно.
Тут влетела Синди и направилась к нашему столику. Она запыхалась, но сияла, как рождественская елка. Синди села рядом с Юки. Лоррейн принесла нам еще один запотевший кувшин пива и сказала:
— Мы закрываемся, леди. Это последний и за счет «Сьюзи».
Я наполнила бокал Синди, и та подняла его за нас всех:
— За вас, девчонки, за спасение жизни Ричи.
— Что? — переспросила Клэр.
— За тебя, Клэр, потому что ты рассказала доку о крайтах. Иначе он не заказал бы антивенин. За тебя, Линде, потому что ты наложила жгут и объяснила ему, что следует делать.
— Ты еще полицейскую академию поблагодари. Что бы я ни сделала для Конклина, он сделал бы то же самое для меня. Это значит быть напарниками.
— Верно, но сделала все-таки ты.
— Не спорь с ней. Она полна любви-и, — сказала мне Клэр.
— Чего-то полна, это точно.
— И за тебя, — добавила Синди, обращаясь к Юки.
— Я ни при чем. Я ничего не сделала ради спасения Конклина.
— Ты нашла дока.
— Тогда, — заметила Клэр, — полагаю, мы должны выпить и за тебя тоже, Синди.
— Продолжай.
— Конклин долго клеился к Линдси, а та не отвечала ему взаимностью, поэтому здорово, что ты подарила этому парню смысл жизни.
Синди кокетливо опустила ресницы и сказала:
— К моему великому удовольствию.
Мы все рассмеялись, даже Синди и я. А когда вытерли выступившие от смеха слезы, Юки сказала, что у нее есть для нас новость.
— Я собираюсь уехать на пару недель. Мой дядя Джек пригласил меня в гости, а тут как раз подошло время отпуска.
— Ты поедешь в Киото? — спросила я.
— Поездка пойдет мне на пользу.
— Ты собираешься снова встретиться с доком?
— Понимаешь, мы решили действовать по обстоятельствам. Но у меня душа к этому не лежит, Линдси.
— Ты не можешь себя обманывать, дорогуша, — сказала Клэр.
— Не могу, не смогу и не буду, — ответила Юки.
Наступило утро, и, когда я пришла на работу, Конклин уже сидел за своим столом. Он был выбрит, причесан и выглядел так, словно выиграл миллион долларов. Вся дневная смена собралась вокруг наших столов, чтобы пожать Конклину руку и сказать, как здорово, что он вернулся.
Бренда принесла пирог и произнесла:
— Никто не откажется от кусочка шоколадного кекса с арахисовым маслом.
И она была права. Но мы успели откусить лишь пару кусочков, когда Конклину позвонил его приятель, Скип Уилкинсон, работавший в подразделении по борьбе с наркотиками.
После того как Конклин назвал имя звонившего, от него было слышно только: «Угу. Угу. Угу. Не шутишь? Да. Да. Мы сейчас приедем».
— Ребята из его подразделения прошлой ночью поймали обкуренную проститутку, — сказал он мне, положив трубку. — При ней оказался пистолет двадцать второго калибра, зарегистрированный на Нейла Пинкуса. Они держат ее для нас.
Мы приехали к неприметному полицейскому участку, прежде бывшему частью фабрики «Рото-Ру», занимавшей добрую четверть квартала в Потреро на Восемнадцатой улице. Мы быстро взбежали по лестнице на третий этаж.
Скип Уилкинсон встретил нас у дверей.
Он провел нас в комнату для наблюдений, откуда мы могли видеть подозреваемую через зеркальное стекло. Это была молодая чернокожая девушка, костлявая, в потертых джинсах и грязном розовом топике, на голове болтался светлый парик. Судя по нервному взгляду и сотрясающей ее дрожи, девушка провела ужасную ночь в камере и нуждалась в очередной дозе.
— Это Лаванда Льюис, семнадцать лет, — сказал Уилкинсон. — Вот ее дело.
Я прочитала:
— Два ареста за проституцию. Первый арест за наркотики. Вы приписываете ей убийство?
Нет ничего невозможного, но я все равно не понимала.
— Вы видели ее адрес? — спросил меня Уилкинсон, ткнув в бумаги пальцем. — Коул-стрит. Дом Скитальца. Она жила там. Может, и сейчас продолжает жить. В любом случае она была одной из его девушек. Она вполне может оказаться вашим убийцей. Попытайте счастья.
Это был один из тех «поверить не могу» моментов.
Сначала добренький дядя-адвокат, Нейл Пинкус, лжет нам, говоря, что у него нет оружия. Потом он заявляет: пистолет украли. Я думала, что его последние слова тоже ложь, но никак не ожидала появления пистолета.
Я была не права.
Мы с Конклином прошли в комнату для допросов, и он выдвинул для меня стул, показав себя настоящим джентльменом. Я села, и Рич тоже. Девушка вся сжалась, когда Конклин назвал наши имена.
— Лаванда, — сказал он мягко, — это правда? Ты продавала наркотики по указу Скитальца?
Девушка уставилась на поверхность стола, сдирая с ногтей остатки лака. Она не поднимала глаз.
— Слушай, наркотики нас не интересуют, — продолжил Конклин. — Мы знаем, какая жизнь у тебя была. Мы знаем, как он с тобой обращался.
— Скиталец хорошо со мной обращался.
— Правда? Так у тебя не было причин его убивать?
— Убивать? Я? Я его не убивала. Нет, нет, нет. Только не я.
У нас не было доказательств, что Лаванда Льюис пользовалась пистолетом, а Родни Букер убит из оружия Нейла Пинкуса.
Пули, оставшиеся в черепе Скитальца, оказались такими мягкими и сплющенными, что определить их принадлежность было практически невозможно. Но я не сомневалась: Лаванда Льюис не могла этого знать.
— Должна сказать тебе, Лаванда, — начала я, — ты оказалась в очень сложной ситуации. Из твоего пистолета убили Скитальца Иисуса. Если ты не дашь нам повода принять иное решение, то будешь осуждена за его убийство.
Лаванда Льюис слетела со стула и сжалась в комок в углу комнаты, накрыв голову руками. Ее ломало. Через минуту она кричала с пеной у рта:
— Я не делала этого! Я никого не убивала!
— Наличие пистолета говорит о другом, — сказал Конклин.
— Мне нужна доза. Я умираю.
— Сначала разговор, потом мы раздобудем для тебя дозу.
Пока Лаванда сидела на корточках в углу, качаясь и завывая, я попыталась представить картину преступления.
Скажем, девушке нужна была доза. Букер приказал ей идти на улицу работать. У нее был пистолет Пинкуса. Она пошла следом за Скитальцем, выловила его на улице и, когда он отказался дать ей наркотик, выстрелила и обокрала. Но разве она могла бы так его избить? Она была миниатюрной. Однозначно она бы не справилась.
— Вы найдете мне дозу? — спросила девушка Конклина.
— Мы найдем того, кто тебе поможет, — ответил он.
Лаванда царапала на себе кожу и рвала волосы. Я была уверена, что сейчас мы ее потеряем. Она впадет в беспросветное отчаяние и перестанет осознавать наше присутствие.
Но она смогла сдержаться. По-прежнему покачиваясь и не отводя глаз от пола, девушка прокричала как одержимая:
— Сэмми Пинкус дала мне пистолет, чтобы я могла защитить себя на улице!
Я встала со стула, подошла к Лаванде и наклонилась, чтобы видеть ее глаза.
— Откуда Сэмми Пинкус взяла этот пистолет? — спросила я.
Лаванда уставилась на меня так, словно я была непроходимой тупицей.
— Она взяла его у отца. Кажется, мистер Нейл. Он и убил Скитальца Иисуса.
Мое сердце отбивало ритм, словно сумасшедший барабанщик. Конклин следовал за мной, когда мы стремительно поднимались вверх по узкой лестнице, ведущей в юридическую фирму, располагавшуюся прямо над столовой для бездомных.
Несколько девушек из маникюрного салона попытались пройти мимо нас, но, увидев решимость на наших лицах, остановились и прижались к стене лестничной площадки. Одна из них громко сказала остальным:
— Это копы!
Я забарабанила в дверь «Пинкус и Пинкус», а когда мужской голос спросил: «Кто там?» — ответила:
— Мистер Пинкус, это полиция.
Ал Пинкус, более крупный и молодой из братьев, открыл дверь.
— Чем могу вам помочь? — осведомился он, загораживая проход.
— Для начала дадите нам войти, — сказала я.
Он вздохнул, открыл дверь шире и крикнул через плечо:
