Официант подошел и попросил разрешения убрать посуду со стола. Пока он собирал тарелки, Дэвид, пытаясь переварить услышанное — а также съеденное и выпитое, — откинулся на спинку стула. Мужчина, сидевший через проход, улыбнулся ему и кивнул головой. Его серые зубы напоминали клыки хищника.
— Простите, что вмешиваюсь в разговор, — сказал он с заметным швейцарским акцентом. — У вас медовый месяц?
Оливия засмеялась, и Дэвид ответил:
— Нет, вы ошиблись.
— О, прошу прощения, — извинился мужчина, смущенный своим промахом.
— Мы не в обиде.
Дэвиду понравилось, что они создавали такое впечатление.
— Я воспользовался случаем и заказал особый шнапс, сделанный в моем родном городе, — сказал мужчина. — Мы традиционно используем его для свадебных тостов в честь жениха и невесты.
— Это очень мило с вашей стороны, — сказала Оливия, улыбнувшись Дэвиду.
— Поэтому позвольте мне пожелать вам счастья!
Он жестом указал на три маленькие рюмки, которые стояли в ряд на его столике. Протянув две из них Дэвиду и Оливии, швейцарец гордо добавил:
— Напиток сделан из дикой вишни, которая растет в нашей долине. Я очень горжусь этим фактом. Надеюсь, вы поймете меня.
Дэвид не хотел смешивать шнапс с выпитым вином. Но его отказ мог быть воспринят как бестактность. Оливия поблагодарила мужчину. Они проглотили терпкий шнапс, и после нескольких минут беседы швейцарец представился Гюнтером — продавцом медицинских товаров из Женевы. Чуть позже они пожали ему руку и, извинившись, попрощались.
Пройдя через один вагон, Дэвид понял, что напился допьяна. Сумка в руке казалась свинцовым грузом. Его шатало от усталости. Похоже, Оливия чувствовала то же самое. Когда они подошли к своему купе, их качало в стороны, как при сильном шторме. Он едва открыл замок.
* * *
Все сладкие мечты, которые Дэвид лелеял по поводу их первой совместной ночи, разлетелись вдребезги. Оливия рухнула на нижнюю полку, даже не разобрав постель. Он бросил сумку на верхнюю койку и, покачиваясь, ввалился в ванную комнату. Его лицо, отраженное в зеркале, выглядело опустошенным и усталым. На языке по-прежнему чувствовался привкус вишневого шнапса. Он выключил свет, запер дверь и укрыл Оливию плащом, затем вскарабкался на верхнюю полку, которая в его нынешнем состоянии показалась ему самой лучшей и мягкой постелью на всем белом свете. Дэвиду хотелось спать. Равномерное и тихое постукивание колес напоминало колыбельную песню. Одна его рука покоилась на сумке, другая свешивалась с края полки.
Беспокойные мысли заполнили ум. Дэвид вошел в какое-то странное состояние, где сон перемешался с явью. Он подумал о швейцарце с серыми зубами и представил его собиравшим вишни в большую корзину. Он подумал о прежнем приятеле Оливии и увидел его с окровавленным лицом и кляпом во рту. Джорджо что-то настойчиво пытался рассказать ему, но перед Дэвидом уже разворачивалась другая картина.
Ему представился парад тевтонских рыцарей. Они скакали на лошадях по Понте Веккьо во Флоренции. Процессию возглавлял сам Гитлер. На всем пути горели факелы, и в их свирепом зареве Дэвид увидел свою сестру, стоявшую на противоположной стороне моста. Как она там оказалась? С непокрытой головой, без волос, в одном синем больничном халате она с ужасом наблюдала за рыцарями. Дэвид бросился к ней, но на его пути были кони. Он выкрикивал ее имя, однако Сара не слышала его. Всадники в шлемах теснили ее к краю моста. Она вот-вот могла упасть! Дэвид протискивался сквозь плотный строй тевтонцев. Нацистские знамена трепетали на их копьях. Несмотря на все его усилия, он не мог продвинуться дальше. Кто-то подталкивал его руку. Неужели лошадиная морда?
— Сара, — крикнул он. — Сара, я здесь!
Его рука снова сдвинулась в сторону. Он приоткрыл один глаз. Угол подушки мешал обзору, но что-то темнело над ним, словно черная лента. Длинный предмет заканчивался где-то между его телом и стеной. Он плотно закрыл глаза, стараясь вернуться на мост. Его сестра стояла уже на самом краю. Рыцари по-прежнему блокировали путь, а рядом кто-то вновь приподнимал его руку. Он еще раз открыл глаза. На стене подрагивало маленькое яркое пятно. Нечто похожее он видел в кабинете оптометриста, когда ему проверяли глаза. Тонкий луч света сдвинулся в сторону и переместился на предмет, который находился под его рукой — черный, твердый и гладкий, как кожа.
Сумка с документами!
Он открыл глаза шире, и его тело напряглось. Сумку ощупывали чьи-то толстые пальцы. Внезапно Дэвид понял, что это не сон. В тот же миг он услышал тихое дыхание грабителя. Он быстро развернулся и пнул ногой по темной фигуре. В ответ раздалась тихая брань. Дэвид попытался встать, но ударился головой о потолок. Он машинально отбросил сумку еще дальше в угол.
Сонливость как рукой сняло. В затемненном купе он разглядел лысую голову и синие глаза грабителя. Дэвид снова нанес удар ногой. На этот раз его пятка попала мужчине в подбородок. Тот с грохотом рухнул на пол. Оливия проснулась и прокричала его имя. Дэвид спрыгнул с верхней полки и набросился на противника. Мужчина толкнул Дэвида в грудь, отбросив его на постель Оливии. Из соседнего купе раздались сердитые требования прекратить беспорядок. В другом купе кто-то забарабанил в стену.
— Дэвид, берегись! — прокричала Оливия.
Он увидел в руке грабителя блестящий предмет — очевидно, нож. Бежать было некуда. Чтобы защитить себя, Дэвид схватил рюкзак и выставил его перед собой. Сильный удар вспорол ткань. Лезвие уткнулось в сменное белье. Он прижался к окну, готовясь к следующей атаке. Яркие огни железной дороги попеременно освещали темное купе. Внезапно дверь открылась, и он увидел на пороге стюарда и охранника. Они включили свет. Стюард прокричал на итальянском и французском одну и ту же фразу: «Немедленно прекратить драку!» Охранник, большой и сильный мужчина, вооруженный полицейской дубинкой, оттолкнул лысого мужчину к стене.
— Что здесь, черт возьми, происходит? — рявкнул он.
— К нам вломился грабитель! — ответила Оливия.
Лысый мужчина, несколько секунд назад показавший себя проворным и опытным бойцом, вдруг покачнулся и, изображая пьяное смущение, невнятно заворчал:
— Кто вломился? Это мое купе. Выметайтесь отсюда!
— Сейчас мы разберемся, кто из вас кто, — сказал охранник, потребовав паспорта и билеты.
— У него нож! — предупредила Оливия.
Лысый мужчина покачал головой.
— Какой нож? У меня только фонарик. Я в темноте плохо вижу.
Он показал им серебряный фонарик-авторучку, а затем, порывшись в карманах, достал билет. Дэвид, с трудом отдышавшись, почувствовал жуткую пульсацию в висках. Затылок едва не раскалывался от сокрушительной боли. Это было наихудшее похмелье, которое он когда-либо имел. Вряд ли боль объяснялась шнапсом или вином. Во рту по-прежнему ощущался привкус каких-то медикаментов.
Охранник передал билет стюарду, и тот, окинув лысого мужчину строгим взглядом, произнес:
— Ваше купе находится в следующем вагоне.
— Мое? — ответил лысый мужчина, чуть держась на ногах. — В следующем вагоне? Это кто так сказал?
Дэвид отметил, что грабитель прекрасно имитировал нахального пьяницу.
— Я так сказал, — ответил стюард.
Он схватил лысого мужчину за руку и потащил за собой. Тот, волоча ноги, позволил вывести себя в коридор.
— Эти извращенцы заняли мое купе! — прокричал он на весь вагон.
— Говорите тише, — прошипел ему стюард. — Люди же спят.
Охранник отдал Дэвиду паспорта и билеты.
— Он не влез бы к вам, если бы вы заперли дверь.
Дэвид хотел возразить, что он закрывал дверь на замок, но у него не было полной уверенности в этом. Охранник еще раз взглянул на них, очевидно удивляясь тому, что они спали в одежде и на разных полках. Затем, покачав головой, он пожелал им доброй ночи и закрыл за собой дверь. Через стеклянную панель он жестом попросил Дэвида повернуть защелку замка и опустить штору. Дэвид так и сделал. Когда он повернулся к Оливии, та перемахнула через кровать и уселась на краю постели.
Откинув волосы с лица, она хрипло прошептала:
— Не думала, что эта ночь окажется такой.
Осмотрев свою одежду, она вопросительно взглянула на него.
— Я тоже надеялся на что-то другое, — ответил Дэвид. Шум поезда внезапно изменился. Они помчались через тоннель, который вел на территорию Франции.
— Что ты скажешь об этом происшествии? — спросила Оливия. — Он просто вор-неудачник?
— Возможно.
Несмотря на головную боль, Дэвид размышлял над тем же вопросом. Судя по взгляду Оливии, они оба пришли к схожему выводу. Закрыв замок на два оборота ключа, он решил не спать до самого Парижа.
Зимой 1785 года снег покрыл долину Луары, словно белая простыня. Холодный ветер гудел в яблоневых садах, на пустых полях кружили вихри, а почтовая дорога больше походила на изогнутую ледяную ленту. Как кучер ни старался доставить пассажиров в замок Пердю до темноты, он почти ничего не мог сделать. Начни он подгонять лошадей, они поскользнутся и сломают ноги. Или одно из колес, сойдя с колеи, соскочит с оси. Это уже раз случилось, и только с помощью двух гвардейцев, сопровождавших карету, ему удалось произвести ремонт и продолжить нелегкий путь.
