— Скажите мне, — проговорил Дедлок голосом обиженного ребенка, — как же нам их найти?
— Ответ прямо у вас перед носом. Любой из вас мог бы сам догадаться.
Большинство из нас больше не могли выдерживать ее взгляда, а потому меланхолически уставились в пол или сконфуженно поглядывали в окно, словно очередь новоприбывших в некое исправительное учреждение, ключи от которого предпочитают выбрасывать.
— Дедлок, — резко сказала Барбара. — Достаньте тепловую карту города.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— У нас нет времени на ваши игры. Делайте, что говорят. Скажем, в радиусе десяти миль от Уайтхолла.
Пальцы Дедлока задергались в воде, и за его спиной как по волшебству возникли мерцающие очертания Лондона, улицы и дороги образовались в воде по законам какой-то невообразимой жидкостной картографии. На знакомые места накладывались мазки желтого и оранжевого.
— От тепловой карты мало проку, — возразил Дедлок. — У всего есть волны.
Барбара подняла руку, призывая его к молчанию.
— Старосты — существа из огня и серы. Сморите на экран. Они сами обнаружатся.
Среди мазков оранжевого и желтого появились две красные струи.
Другие в подобной ситуации наверняка не скрывали бы торжества, но в голосе Барбары не было слышно ни зазнайства, ни самомнения.
— Вот они. Попались.
— Где-то в Айлингтоне,[60] — пробормотал Дедлок. — Сейчас получу точную координатную сетку.
Барбара отвернулась от аквариума и принялась раздавать приказания.
— Джаспер, вызовите Барнаби — пусть встретит нас. Я хочу подъехать прямо на это место. Генри, вы поедете со мной.
— Я? — проговорил я. Внутри у меня все сжалось при мысли о новой встрече с людьми-домино. — А от меня-то чего вам надо? Вы, похоже, и сами там вполне управитесь.
— Можете не сомневаться, мистер Ламб, но, похоже, эти существа по какой-то причине проявляют к вам симпатию.
Несколько мгновений Джаспер чуть ли не с сомнением смотрел на свое творение.
— Я организую солдат. Окружим это место. Мы возьмем их силой.
— Хокера и Буна не остановить обычным оружием, — сказала Барбара. — Сколько еще чужой крови вам нужно пролить, чтобы усвоить этот простой урок?
— Что же тогда может их остановить?
Тень улыбки появилась на невероятно безупречных губах Барбары.
— Мисс Морнинг, как приятно снова работать бок о бок с вами.
Старушка скосилась на Барбару.
— Я не вполне понимаю, что вы собой представляете, юная леди. Но вы точно не Эстелла. Вы нечто новое.
— Вы знаете, что мне нужно. Добудьте мне оружие.
— Я думала, оно утрачено.
— Значит, вас ввели в заблуждение. Старик спрятал его на конспиративной квартире.
Мисс Морнинг слабо улыбнулась.
— Какой догадливый оказался.
— Найдите его и принесите мне.
Мисс Морнинг кивнула.
Старик в аквариуме, обделенный в последние минуты вниманием, поманил к себе Барбару.
— Я получил адрес. Это где-то на Аппер-стрит. Но где, скажите на милость, могут спрятаться на Айлингтоне два взрослых человека, одетых как школьники?
— Я знаю там одно местечко.
— Вот как?
— Так точно, сэр.
— Я рад, что вы вернулись, Эстелла.
— И я рада возвращению, сэр.
— И как прекрасно, что все прощено и забыто.
Барбара уставилась в аквариум, и глава Директората сжался под ее взглядом.
— Это все в прошлом, сэр. — Она обнажила неестественно яркий ряд белоснежных зубов. — Все быльем поросло.
К счастью, в этот момент поворот колеса завершился, и мы вышли в холодный вечерний воздух.
Барнаби уже ждал нас. Барбара уселась на переднее сиденье, а Джаспер забирался на заднее, когда мисс Морнинг легонько постучала меня по плечу.
— Вам нужно позвонить домой. Скажите Эбби, что я зайду.
Измученный событиями последних дней, мой мозг не мог обработать эту информацию.
— Что?
— Предупредите ее, что я приду.
— Зачем вам нужно в мою квартиру?
— Это не ваша квартира. Это конспиративная квартира Директората.
— Что?
— Генри, именно там мы и осуществляли Процесс. Именно там мы и разрезали бедняжку Эстеллу. Не смотрите таким удивленным взглядом. Почему, думаете, ваш дед так настоятельно советовал вам именно эту квартиру?
Боковое стекло в машине опустилось.
— Генри, — мягко произнесла Барбара, хотя никакой крик или визг не смог бы напугать меня больше, чем эта новая мягкость в ее голосе. — Садитесь в машину.
— Езжайте, — сказала мисс Морнинг. — Я все объясню позже.
Несколько секунд я колебался, потом раздался холодный, четкий голос Барбары:
— Время истины, Генри.
И я сел в машину рядом с Джаспером. Мисс Морнинг с треском захлопнула дверь и, когда машина тронулась, сказала мне что-то беззвучно — одними губами. Одно-единственное слово. Я не сумел разобрать его, но, оглядываясь назад теперь, когда оставшиеся дни моей жизни исчисляются единицами, уверен, что знаю, какое слово она произнесла.
«Простите».
Джаспер беспрестанно ерзал, вертелся, сплетал пальцы, прикасался к кончику носа, теребил руками сиденье, откашливался, а потом, когда все остальное ему наскучило, пихнул меня под ребра.
— Разве она не изумительна? — Он кивнул в сторону переднего сиденья, где Барбара бесстрастным голосом навигатора давала указания нашему водителю.
— Но почему вы выбрали Барбару? — прошипел я. — Почему непременно ее?
— Она была идеальна, мистер Ламб. Само совершенство.
Проглотив отвращение, я вытащил мобильник и набрал номер Эбби. Барбара, обуянная внезапным подозрением, повернулась:
— Кому вы звоните?
— Своей домохозяйке.
— Тогда побыстрее.
Дозвонился я только до ее голосовой почты.
— Привет, Эбби, — сказал я чуть ли не шепотом, ясно осознавая, что остальные слушают меня. — Слушай, я знаю, это может показаться странным, но сегодня ко мне придет один мой друг. Сможешь ее встретить? Помоги ей всем, чем сможешь. Объяснить не могу, но это очень важно. Впрочем, я перезвоню тебе еще — попозже. И… — Мне никак не удавалось выразить то, что я хотел сказать. — Я много о тебе думаю.
На этом я отсоединился.
Джаспер, который все еще праздновал победу, начал расточать мне глупые сальные улыбочки, но я сделал вид, что не замечаю его, и печально уставился в окно.
Мы въехали в центр и теперь проезжали мимо универмага, все еще открытого по случаю Рождества, несмотря на позднее время. Повсюду были видны разукрашенные и подсвеченные Санта-Клаусы, мелькали елочные украшения и люминесцирующие снеговики. И тут Барбара неожиданно сказала:
— Остановите здесь.
— Зачем? — спросил Барнаби.
Скупая улыбка. А может, просто игра света.
— Нам понадобятся костюмы.
В дальнем конце Аппер-стрит располагался ночной клуб под вывеской «Дьяволизм», втиснутый между чем-то вроде газетного киоска, основной доход которого обеспечивает продажа порножурналов, и заведением, где в четыре утра вам продадут жареного цыпленка.
Вычурное название досталось в наследство от прежнего хозяина, который лелеял мечту вывести свое заведение в элитные. Новые владельцы клуба так высоко не замахивались и хорошо знали свое место. Раз в неделю здесь проходило мероприятие «Назад в школу», которое отличалось от всех прочих вечеров в «Дьяволизме», с его дешевой выпивкой, неразборчивым съемом и неумеренной смешливостью, подстегнутой разнообразной химией, лишь одним небольшим нововведением. Чтобы вернуть беззаботный дух праздной юности, каждый, кто переступал порог заведения, должен был облачиться в некое подобие школьной формы.
Теперь вы понимаете, зачем Барбаре понадобилась остановка возле универмага и покупка костюмов.
Что и говорить — вид у нее был потрясающий. Она купила юбку, кончавшуюся чуть ниже талии, и блузку, в откровенном распахе которой открывалась вся аэродинамика ее бюста. Она была великолепна, восхитительна — до абсурда, но в то же время я не испытывал к ней ни малейшего влечения. Чем больше времени проводил я в ее обществе, тем менее реальной она мне казалась, словно рядом была не женщина из плоти и крови, а некая иллюзия, обретшая странную полужизнь. И только когда время от времени Барбара попадалась мне на глаза, я понимал — по ее движениям, по неожиданным ямочкам на щеках, — какая трагедия случилась с этой женщиной. Я, конечно же, говорю о чем угодно, лишь бы избежать рассказа о том, как мы с Джаспером нехотя натягивали тесные костюмчики и рубашечки, как повязывали полосатые галстучки. Я не смог найти подходящих шортов, а потому мне пришлось закатать брюки выше колен. Джасперу, как ни странно, почти удалось принять надлежащий вид, пусть он при этом и напоминал ученика, лучше всех в классе преуспевшего в устном счете. У меня же видок был нелепый. Мы оставили Барнаби в машине — погруженного в чтение книги «Литература ужаса и желтое движение: ненадежный рассказчик в жизни Секстона Блейка».[61] Фотография на форзаце напоминала нашего водителя в молодости — на удивление чисто выбритого, умиротворенного и довольного собой, полного надежд на будущее.
