Тот кивнул и указал на лежащий на полу АК-47. Из длинной раны на тыльной стороне его руки капала кровь, но он, казалось, не замечал этого.
– Взгляни-ка, что там делается по соседству, – предложил детектив, направляя на Эмона ствол своего “узи”.
Медведь опустил пистолет и направился в гостиную, а детектив подошел поближе к Эмону. Террорист нервно улыбнулся ему. Человек, который его ранил, ушел, а полицейский, сменивший его, был более понятным и не таким страшным. Полицейский всегда полицейский, его узнаешь даже в гражданской одежде. Сейчас приедет “скорая”, его перевяжут и отвезут в больницу. Пока он поправляется, возле его постели будет дежурить полиция. Потом, после следствия и суда, его направят в тюрьму строгого режима. Он либо убежит, либо будет жить среди таких же террористов, каким был и сам. Это не так плохо. Собственно говоря, угроза тюрьмы маячила перед ним постоянно, была частью его профессии.
Детектив слегка надавил на спусковой крючок, глядя прямо в глаза Эмону, и тот внезапно понял, что сейчас умрет.
Он закричал. Детектив выстрелил и продолжал стрелять, пока в магазине оставались патроны.
Медведь вынес Кэтлин из гостиной, которая больше напоминала разделочный цех на мясокомбинате, и уложил ее на большую кровать в главной спальне. Молодая женщина ненадолго потеряла сознание, но открыла глаза, когда швейцарец накрывал ее одеялом. Медведь присел рядом и взял ее за руку.
В глазах Кэтлин сверкнул огонек. Этого человека она никогда не видела, но она его знала.
– Вы… -она замолчала, и швейцарец кивнул, подбадривая ее.
– Вы – Медведь, – сказала Кэтлин. – Хьюго мне о вас рассказывал.
Медведь знал о своем прозвище, но никто никогда не называл его так в глаза. В этих вопросах он был весьма щепетилен, да и имя, данное ему родителями, – Хайнрих, для краткости – Хайни, – ему нравилось. Для тех же, кто знал его не слишком хорошо, вполне достаточно было обращения “сержант”.
Но сейчас перед ним была раненая, мужественная женщина, к тому же для долгих объяснений не было времени.
– Да, я Медведь, – сказал он и кивнул своей огромной головой.
Кэтлин принялась плакать и смеяться, а Медведь, сидя на краешке кровати, обнимал се своими огромными ручищами до тех пор, пока не прибыла карета “Скорой помощи”.
Мак– Гонигэл взял на операцию людей из своей тройки -Джима Дайда и Тима Пата Майли, а также Джерри Демпси и Сасаду.
Из них из всех только Сасада был темной лошадкой, остальных Пэдди знал по совместным операциям. Поэтому было решено, что Сасада останется возле машин до тех пор, пока они не закончат налет. Основным аргументом против участия Сасады была его восточная внешность, которая привлекала бы к группе слишком много внимания.
Мак– Гонигэл, впрочем, не был в этом совершенно уверен. В последнее время в мире не было такого места, куда бы, преследуя свои интересы, японцы не сунули свой нос.
Они подъехали к госпиталю вскоре после полудня. Врачебный обход к этому времени уже закончился, вот-вот должен был начаться обед. До того как к больным начнут пропускать посетителей, оставалось еще часа два с половиной. Иными словами, все должно быть тихо и спокойно как ночью.
По правде говоря, они рассматривали вопрос и о ночном нападении, однако этот вариант был отвергнут. Это было чересчур предсказуемо. Стоянка машин будет пуста, а предосторожность удвоена – люди всегда бывают настороже в ночные часы. Кроме всего этого, в темноте будет очень непросто удирать по незнакомым дорогам.
Стоянка автомашин около госпиталя окружала здание с трех сторон. Сзади располагались навесы для разгрузки продуктов и лекарств; тут же находились подсобные строения, включая бойлерную и мертвецкую. Мак-Гонигэл решил было пройти через черный ход, но там дежурил грузчик, наблюдающий за доставкой и заодно приглядывавший за больничным добром.
Вторым недостатком пути через кухонный блок было то, что он был намного длиннее. Кухни располагались в протяженной одноэтажной пристройке, и террористам пришлось бы пройти ее всю, прежде чем они достигли бы главного здания.
Места на стоянке непосредственно перед входом в госпиталь были зарезервированы для врачей и старшего медицинского персонала; кроме того, сохранялся свободный проезд для машин “Скорой помощи”. Госпиталь был старый и не очень большой, поэтому и пациенты и посетители попадали внутрь через главный вход. Собственно приемный покой располагался напротив регистратуры, прямо рядом со входными дверями. В городской больнице это было бы невозможно, но в сельских районах Ирландии с их спокойным ритмом жизни подобная организация была более чем уместна.
Террористы припарковали свои машины с правой стороны от госпиталя, так что из фасадных окон здания их не было видно. Зато от пожарной лестницы их отделяло всего несколько ярдов. По этой лестнице можно было подняться на третий этаж и попасть в коридор, который располагался напротив частного крыла. Мак-Гонигэл и его люди были одеты в синие рабочие комбинезоны.
Выбравшись из машин, они вскрыли свои дорожные саквояжи. Спрятанное внутри оружие было завернуто в грубую холстину.
Когда они въезжали на стоянку, Мак-Гонигэл почувствовал, как все его чувства обострились. В этом состоянии он мог заметить малейший признак опасности, но все было спокойно.
Здание госпиталя, выглядевшее уродливым и в сухое время года, а теперь, после дождя, напоминавшее трехэтажный коровник, не возбуждало никаких подозрений. Ухабистая площадка автомобильной стоянки была почти пуста. Дождь прекратился несколько минут назад, однако повсюду дождевая вода собралась в широкие лужи. Небо все еще было затянуто плотными облаками, сквозь которые не проникал ни один солнечный луч. Прохладный и влажный воздух нисколько не способствовал улучшенному настроению, однако капризная погода и сырость сразу напомнили Мак-Гонигэлу Белфаст. Он почувствовал себя так, будто вернулся домой.
Главарь кивнул Джиму Дайду.
Джим вошел в госпиталь через центральный вход и попросил позволения воспользоваться туалетом. Женщина в окошке регистратуры не обратила на него ни малейшего внимания. Дайд огляделся по сторонам и увидел, что никакого полицейского у подножья лестницы нет, хотя в раздевалке приемного покоя висел на крюке клеенчатый плащ полицейского образца.
– Прошу прощения, – вежливо обратился Джим к регистраторше. Женщина не ответила, и террорист слегка откашлялся.
– Прошу прощения, – повторил он еще раз. – Я ищу своего брата.
Регистраторша, женщина средних лет с обширным бюстом и нелегкой жизнью за плечами, с трудом оторвалась от книги, которую она читала. Дерзкий пришелец побеспокоил ее в самые спокойные часы, и она была в немалой степени этим раздосадована. Героиня книги, молодая и привлекательная женщина, с которой регистраторша, конечно же, отождествляла себя, как раз занималась любовью с не менее привлекательным героем.
Возвращаться с небес на землю, в реальную жизнь, было не слишком приятно.
– Кого-кого? – спросила регистраторша не слишком любезно.
– Брата, – пояснил Джим. – Полицейского. Мне казалось, что он как раз сейчас должен быть тут, на дежурстве.
В подтверждение своих слов он кивнул в направлении плаща.
Регистраторша раздраженно дернула плечами.
– Только что был тут. Может быть, пошел на обед, может – в сортир. Я за ним не слежу.
Посмотрев на нее, Джим понял, что дальнейшие расспросы бессмысленны. В туалете он только что побывал и никого там не обнаружил. Если коп ушел обедать, значит, в любую минуту он может вернуться, что было бы нежелательно.
Потом он вспомнил, что республиканские полицейские не носят оружия. Убрать его заранее было бы гораздо благоразумней, но в данном случае это, по-видимому, не имело значения.
Дайд развернулся и вышел к Мак-Гонигэлу. Главарь некоторое время раздумывал; отсутствие полицейского обеспокоило его, но поворачивать назад было слишком поздно.
– Вперед! – приказал он Тиму Пату и Джерри Демпси. Оба террориста схватили брезентовые сумки, напоминающие сумки с инструментами, и принялись взбираться по пожарной лестнице.
Эта металлическая конструкция была разработана с таким расчетом, чтобы в случае пожара больные и престарелые могли спастись. Несколько десятков лет назад это было немаловажное нововведение. Теперь же лестница проржавела и частично разрушилась, пав жертвой скудного финансирования, нераспорядительности и капризного ирландского климата, однако для ловкого человека подняться по ней не составляло труда. Двое боевиков оказались напротив пожарного выхода третьего этажа в считанные секунды.
За пожарной дверью располагался длинный коридор общественного крыла госпиталя, в дальнем конце которого находилась деревянная дверь и лестничная площадка, где перед двойными дверями контрольной зоны должен был стоять часовой. За контрольной зоной начиналось отдельное, или “частное” крыло.
