— Дайте отгадаю, — не скрывая своего раздражения, обратился я к Карлу. — Эту дверь вы видите впервые, не так ли? А также не имеете ни малейшего понятия, что находится за ней.
— Совершенно верно, — с вызовом ответил Карл. Выражение его лица было олицетворением нечистой совести. — Никогда раньше я ее не видел.
Стефан многозначительно закатил глаза, но воздержался от комментариев, опустился вместо этого на корточки и обследовал кончиками пальцев следы царапин, которые оставили на полу металлические колеса стеллажей. Некоторые из них были свежими, но далеко не все. Стеллажи часто отодвигались.
— И, разумеется, у вас нет ключа от этой двери, — предположил я.
— Разумеется, нет, — с таким же вызовом ответил Карл. — Как я уже говорил, я вижу эту дверь в первый раз.
Его голос был поразительно спокойным, но его глаза бегали туда-сюда, словно глаза затравленного зверя. Я инстинктивно напрягся, чтобы преградить ему дорогу, если он попытается сбежать. Он выглядел так, как будто он вот-вот это сделает.
— Должно быть, это были рабочие, которые делали ремонт, — сказал он. — Они…
Стефан молча встал и одним очень точно рассчитанным, хотя с виду почти неторопливым шагом оказался возле Карла и засунул руку в карман его брюк. Карл протестовал во все горло и даже попытался оттолкнуть его руку в сторону, но Стефан не обратил на это никакого внимания. Когда он вынул руку из кармана штанов Карла, он держал увесистую связку, на которой было как минимум две дюжины ключей. Большинство из них были старинными и заржавленными, такие старинные большие ключи с выдающимися бородками, но среди них были два совершенно новых, модных ключа, из блестящего золотистого металла, в этот раз наша взяла.
Практически первый же ключ, который я испробовал, подошел. С негромким щелчком рычаг открылся.
— А поскольку вы ее ни разу не видели, излишне упоминать, что вы ее еще ни разу не открывали, — проговорил Стефан таким тоном, который был так же сух, как песок пустыни на палящем солнце. — Ничего, если мы там найдем вашу персональную сумочку агитатора или вашу подлинную налоговую декларацию?
Карл угрюмо глянул на него и плотно поджал губы. Стефан одарил его недоброжелательным и одновременно презрительным взглядом, затем подошел к двери и размашистым демонстративным движением распахнул ее. Хотя внешне она выглядела массивной и тяжелой, она открылась с такой легкостью, что он чуть не потерял равновесие, и я с трудом подавил злорадную усмешку. Вместо этого я ударом подпихнул Карла к двери, чтобы он первым вошел в нее, не то он, оказавшись в хвосте, мог предпринять попытку побега или сотворить бы еще какую-нибудь глупость. Я был весьма далек от того, чтобы слепо ему доверять.
В отличие от предыдущих подвалов (где, как я теперь предполагал, Карл намеренно вывел из строя лампы), здесь работало электрическое освещение. Помещение освещала болтающаяся под потолком электрическая лампочка без абажура. В комнате стояла парта, на ней лежали пластиковый скоросшиватель и старый кинжал с коричневой деревянной ручкой и металлическими ножнами. Вдоль стены аккуратным рядком стояли различные рабочие инструменты: кувалда, кирка, лопата и всякое другое. Рядом с инструментом стояли на полу два современных переносных прожектора, которые обычно применяются на стройках.
— Смотри-ка! — пробормотал я и бросил на Цербера, который забился в дальний угол комнаты, ядовитый взгляд. Я вынул кинжал из ножен. ЛУЧШЕ БЫТЬ, ЧЕМ КАЗАТЬСЯ — большими буквами было выгравировано на клинке. Нож неожиданно для меня оказался очень тяжелым и на ощупь показался мне — о, ужас! — знакомым.
— Жутко, — проговорила Мария. При этом мне почему-то казалось, что из нас она чувствует себя здесь, внизу, под землей, лучше всех. Как будто она все время только и делала, что искала какие-то дыры в полу, через которые можно выбраться из уютного погребка, бункера или канализационного канала.
— Ты права, — добавила Юдифь. — Но это нам все равно ничего не дает. Мне кажется, я здесь единственная, кто еще не забыл, зачем, собственно, мы сюда забрались, вам не кажется?
Я посмотрел на нее с некоторым ощущением вины. Если честно отвечать на ее вопрос, то я бы сказал «да», и мне стало очень стыдно, когда я подумал о фон Туне, который, возможно, лежит от нас всего в паре шагов и, может быть, именно в этот момент умирает, а мы тут разыгрываем Индиану Джонса. И все же я посмотрел на Юдифь лишь слегка смущенно, но не сдвинулся с места.
— Можно мне посмотреть?
Я испуганно вздрогнул и уставился на Марию бессмысленным взглядом. Она вытянула вперед руку и кивала головой, показывая в направлении ножа, причем я поймал себя в этот миг на мысли, что я ни в коем случае ни за что не хочу отдавать ей этот нож. Это была совершенно безумная мысль, инстинктивным движением я отшатнулся от Марии и, как будто этого было недостаточно, прижал античное оружие к груди, словно Голум, который наконец обрел свое сокровище.
— Кинжал, — сказала Мария и еще раз повторила требовательный жест. Она выглядела слегка раздраженно. Судя по ее взгляду, я ей в этот момент действительно казался Голумом, который вот-вот откусит палец Фродо. — Можно посмотреть?
— Нет, — почти в истерике выдохнул я. В конце концов, смотрят не руками, а глазами. Мне совершенно не хотелось отдавать ей нож. Конечно, я все-таки отдал ей нож, но лишь через несколько секунд, когда преодолел свое странное внутреннее сопротивление. Мария взяла кинжал и начала осторожно поворачивать его в руке. Ее взгляд, которым она меня смерила, так мне не понравился, что я стремительно отвернулся и схватил скоросшиватель, который лежал на столе. У него внутри была целая дюжина пластиковых файлов, в которые были засунуты вырезки из газет, вырезанные из журналов иллюстрации и малюсенькие, испещренные мелким, почти не читаемым почерком записочки.
— Что ты там нашел? — полюбопытствовала Юдифь. Она встала на цыпочки, чтобы заглянуть мне через плечо.
Я не нашелся сразу, что ответить, а все продолжал листать скоросшиватель с растущим чувством растерянности. Большинство этих вырезок были старые, едва ли не старше нас самих.
— Какой-то нацистский вздор, — пробормотал Стефан. Он тоже стоял у меня за спиной, только ему не пришлось вставать на цыпочки, чтобы все увидеть. Он украдкой поглядывал на Карла. Тот не шевелился, а стоял с упрямо скрещенными на груди руками лицом к стене и так демонстративно разыгрывал скучающий и непонимающий вид, что это было даже смешно.
— Вот. — Стефан остановил мою руку, когда я хотел перевернуть страничку, и ткнул указательным пальцем в газетную заметку, которая была гораздо старше любого из нас. В заголовке неаккуратно вырванной из газеты заметки был виден имперский орел, держащий в когтистой лапе свастику. — Здесь говорится о том, что золото из концлагерей поступает в исключительное распоряжение СС.
Я поднял папку поближе к свету и напряг зрение, но все, что я смог различить, были строчки текста, напечатанные так мелко, да к тому же почти выцветшие. Этой газете должно быть лет шестьдесят, а то и больше.
— Ты сможешь это прочесть? — с сомнением спросил я.
— Нет, — ответил Стефан и опустил голову. Когда я, ничего не понимая, уставился на него, он широко ухмыльнулся. — Некоторое время назад была интересная серия публикаций о золоте нацистской партии. Кажется, они цитировали именно эту заметку. В газете «Шпигель» была напечатана фотокопия этой заметки.
— А ты что, этим интересуешься? — спросила Юдифь.
— А я в принципе всем интересуюсь, — ответил Стефан таким тоном, по которому невозможно было судить, толи он сказал это с пренебрежением, то ли с удивлением. С очевидно коварным выражением лица, сделав кивок головой в сторону Карла, он продолжал: — И, кажется, не только я.
Карл ответил ему скучающим взглядом, который выглядел весьма убедительно. Стефан взял скоросшиватель из моих рук и, листая в нем, с видом учителя, гордого своими познаниями, продолжал:
— Здесь есть документы о том, что стоматологическое золото хранится в имперском банке в Берлине, а вот статья о том, как в 1945 году сокровища нацистов во время ночной операции были вывезены из Берлина.
Он продолжал листать дальше и комментировал сообщения о золоте нацистов, спрятанном в горнорудных шахтах в Баварии или в старой баварской крепости, о том, что оно утонуло в озерах, спрятано в горах или просто где-то закопано. Новые и новые заметки были наполнены шокирующими сведениями о том, как, например, украденные золото, драгоценности и деньги использовались для того, чтобы продолжить тайные нацистские исследовательские проекты после падения Третьего рейха, и о том, как в последующем были использованы нацисткой верхушкой, чтобы обеспечить так называемое бегство крыс с корабля — организованный маршрут через несколько монастырей на Севере Италии, через которые некоторые влиятельные нацисты были переправлены в Южную Америку, что, несомненно, должно было стоить им всего их награбленного состояния.
