Киллер и так уже почти час потерял, найдя лендровер брошенным на многоэтажной стоянке автовокзала и оказавшись поначалу в тупике. К счастью, ему сообщили координаты мобильного телефона археолога. И хотя телефон оставался выключенным, по чипу в его аккумуляторе удалось со спутника определить местоположение аппарата. Однако без административной волокиты в таком деле не обойтись, и время было потеряно. И сейчас тянуть с выслеживанием было уже нельзя. Он быстро пришел к выводу, что, скорее всего, это его последний шанс выполнить задание.
Не сводя глаз с фойе, убийца толкнул перед собой дверь, но та не послушалась. Тут он заметил стикер над толстой ручкой двери «На себя». Он потянулся к ручке сломанной рукой, но едва торчащими из-под гипса кончиками пальцев не удалось зацепить ее.
Чертыхнувшись, он перехватил пистолет тремя пальцами левой руки, а мизинцем и безымянным зацепил ручку.
К его огромному огорчению, именно в этот момент археолог выскочил из-за сканера, обеими руками уверенно держа перед собой пистолет.
Выстрелы были громкими, но еще более громким показался грохот взорвавшегося ему в лицо стекла.
Осколки впились в глаза, но что-то еще вошло глубоко в шею справа. Он почувствовал, как дробится кость, когда пуля на выходе разорвала шею под правым ухом. И в следующее мгновение понял, что его спинной мозг перебит, потому что вся правая часть тела потеряла чувствительность, ее парализовало. Правая нога подломилась, и он повалился на бок.
Выпустив пистолет, левой рукой киллер зажал фонтан крови, хлещущий на асфальт. Несколько секунд спустя над ним уже стоял археолог, направив пистолет в лицо и выкрикивая вопросы, которые его слух был уже не в состоянии регистрировать.
Из горла с бульканьем хлынула кровь, и он стал задыхаться. Его миссия бесславно завершилась.
— Вы в порядке? — окликнул археолога один из парней в униформе, все еще прячась за дверью своего лимузина.
— Да я-то в порядке, — ответил Амит. — Внутри пострадавшие, нужно срочно вызвать «скорую».
И тут произошло нечто странное.
Зазвонил телефон, но это был явно не телефон Амита. Звук шел из кармана киллера. Амит присел на корточки у тела и вместе с телефоном вытащил кольцо с ключами.
Не раздумывая, он нажал на кнопку и резко проговорил на идише, полагая, что именно на нем и должен был ответить киллер:
— Да?
— Немедленно возвращайся в Рокфеллер.
Линия дала отбой.
«Рокфеллер»?
Амит сунул «беретту» охранника за пояс и убрал в карман телефон и ключи.
Поспешив в здание, он опустился на колени подле Джулии.
— Вот зараза, — проворчала она. — Это была моя любимая футболка. Я в ней чертовски хороша.
Она нервно рассмеялась, наполовину от шока, наполовину от удивления. Странно, но ей было не очень больно.
— Ты с ним управился?
— Он мертв, — ответил Амит почти без эмоций.
— Хорошо стреляешь, ковбой.
Амит убрал ее руку и стал поднимать футболку.
— Осторожней… — слабым голосом проговорила Жюли, руки ее сильно дрожали.
— Ну, сейчас-то я точно увижу, что ты там прячешь под футболкой, — пошутил он, чтобы немного отвлечь ее.
Он поднял напитавшуюся кровью футболку под левой грудью. По счастью, пуля прошла по касательной, лишь зацепив живот, прямо под ребрами. Кровь уже начинала густеть.
— Ничего опасного. Я уже попросил вызвать «скорую».
Он обеспокоено оглянулся.
— Ужасно жаль, но мне надо…
— Все хорошо, — проговорила она. — Просто… поцелуй меня и можешь уматывать.
Амит вопросительно взглянул на Жюли. Несмотря на ее испуг, он увидел желание в ясных глазах. Он нежно взял в руку ее подбородок и осторожно поцеловал. Получилось у него не так хорошо, как он хотел бы, но с таким чувством, какое позволяла ситуация.
В тот момент, когда он оторвался от ее губ, Амит понял, что мир для него бесповоротно изменился. Сказочная улыбка этой женщины что-то растопила в нем.
— Иди поймай их, — напутствовала она.
Джошуа сразу же ухватился за руку матери, чтобы устоять на непослушных ногах. За месяцы, в течение которых он был прикован к инвалидному креслу, мускулатура атрофировалась. И все равно эффект был ошеломляющим. Шарлотта раскрыла в удивлении рот.
— Настоящее чудо, согласны? — тотчас вклинился раввин.
Такое стремительное превращение трудно отнести на счет чего-то иного, кроме чуда, подумала она.
— Это какой-то трюк?
Шарлотту настолько удивила трансформация, что она лишь теперь заметила, что правая рука юноши вся забинтована. Не могло же кусание ногтей так покалечить руку — что же тогда с ней произошло?
— Доктор Хеннеси, вам знакомо такое заболевание — БАС?
— Разумеется, — кивнула она.
— Боковой амиотрофический склероз, или болезнь Лу Герига,[112] — агрессивное неврологическое расстройство двигательных нейронов головного и спинного мозга, управляющих «сознательным движением» мышц. Неизлечимое, изнуряющее заболевание, постепенно приводящее к потере речи, способности двигаться, жевать, глотать и дышать. На последних стадиях больной испытывает невыносимые боли. Несмотря на то, что БАС поражает в основном людей среднего возраста, не было ничего удивительного в том, что его жертвой стал молодой человек.
— Значит, вам также известно, что БАС неизлечим? — продолжил раввин. — Симптомы появились у Джошуа всего два года назад, — он говорил без тени эмоций. — Он стал часто падать. Сначала мы подумали, что сын просто неуклюж. Затем он стал ронять предметы из рук. Предметы простые — чашки, вилки, карандаши. Буквально за считаные дни ноги вообще перестали слушаться. Невролог сразу же распознал симптомы, и пошли обследования. Их было столько…
Шарлотта перевела взгляд на юношу.
«Бедняга».
Но, учитывая обстоятельства, ей хотелось бы услышать от Коэна более детальный рассказ, прежде чем она купится на эту историю.
— А какие лекарства назначали врачи?
— Баклофен, диазепам, габапентин, и это далеко не все, — быстро ответил он. — Не говоря уже о регулярных курсах антидепрессантов.
Пока что раввин все говорил правильно. Шарлотта знала это по своему опыту, когда ее лечили от рака. Родители хронически больных детей, особенно с терминальным диагнозом, на своем трудном пути приобретали клинический опыт — своеобразный защитный механизм против полной беспомощности, которая была альтернативой. Названия лекарств, которые он перечислил, предписывались при мышечных спазмах и судорогах. Антидепрессанты Шарлотту тоже не удивили. Как и рак костей, БАС являлся диагнозом, означавшим немногим более, чем смертный приговор. Для молодого человека он, скорее всего, был психологически подавляющим, отсюда и привычка кусать ногти. И так же, как рак костей, БАС был неизлечим, не оставляя людям ничего, кроме терапевтического облегчения.
«Генетический хаос. Дефект генетического кода. Поврежденные хромосомы».
Эван сделал инъекцию сыворотки непосредственно ей в кровь. С мальчиком у нее не было никакого контакта. Хотя…
— Когда я коснулся вас, — сказал Джошуа, — в кончиках пальцев я ощутил… покалывание. Не то противное, что я давно ощущаю постоянно. Когда я вышел от вас, оно начало распространяться… вниз по ногам, к подошвам.
«Коснулся меня?»
Шарлотта с неверием покачала головой. Затем припомнила треснувшую кожу на кончиках пальцев Джошуа, отлепляющих ленту от ее рта. Его влажных пальцев. Пот со щек Шарлотты. Жидкостный обмен?
— Нет, не может быть, чтобы так просто… — проговорила она. — Так не бывает: просто коснулась и…
Слова замерли на языке.
Но рассказ Джошуа всколыхнул воспоминание о том, о чем Шарлотта никогда в жизни не забудет…
— Ну, готова? — спросил Эван, держа ее руку.
Меж пальцев его правой руки был зажат пластиковый шприц с прозрачной сывороткой внутри.
Шарлотта повернулась к открытому окну номера и увидела отрывающийся от взлетной дорожки аэропорта Флуминико «Боинг-747» компании «Люфтганза» — широкие крылья стремили его ввысь, к облакам. Слезы хлынули из глаз.
— Думаю, да… — сдавленно проговорила она.
Отпустив ее руку, Эван указательным пальцем помассировал пульсирующую вену.
— А я думала, ты терпеть не можешь венопункции, — сказала она.
Олдрич как-то сказал, что именно из-за этого не стал хирургом: вид крови был ему неприятен.
— Бывают исключения, — сказал он с ободряющей улыбкой.
— Даже не верится, что решилась на это.
— Еще не поздно сказать «нет», — напомнил он Шарлотте. — Одно твое слово и…
— Мы уже вволю наговорились об этом, — спокойно ответила она. — Разве у меня есть выбор? Давай исполняй, — коротко улыбнувшись, добавила она.
