Это меня успокоило. Мне не особенно улыбалось засвечиваться на заправочных станциях. Вслед за Харви я сел в машину, и дверца захлопнулась за мной с негромким щелчком.
Мы выкатили на свет божий с величавым достоинством «Королевы Марии»[74], скользящей вдоль канала Солент. Словно направляясь в катафалке на чрезвычайно дорогие похороны.
Часы показывали половину третьего.
* * *
Мы повернули на север, проехали через большую часть Монтрё, затем, попетляв между холмами и миновав Блоней, оказались на главной автостраде, ведущей во Фрибур.
Харви расположился справа от меня на откидном сиденье, прикрепленном к перегородке, отделявшей нас от Моргана. Мы сидели лицом по ходу движения, и спинка нашего сиденья несколько ограничивала пространство для размещения ног Маганхарда, но не совсем — не та была машина.
Как только мы тронулись, Харви принялся тщательно обследовать салон «роллса», и в первую очередь критически оглядел перегородку из зеркального стекла между нами и затылком Моргана, а также потолок и дверцу рядом с собой.
Меня ничуть не тревожило, что местные жители увидят, что на заднем сиденье находится не генерал: там, где сидели Маганхард и мисс Джармен, было так темно, что при всем желании невозможно было узнать свою собственную жену. Позади задних дверей боковых окошек не было, а корпус автомобиля выступал назад с того места еще почти на четыре фута. Маленькое заднее окошко и стекла на задних дверцах были из темного тонированного окна. В машине царила атмосфера, напоминавшая курительную комнату в одном из самых престижных лондонских клубов; соответственной была и внутренняя отделка салона.
Сиденья были обиты плотной коричневой кожей, все деревянные части отделки — из темного красного дерева, всевозможные ручки и кнопки — из потускневшей и покрытой царапинами меди, выглядевшей гораздо солиднее, нежели только что отштампованная. Коврик и шелковая обивка потолка были того же самого тускло-золотистого оттенка. Ни один из предметов внутренней отделки салона не выглядел ни красивым, ни новым, но так и было задумано машина должна была выглядеть поношенной и при этом всем своим видом давать понять, что ей сносу нет.
Через некоторое время Маганхард произнес:
— Пожалуй, это слишком приметная машина для такого человека, как генерал. Он наверняка относится к людям, которые неминуемо наживают себе врагов, и я ожидал чего-нибудь, менее бросающегося в глаза. — Судя по всему, он все еще никак не мог нарадоваться собственной смекалке при выборе «ситроена».
Я попытался в этом разобраться и пришел к выводу, что мне это удалось.
— Такая машина сама по себе служит определенной гарантией безопасности, — пояснил я. — Если кто-то всерьез вознамерился вас убить, то можете менять машину хоть каждый месяц и это никого не одурачит. Таким способом он привлекает к себе как можно больше внимания, а профессиональный убийца не станет стрелять в человека, находящегося в центре внимания. Полагаю, это то же самое, что сорок лет подряд жить в одном в том же номере одного и того же отеля: все знают, где его найти, однако потенциальным убийцам неизвестно, как прорваться на улицу через пять этажей крупного отеля, после того как они снесут генералу башку. Живи он в каком-нибудь частном домике высоко в горах — разделаться с ним было бы сущим пустяком. Маганхард возразил:
— Кажется, я припоминаю кое-какие нашумевшие политические убийства, которые были совершены в общественных местах.
— Политические убийства обычно совершаются ненормальными, у которых не все дома, и их, как правило, ловят. Главная же особенность профессионального убийцы состоит в том, что он заранее просчитывает все шансы «за» и «против» и не станет стрелять, если обстоятельства складываются не в его пользу.
— Дилетанты — это сущее наказание, черт бы их побрал, — рассеянно произнес Харви, все еще внимательно оглядывая салон «роллс-ройса». — Вы можете создать некую конструкцию, с вашей точки зрения безупречную и абсолютно непробиваемую для профессионала — вы ведь играете по тем же правилам. И тут вдруг появляется какой-нибудь растяпа-дилетант и разносит все в пух и прах. В нашем деле вся беда в том, что мы всегда стреляем только вторыми. И если вам встретится парнишка, которому плевать, что этим вторым выстрелом ему разнесет башку, то что тут поделаешь?
Я обернулся и успокаивающе улыбнулся темному силуэту, который являл собой Маганхард.
— Вот видите? Можете порадоваться, что такие люди, как вы и генерал, не привлекают к себе одержимых психов, — а только настоящих убийц.
— Постараюсь — и не забуду отблагодарить, — процедил Маганхард.
Харви только хмыкнул, продолжая осматривать дверцу и стеклянную перегородку перед собой.
* * *
Я заметил, что мы поднимаемся по крутому склону холма, но машина ни на секунду не замедлила движения. Какому-нибудь «мерседесу» с форсированным двигателем пришлось бы изрядно помучить свою коробку передач, чтобы преодолеть этот подъем. Морган же всего лишь пару раз сбросил скорость с максимальной. Снабженный столь мощным мотором, «роллс» скользил по вертикальному склону, как пламя — по бикфордову шнуру.
Мы даже не притормаживали на поворотах. Когда Морган в первый раз вогнал эту огромную колесницу в крутой изгиб дороги, вся моя жизнь мгновенно промелькнула передо мной, однако эта махина на удивление плавно вписалась в поворот. Рессоры были жесткими как пятидневный труп, и нам довелось почувствовать это на своей шкуре, когда, перевалив через гребень холма, мы покатили под уклон. Разумеется, надежность рессор не вызывала сомнений, однако стоило нам налететь на выбоину в дороге, как наши задницы узнавали об этом без промедления.
Харви закончил свое «обследование» и, повернувшись ко мне, отрывисто бросил:
— О'кей, с машиной все в порядке. Никаких микрофонов, и эта перегородка звуконепроницаема. Он не слышит ни единого слова. — Харви кивнул на затылок Моргана, находившийся за толстым стеклом. — А теперь скажите мне, Кейн: какого дьявола мы делаем в этом драндулете?
* * *
Я добродушно улыбнулся.
— Хорошая машина. Кроме того, для вас поездка бесплатная. Так что наслаждайтесь. Харви хмыкнул.
— Кусочек сыра, — тихо произнес он, холодно глядя на меня. — Приличный такой кусок швейцарского сыра, а вокруг него в норках расселись четыре слепых мышонка и думают, как мило было с чьей-то стороны оставить такое угощение, как раз когда они проголодались. Почему мы едем в этой машине, Кейн?
— Но ведь бесплатно же.
Тут голос подала мисс Джармен:
— Вы думаете, что генерал…
— Вот именно, «я думаю, что генерал», — резко бросил Харви, по-прежнему не сводя с меня взгляда. — О'кей, Кейн, я знаю, что раньше вы все делали правильно. Но подумайте сами: впервые за все время путешествия кто-то знает, где мы будем, причем знает наверняка с точностью до нескольких дюймов, когда мы станем пересекать границу. Если это ловушка, то чертовски грамотная.
— Знаю, — отозвался я. — Но посмотрите на дело с другой стороны: ведь и мы точно знаем, где нас будут поджидать. А прежде такого тоже не было.
— Вы хотите сказать, это действительно ловушка? — Брови его взлетели вверх.
— Черт побери, ну конечно, ловушка. А на что еще вы рассчитывали за три тысячи франков?
— Генерал Фей работает на… на этого Галлерона?! — вскинулся Маганхард.
Я только усмехнулся. Меня позабавило, как он произнес слова «этого Галлерона», будто на свете было полно Галлеронов, и все они пытались украсть его десятимиллионный пай в «Каспаре АГ», но лишь у «этого» были реальные шансы сие совершить.
— Ну, — ответил я, — если генерал не работал на него двадцать минут назад, то теперь наверняка работает. Но, думаю, он всегда на него работал. Это ведь вполне вероятно, не так ли? В этой части Европы чертовски мало крупных сделок совершается без того, чтобы в них не поучаствовал генерал работая на ту или иную сторону. А вы с Флецем его не нанимали.
— Так вы догадывались об этом? — возмутился Маганхард. — И позволили мне заплатить ему три тысячи франков? — Он взирал на меня с таким видом, будто у меня вдруг выросли две головы и обе они были настроены крайне недружелюбно.
— Я же предлагал вам заплатить треть от семи с половиной тысяч, примирительным тоном заявил я. — Тогда вы бы сэкономили пять сотен. Он-то знал, что никогда не получит остального, но не посмел бы отказаться.
Разумеется, его это очень утешило.
— Зачем мне вообще было платить за то, чтобы меня предали?
— Он все же помог вызволить вас из тюрьмы, и то, что он вам продал, по-прежнему при вас: лишенная полицейского эскорта поездка до границы. Здесь он вас не надул. Пожелай он, чтобы нас сцапали легавые, так запросто мог оставить вас в той кутузке в Монтрё. Да и вообще наши враги отнюдь не желают, чтобы нас сцапали — они желают нашей смерти. Это вы, должно быть, уже заметили.
