Глава 88
Карен Грант пришла в офис в девять часов и, увидев, что Энни Вебстер еще нет, облегченно вздохнула. Грант с большим трудом сдерживала раздражение, которое вызывала у нее уходящая на пенсию владелица бюро. Вебстер не хотела передавать Карен бюро раньше середины августа. Она была приглашена на первый рейс компании «Нью Уорлд Эрлайнз» в Австралию и не собиралась упускать такой возможности. Карен сама надеялась отправиться туда. Эдвина тоже пригласили, и они рассчитывали приятно провести время.
Карен говорила Энни, что ей не стоит больше приходить в офис. Работы было мало, и Карен могла управиться сама. В конце концов Энни было уже почти семьдесят, а дорога из Бронксвилла до центра Нью-Йорка весьма утомительна. Но Энни оказалась неожиданно упрямой, она упорно приходила на работу и, приглашая постоянных клиентов пообедать с ней, заверяла их, что Карен позаботится о них ничуть не хуже, чем она сама.
Конечно, в этом был определенный смысл. В течение трех лет Вебстер будет получать процент с прибыли, и не было сомнений в том, что, несмотря на наблюдавшийся в течение двух последних лет спад туризма, отношение людей менялось и они начинали больше путешествовать.
Как только Энни окончательно уберется, Эдвин сможет занять ее офис. Но жить вместе они смогут не раньше конца осени. До суда над Лори Кеньон ей лучше оставаться в роли скорбящей вдовы. Если бы не назойливая Энни и не этот чертов детектив, который зачастил к ней, Карен была бы безмятежно счастлива. Она без ума от Эдвина. Наследство Элана было теперь переведено на ее имя. Сто тысяч, а то и больше в год в течение двадцати лет, к тому же основной капитал все возрастает. В определенной степени Карен не жалела, что не может получить все сразу. Не обязательно же она всю жизнь будет любить Эдвина, а случись что, у него были еще более высокие запросы, чем у нее.
Она любила украшения. Ей было трудно пройти мимо ювелирного магазина «Л.Краун» в вестибюле гостиницы, чтобы не взглянуть на витрину. Часто, когда она покупала то, что ей приглянулось, ее беспокоило, что в один прекрасный день Элан выйдет из своего мечтательного состояния и поинтересуется своим лицевым счетом. Он считал, что она вкладывает основные средства, полученные по доверительной собственности, на сберегательный счет под хорошие проценты. Теперь Карен была избавлена от таких тревог, с выплаченной страховкой Элана и перешедшим к ней его наследством ей жилось совсем неплохо. Когда ей удастся продать этот проклятый дом в Клинтоне, она сделает себе подарок в виде изумрудного колье. Проблема была в том, что люди с предубеждением относились к покупке дома, в котором кого-то убили. Ей уже дважды приходилось сбавлять цену.
Этим утром она раздумывала над тем, что подарить Эдвину на день рождения. Впрочем, у нее в запасе было еще две недели.
Открылась дверь. При виде входящей в офис Энни Вебстер Карен выдавила из себя улыбку. «Сейчас я услышу о том, что она плохо спала ночью, но ей, как обычно, удалось вздремнуть в поезде», — подумала она.
— Доброе утро, Карен. Боже, ты выглядишь просто очаровательно. Ты в новом платье?
— Да, я только вчера его купила. — Карен не могла удержаться, чтобы не назвать имя модельера. — Это от Скаази.
— Сразу видно. — Энни вздохнула и убрала назад прядь седых волос, выбившихся из косы, уложенной пучком на макушке. — Да, сегодня утром я чувствую свой возраст. Полночи не спала, а потом как всегда крепко уснула в поезде. Я сидела рядом с Эдом Андерсоном, своим соседом. Он неизменно называет меня «спящей красавицей» и говорит, что я однажды проснусь в депо.
Карен тоже рассмеялась. «Господи, сколько же еще мне слушать эту историю о „спящей красавице“? — думала она. — Еще три недели, — зареклась она. — Как только мы заключим сделку, Энни Вебстер уйдет в историю».
Но, с другой стороны… На этот раз она подарила Энни искренне теплую улыбку.
— Вы и есть «спящая красавица»!
Они вместе засмеялись.
Брендон Моуди наблюдал как без четверти десять в бюро путешествий вошла Конни Сантини, секретарша, а Карен Грант вышла из офиса. В рассказе Энни Вебстер о вечере, проведенном ею с Карен Грант в ньюаркском аэропорту, что-то настораживало его. Он беседовал с Вебстер неделю назад, и сегодня он вновь хотел поговорить с ней. Моуди подошел к бюро. Открывая дверь, он попытался изобразить на своем лице улыбку случайного посетителя.
— Доброе утро, миссис Вебстер. Я случайно проходил мимо и решил зайти. Вы хорошо выглядите. Рад вас видеть. Я боялся, как бы вы не ушли на пенсию.
— Приятно, что вы помните обо мне, мистер Моуди. Я решила подождать со своей пенсией до середины августа. Честно говоря, наши дела сейчас идут в гору, и я подумываю, не стоит ли мне повременить с продажей бюро. Но когда по утрам мне приходится вставать, бежать на поезд, а мой муж остается пить кофе и читать газеты, я говорю себе: «Все, с меня хватит».
— Вы с Карен Грант умеете достойно обслужить клиента, — заметил Моуди, усаживаясь в кресло. — Помните, вы рассказывали мне, что в тот вечер, когда умер профессор Грант, вы с Карен были в ньюаркском аэропорту? Немногие сотрудники бюро путешествий лично поедут в аэропорт встречать своих клиентов, пусть даже самых лучших.
Энни Вебстер была польщена.
— Леди, которую мы встречали, довольно преклонного возраста, — сказала она. — Она обожает путешествовать и обычно берет с собой много друзей и родственников. В прошлом году мы бронировали ей и восьми ее спутникам кругосветное путешествие с обслуживанием по первому классу. В тот вечер, когда мы встречали ее, она прервала свою поездку и возвращалась одна, потому что неважно себя чувствовала. Ее шофера не было на месте, и мы сами вызвались встретить ее в аэропорту. Понадобилось не так много усилий, чтобы ей было приятно. Карен вела машину, а я разговаривала с ней, сидя сзади.
— Насколько я помню, самолет прилетел в половине десятого, — невзначай заметил Брендон.
— Нет, он должен был прилететь в половине десятого. Мы приехали в аэропорт в девять. Но рейс был задержан в Лондоне. Нам сообщили, что самолет прилетит в десять, и мы пошли в зал ожидания для пассажиров первого класса.
Брендон посмотрел в свои записи.
— И, согласно вашему утверждению, он прилетел в десять.
Энни Вебстер заметно смутилась.
— Я ошиблась. Потом я вспомнила и поняла, что это было почти в половине первого.
— В половине первого ночи?
— Да. Когда мы пришли в зал ожидания, сообщили, что в связи с неисправностью компьютеров рейс откладывается на более длительное время. Однако, время прошло быстро, потому что мы с Карен смотрели по телевизору фильм.
— Не сомневаюсь, — рассмеялась секретарша, — что вы, миссис Вебстер, проспали весь фильм.
— Ничего подобного, — возмутилась Энни Вебстер. — Шел «Спартак». Много лет назад это был мой любимый фильм, а сейчас восстановили то, что тогда вырезали. Я не сомкнула глаз.
Моуди не стал допытываться.
— У Карен Грант есть приятель по имени Эдвин, он — писатель-путешественник, вам это известно?
От него не ускользнуло выражение лица секретарши, ее поджатые губы. «Вот с ней-то мне и нужно поговорить, только наедине».
— Мистер Моуди, у деловой женщины много знакомых мужчин. Она может ходить с ними обедать, ужинать и мне обидно, что в наше время кто-то может усматривать в этом что-то предосудительное. — Энни Вебстер твердо верила в то, что говорила. — Карен Грант — привлекательная трудолюбивая молодая женщина. Она была замужем за талантливым профессором, который понимал, что ей необходимо иметь свое дело в жизни. Он прилично зарабатывал и был весьма щедр по отношению к ней. Она всегда с восторгом отзывалась об Элане. Ее взаимоотношения с другими мужчинами были исключительно деловыми.
Стол Конни Сантини стоял несколько в глубине справа от стола Вебстер. Поймав на себе взгляд Брендона, она закатила глаза, всем своим видом показывая полнейшее несогласие.
Совещание медицинского персонала клиники 8 июля подходило к концу. Осталось обсудить только один вопрос — о Лори Кеньон. Джастин Донелли хорошо знал, что ее случай был в центре всеобщего внимания.
— У нас есть определенные успехи, — сказал он, — и, быть может, даже значительные — она начинает вспоминать, что произошло с ней за те два года. Плохо то, что у нас мало времени. Сегодня днем Лори едет домой и будет находиться у нас на амбулаторном лечении. Через несколько недель она идет в суд, чтобы признать себя виновной в непредумышленном убийстве. Истекает назначенный прокурором срок, в течение которого она могла бы сделать официальное заявление о своей невиновности.
В комнате стояла тишина. Кроме доктора Донелли, за столом сидело еще четверо: два психиатра и специалисты по художественной терапии и ведению дневника. Кэти, занимавшаяся изучением ее дневника покачала головой.
