Это «как правило» нисколько не успокоило Коваленко. Весь дальнейший день его мотало между ужасом перед грядущей скорой смертью и желанием поскорее умереть и не мучиться. Ни на какой работе он, естественно, сосредоточиться не мог.
Однако телефон надрывался. Пришлось снять трубку. Не отрывая глаз от бумаги с результатами томографии, Коваленко рявкнул секретарше:
— Ну что? Кто? Я же просил не беспокоить по пустякам! (Господи, «умеренный артериосклероз грудной аорты»!)
— Это мистер Спаньола из Берлина. Говорит, важно и срочно.
К истерике по поводу томографии добавлялось тяжелое похмелье. И выпил-то накануне всего два стакана вина, а голова трещит как после жуткой пьянки… Важно и срочно было не со Спаньолой говорить, а опохмелиться.
Тем не менее он собрался и почти проворковал в трубку:
— Да, привет, Джо! Чем могу пособить?
— Помнишь парня, которого грохнули немцы в его квартире?
Коваленко только глазами заморгал. Он повернулся в кресле, и в почках кольнуло — похоже, дают о себе знать «затемнения неизвестной природы»!
Он снова сосредоточился — и вспомнил. Бободжон Симони мог оказаться золотым дном в случае допроса с пристрастием. А немцы опять повели себя как слоны в посудной лавке и укокошили ценного парня.
— Помню. По паспорту босниец. А в чем проблема?
— Оказалось, Симони был связным между разными группами террористов-исламистов. Он организовывал хитроумное общение через интернет-аукционы «eBay». Секретная информация была скрыта в фотографии выставленного на продажу Корана.
— Чего только не выдумывают современные умельцы! — вздохнул Коваленко. — Расшифровали что-нибудь?
— Да. Передо мной лежит список банковских счетов, куда шли деньги «Аль-Каиды». Один из банков находится в пределах твоей юрисдикции.
— Хорошо, записываю, — сказал Коваленко и взял ручку.
— В списке Симони банк «Кадоган» на острове Джерси…
— Кадагин, — поправил Коваленко.
— Что?
— Правильно произносить банк «Кадагин». Кадагин был…
Спаньола сердито перебил его:
— Плевать. Произношу как написано. Этот банк находится в Сент-Хельере… если скажешь, что правильно произносить «Сан-Элье», лично прилечу надрать тебе уши! — Коваленко сухо рассмеялся, а Спаньола продолжал: — Не обижайся, некогда мне заниматься тонкостями произношения топонимов. Тут образовалась падла, которая меня нагло подсиживает. Сам знаешь, как это действует на нервы… Короче, счет без имени. Открыт в прошлом году, двадцатого декабря. Через пять дней на него пришли двадцать пять тысяч. Переслал Бободжон Симони, это доказано. А сам он — член движения под названием «Союз угнетенных всей земли».
— Никогда не слышал про таких, — сказал Коваленко.
— Хотят уничтожить все технические завоевания человечества и вернуться в золотой век ислама — то есть обратно в седьмой век.
— И при этом не брезгают пользоваться Интернетом? Милые последовательные ребята. Итак, что мне надо сделать?
— Записывай номер счета. Срочно — срочно! — найди мне любой ценой, кому он принадлежит. А потом дознайся, где этот тип в данный момент. — Спаньола бросил: «Пока!» — и повесил трубку.
Коваленко вздохнул.
Джерси — один из Нормандских островов. У него отношения с Великобританией примерно такие же, как у Пуэрто-Рико с США. Строго ограниченная независимость. Остров — один из оазисов для «левых» финансовых дел. Главный город — порт Сент-Хельер — количеством банков на душу населения раз в десять превосходил Швейцарию. Однако после трагедии одиннадцатого сентября банки уже не прежние твердыни секретности; спесь с них немного сбили, и они все чаще идут на сотрудничество — надо только хорошенько нажать. Если повезет, то он сумеет выбить имя владельца счета.
Коваленко решил действовать лично. Так вернее.
Чтобы лишний раз полюбоваться своей хорошенькой секретаршей (дурочка упрямо игнорировала его зрелый шарм — не иначе как лесбиянка!), он не стал звонить, а вышел в приемную сам.
— Джин, мне нужно в Сент-Хельер. Срочно.
Толковая девчонка тут же отозвалась:
— Можно лететь самолетом из аэропорта Гатуик. Или в пределах часа организую вам вертолет на Джерси.
— Что ж, организуйте.
После одиннадцатого сентября работы, разумеется, прибавилось и давление сверху возросло. Зато и возможности расширились. Пять лет назад о вертолете в подобной ситуации и мечтать не стоило. А теперь — пожалуйста, никто и глазом не моргнет.
В небе Коваленко злился по поводу нестерпимого шума роторов и угрюмо ворчал про себя: на стройке каждому оболтусу выдают наушники — техника безопасности. А агенты ФБР, передовой отряд борьбы с терроризмом, вынуждены принимать рев вертолета непосредственно на нежные барабанные перепонки.
Вверху нависло чугунное небо, внизу серела рябь моря.
— Остров Гернси! — крикнул пилот, показывая направо. — А с другой стороны — Джерси.
Оба острова казались одинаковыми за пеленой тумана.
В Сент-Хельере у посадочной площадки Коваленко поджидал «мерседес» (Джин, может, и лесбиянка, но секретарша исправная!).
Менеджера банка «Кадоган» звали Джонатан Уоррен. Лет сорока, недурен собой — на британский неврастенический лад. Одет как бизнесмен с фотографии в модном журнале. Разумеется, маникюр. И легкий аромат дорогого лосьона после бритья.
Переговорив по телефону с директором, он обратился к Коваленко:
— Хорошо, мы готовы пойти вам навстречу.
— Как далеко?
Менеджер улыбнулся и, получив от Коваленко карточку с номером счета, застучал по клавишам компьютера. Затем что-то приписал на карточке и вернул ее агенту ФБР. Тот прочитал: «Томас Ахерн и компаньоны» — и сухо произнес:
— Мне нужно имя владельца счета и его адрес.
— Надеюсь, вы понимаете, это не сам владелец, а представляющая его контора. Они действуют от его лица, имеют с ним контакт. Уверен, что они будут рады помочь вам.
— И я уверен. Но в данный момент я с вами разговариваю.
— Видите ли, даже при всем желании мы не могли бы удовлетворить ваше любопытство — мы просто не знаем ни имени, ни адреса.
Коваленко возмущенно хмыкнул.
— Хотите сказать, вы понятия не имеете, с кем ведете дела?
Уоррен опять ответил уклончиво:
— Многие клиенты желают сохранить инкогнито, поэтому регистрируются через посредника. Это узаконенная практика. Посредники имеют официальную лицензию на подобного рода действия. Вот единственный адрес, который я могу вам дать.
Он ударил по клавише, и принтер выплюнул листок, на котором стояло:
Томас Ахерн и компаньоны
Коуп-стрит, 210
Дублин, Ирландская Республика
— Спасибо, — сказал Коваленко. — Теперь разрешите мне бросить взгляд на историю вкладов этого счета, и я с вами распрощаюсь.
Уоррен заметно напрягся.
— К сожалению, я не могу удовлетворить вашу просьбу, — сказал он. Потом лукаво улыбнулся и добавил: — Впрочем, если у вас есть рогаторий,[3] то я буду обязан подчиниться…
Коваленко сердито поджал губы. Судебного решения у него, естественно, не было. В чужой стране агент ФБР имеет право на сбор вещественных доказательств только с позволения местных органов. Это означает марафон из четырнадцати инстанций. Коваленко тошнило от одной мысли о подобном бюрократическом приключении. Поэтому он грозно посмотрел банкиру в глаза и отчеканил:
— Разве вы не понимаете, что речь идет о расследовании антитеррористической деятельности?
Уоррен, нисколько не впечатленный, вежливо улыбался.
— Увы, и рад бы помочь… но порядок есть порядок, — сказал он.
Вернувшись в Лондон, Коваленко мог рвануть в «МИ-5» — добиваться, топать ногами. Но дело явно обречено на провал. Выбивать доверительную информацию у подобного рода банкиров — все равно что просить у священника нарушить тайну исповеди.
— Ваш «порядок» защищает мошенников и террористов! — в бессильном отчаянии процедил Коваленко.
Он чувствовал, как кровь приливает к его лицу. В висках нехорошо застучало — давление явно подскочило. Если не успокоиться, так и до инфаркта недалеко…
Но и в вертолете Коваленко продолжал кипеть праведным гневом. Эти долбаные офшорные банки — чистой воды криминальные заведения! Будь он начальником планеты, он бы все банки сделал «прозрачными». Один шаг — такой элементарно простой — прищемил бы хвост множеству преступников! И террористы не имели бы столь мощной финансовой подпитки! Пресловутая банковская тайна существует только для того, чтобы под ее прикрытием негодяи всех стран имели возможность деньги воровать, прятать и отмывать, а банки — на этом жиреть. Запретить офшорные фокусы-покусы — и во всем мире поголовье жуликов сократится на добрую половину.
