Ознакомительная версия.
– Он нам ни черта не скажет, – безнадежно махнул Коровин.
– Если бы Веретнова найти и допросить, – мечтательно протянул Дремин. – Может, он и раскололся бы. Вон его как нападение на Малинина напугало – скрывается теперь и от нас, и от убийцы. Ну, если его, конечно, и правда уже не грохнули.
– Об этом мы вскоре узнаем, – вставил Коровин. – Преступник с обнародованием тел не затягивает. Выбросит где-нибудь.
Самсонов подумал, что еще один обезображенный труп посреди города станет настоящим пиром во время чумы для журналистов и для Жженовой в частности. Ну и окончательно доконает Башметова.
– Я бы предпочел, чтобы Веретнов просто где-нибудь укрылся, – сказал он вслух. – Тогда убийце останется только одна дорога.
– Да, сюда, к нам! – подхватил Дремин.
– Именно, – спокойно кивнул старший лейтенант. – Тогда мы, по крайней мере, не зря бы тут куковали.
– Значит, будем ждать? – уныло спросил Коровин.
– Придется.
– И сколько нам тут сидеть? Хотелось бы представлять хотя бы примерные сроки.
– Спроси у убийцы, – ответил Самсонов, доставая таблетку обезболивающего. – И заодно скажи ему, пусть не затягивает, ладно?
* * *
Сарко вспоминал, как вышел из больницы, весь залатанный, зашитый, заклеенный и собранный буквально по кусочкам. У него болело все тело, и он глотал обезболивающие несколько раз в сутки.
Поиски наемников он начал на следующий же день, потому что в первый навестил Принцессу. Тогда его сердце разбилось на миллион осколков, и с тех пор он знал, что оно уже никогда не станет целым.
Сарко искал следы наемников, пытался узнать, кто заказал им Глеба. Прошло полгода, прежде чем он выяснил, кому понадобилась его смерть.
Лукаш Горак редко выходил из трехэтажного загородного особняка, который охранялся двумя десятками профессиональных боевиков, был оборудован сигнализацией и системой видеонаблюдения. Но Сарко проникал и не в такие цитадели. Через неделю после того, как он вышел на Горака, он уже знал распорядок внутри дома. Еще десять дней ушли на то, чтобы все проверить и выработать план действий.
Сказать, что Горак был удивлен, когда среди ночи его разбудил незнакомец в лыжной маске и с обмотанным пластиковым пакетом пистолетом в руке, значит не сказать ничего.
Сарко не ожидал, что Горак окажется таким дряхлым. Он думал, что бывший полковник и торговец оружием держит себя в форме, несмотря на семьдесят три года. Но Горак был растолстевшим лысым стариком, который едва сумел подняться с постели. На тумбочке были расставлены пузырьки с лекарствами, рядом стояли графин и стакан.
– В чем дело? – спросил Горак, делая вид, что уверен в себе.
Сарко пресек это сразу. Достав нож, он одним точным движением подрезал сухожилие на правом колене Горака, и тот со стоном рухнул на роскошный ковер.
– Знаешь, зачем пистолет помещают в пакет? – спросил Сарко. В руке у него была «беретта» с глушителем, совершено «чистая», с вытравленным серийным номером.
Горак не ответил. Он зажимал рану и сыпал ругательствами.
– Это чтобы гильзы не разлетались по комнате, – объяснил Сарко. – Ты меня слышишь?
– Да, черт возьми! – отозвался Горак. – Какого лешего тебе надо от меня? Денег? У меня их полно! Сколько ты хочешь?
– Где они? Здесь?
– Нет. Конечно, нет! В кабинете, в сейфе.
Сарко покачал головой.
– Тогда это не подойдет.
Он направил пистолет в грудь Горака. Кажется, тот наконец осознал, что человек пришел его убить.
– Подожди! – взвизгнул он неожиданно высоким голосом. В глазах появилась паника. – Не стреляй, я тебе заплачу миллион!
– Миллион чего? – уточнил Сарко.
– Рублей! Думаешь, я Рокфеллер, что ли?
– Дешево же ты оценил свою жизнь. Подумай еще.
– Ладно, пять миллионов. Больше все равно в доме нет, а до завтра ты вряд ли станешь ждать.
– Нет, не стану, – согласился Сарко. – Мне интересно, во сколько ты оценил жизнь Глеба Домбровски. Помнишь его?
Паника в глазах Горака сменилась удивлением.
– Домбровски? А тебе-то что до него?
– Он был моим другом, – помедлив, ответил Сарко.
– Ну, насколько я знаю, особо близких друзей у него не было, – проговорил Горак, поднимаясь на колени и явно намереваясь перебраться на кровать.
Сарко покачал головой.
– Стой так, не двигайся.
– Хорошо, хорошо! – между пальцами у Горака текла кровь. Ее следы четко виднелись на светло-коричневом ковре из натуральной шерсти. – Скажи мне только одно: разве дружба с Домбровски не стоит пяти миллионов?
– Никогда не пытался оценивать дружбу.
– Может, сейчас самое время? – кажется, Горак решил, что еще сможет сторговаться.
– Вы с ним тоже были друзьями, разве нет? – спросил Сарко.
Горак усмехнулся.
– В нашем деле друзей не бывает. Только деловые партнеры и конкуренты.
– Когда же Глеб превратился для тебя из партнера в конкурента?
– Когда решил, что может продавать за моей спиной оружие албанцам! – раздраженно отозвался Горак. – Какая, к черту, разница? Бери деньги и уходи.
– Я ведь сказал, что в кабинет мы не пойдем.
Горак скривился.
– Пять миллионов! Ради них можно и сходить.
– Ты так и не ответил на мой вопрос. Сколько заплатил за смерть Глеба? – Сарко выразительно покачал в пальцах нож.
Горак уставился за лезвие.
– Десять миллионов, – ответил он.
Сарко наклонился и полоснул ножом по плечу старика. Сталь рассекала плоть так легко, что на отполированной поверхности даже не осталось следов крови.
Горак охнул и схватился на рану.
– Не лги мне, – спокойно сказал Сарко.
– Ладно! Двадцать миллионов. Это правда, клянусь!
– Что ж, я рад, что жизнь Глеба ты оценил выше, чем свою. Я с этим согласен. А теперь я хочу знать, кто был исполнителем.
– Зачем тебе это?
– Нужно. Кого ты нанял, как вышел на них и так далее.
– И тогда ты меня не убьешь?
– Опять торгуешься?
– А что мне остается?
Сарко снова покачал ножом.
– Говорить. И молиться.
Через полчаса Сарко было известно все, что знал сам Горак. Заказ на Глеба Домбровски получила некая группа «Гамбит». Кажется, он даже что-то слышал об этих парнях. История с наркотиками. Судя по всему, наемники были отчаянными и не разменивались по мелочам. Занимались крупными операциями, в основном ликвидациями. Работали и на частных лиц, и на силовые структуры разных стран, и на бандформирования.
– Мне пора, – сказал Сарко Гораку, направляя на него оружие. – Прощай.
– Погоди, зачем тебе меня убивать? – старик затравленно отшатнулся. – Я ведь все рассказал!
– Это не спасет тебя.
– Слушай, мне недолго осталось, я уже старик! Долго не протяну. Еще лет пять, от силы десять, и конец. Это совсем не много, особенно когда большинство радостей жизни тебе уже недоступны. Дай мне умереть своей смертью. Все равно я попаду в ад! – Горак смотрел умоляюще. В уголках его глаз стояли слезы.
Сарко наклонился к его лицу, ощутив несвежее дыхание.
– А вдруг нет никакого ада?! – шепнул он. – Кто тогда воздаст грешникам сполна?
Горак открыл было рот, чтобы ответить, но Сарко резко выпрямился и приставил «беретту» ко лбу старика.
– Я бы хотел заставить тебя мучиться, – сказал он откровенно. – Но у меня нет времени. Да и ты слишком стар, долго все равно не протянешь.
Ударил затвор пистолета, из глушителя вырвалось короткое белое пламя, гильза вылетела в пластиковый пакет, и Горак тяжело рухнул на ковер. Из его пробитой насквозь головы толчками текла кровь, заливая ковер. Кусочки черепа и частицы мозга разлетелись повсюду, они оказались и на тумбочке среди лекарств, на прозрачном графине и стакане.
Сарко быстро достал из пакета гильзу, сунул оружие в тактическую кобуру на груди и направился к окну. Труп обнаружат только утром. К тому времени он будет уже на пути в Копенгаген, где отыщет связного, принимающего заказы для «Гамбита».
* * *
Хенрик Хансен был сорокалетним мужчиной с огромной блестящей лысиной, крючковатым носом и широко расставленными серыми глазами. Когда Сарко подвесил датчанина за руки к крюку от люстры, его ноги не доставали до пола почти метр, а потолок был не таким уж высоким.
– Я хочу знать о «Гамбите», – сказал Сарко, доставая нож. – Все, что тебе известно.
С Хансеном пришлось повозиться. Бывший спецназовец ни за что не желал говорить, и Сарко вырезал из его тела одну полосу кожи за другой и складывал их на полу так, чтобы датчанин видел. Только через полтора часа Хансен не выдержал. Сарко спрашивал и получал ответы, а если вдруг датчанину приходило в голову снова начать упираться, в ход шел нож.
Когда Хансен рассказал все, что знал, пол и мебель вокруг были залиты кровью, а живот и бедра датчанина блестели от сочащейся крови и лимфы.
– Ты похож на освежеванную тушу, – заметил Сарко, разглядывая его. – А мог бы умереть не таким уродом, если бы сразу сказал все, что мне нужно. – С этими словами он сделал шаг вперед и с размаха вонзил лезвие в солнечное сплетение датчанина, который захрипел и задергался, едва не испачкав Сарко кровью. Тому пришлось упереться рукой в живот Хансена, чтобы удержать его на расстоянии. Он нажал на клинок, и нож двинулся сверху вниз, рассекая мышцы брюшной полости. Из горла датчанина вырвался пронзительный крик, и Сарко пожалел, что не заклеил ему рот скотчем. Но было уже поздно. Он разрезал живот до лобковой кости, отложил нож и взялся руками за края раны. Раздвинул их как можно шире, позволяя внутренностям выпасть наружу и рассыпаться по полу.
Ознакомительная версия.
