— Нет-нет, подожди,— сказал Нолан.— Я уйду.— Он тупо смотрел на Маршалла.— Я уйду,— повторил он.
С большим усилием он выпрямился и встал, как будто на плечах у него была тяжелая ноша.
— Не знаю, что и сказать,— произнес он,— но ради всего святого, Дон, сходи к доктору.
Он постоял еще чуть-чуть рядом с кабиной, посмотрел на Маршалла. Потом очень быстро повернулся и пошел к выходу. Маршалл проводил его взглядом.
Когда мужчина вышел, Маршалл откинулся на стенку кабинки и уставился в стакан. Он взял зубочистку и механически помешивал ею остатки коктейля. Затем подошла официантка, и он заказал первое, что увидел в меню.
Пока ел, он думал о том, что все это похоже на сумасшествие. Если, конечно, этот Нолан не... Но тогда он непревзойденный актер. Он был искренне расстроен тем, что случилось. А что случилось? Если это какой-то экстраординарный случай, когда одного человека принимают за другого, то это одно дело, ну а если этот другой и ты сам, в общем-то, одно и то же, то это совсем другое. Знает о Рут, о Хантингтоне, об «Америкэн Пасифик» и даже о лейтенантстве в 87-й дивизии? Откуда? Внезапно его осенило.
Много-много лет назад он здорово увлекался фантастикой. Различными рассказами о полетах на Луну, о путешествиях во времени и тому подобное. И везде там постоянно повторялась мысль о некой второй Вселенной. Это такая теория для лунатиков, предполагавшая, что существуют две различные Вселенные. Исходя из этой теории, где-то вполне могла быть другая Вселенная, в которой он знал этого Нолана, регулярно обедал с ним в ресторанчике «У Франка» и где он закончил Колумбийский университет семестром раньше.
Это, конечно, абсурд, но никуда от этого не денешься. Что, если, войдя в ресторан, он по какой-то случайности попал во Вселенную, немного сдвинутую относительно той, в которой он пребывал в офисе? А что, если (мысль его работала дальше) многие люди, сами того не осознавая, постоянно перемещались в этих двух Вселенных? А что, если и са он так вот перемещался до сих пор, но узнал об этом лишь сегодня — пока случайно не сделал какой-то лишний шаг?
Он закрыл глаза и содрогнулся.
«О Боже,— подумал он.— О всемогущий великий Боже, я действительно переработал». Он почувствовал себя стоящим на краю скалы в ожидании толчка в спину. Изо всех сил он постарался не думать о разговоре с Ноланом. Если бы он продолжал думать об этом, то ему бы пришлось найти этому какое-то место в своей новой схеме. К такому он еще не был готов.
Посидев еще немного, он заплатил и вышел из ресторана. Все съеденное лежало в желудке холодным комком. До Пенсильвания-стэйшен он доехал на такси, там несколько минут подождал и сел на северобережный поезд. В вагоне всю дорогу до Хантингтона он следил за мелькающей в окне сельской местностью, сигарета в пальцах так и осталась незажженной. Тяжелый комок в желудке не исчезал.
По прибытии в Хантингтон Маршалл прошел через станцию, напрямую к стоянке такси, и специально сел в одну из знакомых машин.
— Пожалуйста, отвезите меня домой.— Он внимательно посмотрел на водителя.
— С превеликим удовольствием, мистер Маршалл,— ответил водитель.
Маршалл с облегчением расслабился на сиденье и закрыл глаза. Кончики его пальцев зачесались.
— Вы сегодня рано,— заметил водитель.— Плохо себя чувствуете?
Маршалл поежился.
— Да голова что-то болит,— сказал он.
— Извините, пожалуйста.
По пути домой Маршалл внимательно рассматривал город. Вопреки своей воле он искал несоответствия, различия. И ничего не находил. Все было то же самое. Дискомфорт в желудке проходил.
Рут сидела в гостиной. Она шила.
— Дон,— она встала и поспешила ему навстречу,— чтонибудь случилось?
— Нет-нет,— ответил он, снимая шляпу,— просто голова болит.
— Ну ничего.— Она взяла его руку и проводила до кресла. Помогла ему снять пиджак и обувь.— Сейчас я тебе чтонибудь принесу,— сказала она.
— Спасибо.
Когда она ушла наверх, Маршалл осмотрелся в знакомой комнате и улыбнулся. Все было в полном порядке.
Рут спускалась по лестнице, и в это время зазвонил телефон. Он вздрогнул, хотел встать, но она сказала:
— Сиди, дорогой, я возьму.
— Да-да, конечно,— сказал он.
Он смотрел, как она пересекла холл, взяла трубку и ответила. Она слушала.
— Да, милый,— сказала она почти автоматически,— значит, ты...— И вдруг она остановилась. Держа телефонную трубку перед собой, она смотрела на нее, как будто это было что-то необыкновенное. Потом она вновь поднесла ее к уху: — Значит, ты придешь... домой очень поздно? — Голос у нее был какой-то слабый.
Маршалл уставился на нее, открыв рот. Сердце его готово было выпрыгнуть. И даже когда она обернулась к нему, все еще держа в опущенной руке телефонную трубку, он не мог отвести взгляд.
«Ну пожалуйста,— подумал он.— Пожалуйста, не говори этого!»
Ну пожалуйста!
— Кто вы такой? — спросила она.
Всю дорогу, пока они шли через темную стоянку, Ричард не переставал обиженно хныкать.
— Ну ладно, хватит,— сказала ему Элен, когда они подошли к машине.— Мы сходим к нему во вторник. Сколько раз тебе еще повторять?
— Хочу увидеть его сейча-а-ас,— проревел Ричард.
Кен полез за ключами, стараясь не рассыпать зажатые в руках свертки.
— Ладно,— произнес он раздраженно,— я его свожу.
— Ты это о чем? — спросила она, поудобнее перехватывая свои свертки и дрожа на ледяном ветру, который гулял по стоянке.
— Я хочу сказать, что свожу его прямо сейчас,— сказал он, нащупывая замок в дверце.
— Сейчас? — переспросила она.— Сейчас уже поздно. Почему ты не сводил его, пока мы были в магазине? Тогда у нас было полно времени.
— Ну так свожу его сейчас. Какая разница?
— Я хочу увидеть Санта-Клауса! — вмешался Ричард, умоляюще глядя на Элен.— Мам, хочу пойти к Санте прямо сейчас!
— Только не сейчас, Ричард,— сказала Элен, отрицательно качая головой. Она бросила свои свертки на переднее си© Перевод Е. Королевой. денье и со стоном потянулась.— Ну, хватит уже, я сказала,— предостерегающе произнесла она, потому что Ричард снова принялся канючить.— Мамочка слишком устала, чтобы идти обратно в магазин.
— А тебе и не надо идти,— сказал Кен, бросая свои свертки рядом с ее свертками.— Я сам его свожу.
Он включил в машине свет.
— Мама, можно, мамочка? Пожалуйста!
Она расчистила для себя местечко на сиденье и опустилась на него с усталым стоном. Он заметил, что прядь растрепанных каштановых волос прилипла ко лбу, заметил комочки помады в уголках рта.
— И с чего ты вдруг передумал? — спросила она измученно.— Я сто раз просила тебя сводить его к Санте, пока мы были в магазине.
— Ради бога, какая разница? — возмутился он.— Неужели ты хочешь ехать сюда во вторник только ради того, чтобы сходить к Санта-Клаусу?
— Нет.
— Ну, в таком случае...
Он заметил, что у нее сбились чулки. Она выглядела старой и недовольной в тусклом свете. Отчего у него внутри зародилось какое-то странное ощущение.
— Пожалуйста, можно, мама? — умолял Ричард, словно Элен была самым главным человеком на свете, подумал Кен, словно бы он, отец, вообще не в счет. Что ж, возможно, именно так и есть.
Элен угрюмо посмотрела в лобовое стекло, затем откинулась назад и выключила свет. Два часа в толпе взбесившихся рождественских покупателей, издерганных продавцов, с Ричардом, непрерывно требующим идти к Санте, и с Кеном, который будто нарочно выводит ее из себя, доконали ее.
— А мне что тут делать, пока вы ходите? — спросила она.
— Ради бога, это займет всего несколько минут,— ответил Кен.
Он весь вечер был как на иголках, то делался отстраненным и необщительным, то нервно дергал по пустякам ее и Ричарда.
— Ну идите тогда,— сказала она, прикрывая ноги полой пальто,— и, пожалуйста, побыстрее.
— Санта-Клаус, Санта-Клаус! — закричал Ричард, радостно дергая отца за пальто.
— Ладно-ладно! — вспыхнул Кен.— Ради бога, перестань меня дергать!
— «Радость в мире. Господь родился»,— произнесла Элен, но в ее вздохе угадывалось раздражение.
— Ну да, конечно,— ожесточенно произнес Кен, хватая Ричарда за руку.— Пойдем.
Элен прикрыла дверцу машины, и Кен отметил, что она не нажала на кнопку, блокирующую замок. Хотя, конечно, она может сделать это, когда они уйдут. «Ключи!» — внезапно вспыхнула мысль, и он сунул руку в карман пальто, дрожащие пальцы сомкнулись на холодном металле. В горле пересохло, он прерывисто втягивал в себя прохладный воздух, а сердце било изнутри кулаком. «Полегче,— велел он себе,— просто... успокойся».
Он знал, что нельзя оглядываться. Это все равно что бросить прощальный взгляд на похоронах. Кен поднял глаза вверх, нарочно стараясь смотреть на сверкающую неоновую гирлянду на крыше универмага. Рука едва чувствовала ладошку Ричарда. Другая рука сжимала в кармане ключи от машины. Он не станет оглядываться назад, не станет...
