Пекин, очевидно, разочаровался в этом панчен-ламе. Поговаривают, будто у них появился новый панчен-лама, но пройдет много лет, прежде чем он взойдет на Львиный трон. Гораздо больше, чем ему, Тондупу Финтсо, остается жить на этом свете.
Поэтому остается только вращать молитвенные колеса и надеяться на чудо.
* * *
Громкий стук во входную дверь с трудом проник в глубь огромного дворца. И все же скрип молитвенных колес не заглушал его полностью. Наверное, китайцы. Только китайцы способны так бесцеремонно молотить в священную дверь, только китайцы с их грубой речью и безбожными требованиями горазды вламываться в такое время ночи.
Скользнув, словно блуждающее привидение, к большой входной красной двери, Тондуп Финтсо распахнул ее.
Зрелище, которое он увидел, ошеломило его, у тибетца даже перехватило дыхание.
Перед ним стоял монгол в остроконечной шапке, какую носят люди его национальности. На плече у него лежало тело, закутанное в шафранно-желтое облачение. Рядом с ним стоял кореец, глубокий старик с карими глазами и живым властным взглядом.
– Отойди, жрец. – Монгол грубо отпихнул тибетца. – Пропусти мастера Синанджу.
Тондуп Финтсо отпрянул. В течение многих поколений ни один мастер Синанджу не ступал на землю Тибета.
– Что вам нужно? Дворец закрыт.
– Убежище, жрец, – ответил мастер Синанджу.
– Вас ищут китайцы?
– Пока еще нет. Но скоро начнут разыскивать.
Тондуп Финтсо молитвенно приложил руки ко лбу.
– Убежище вам предоставлено, – тихо сказал он.
Монгол шлепнул по спине лежавшую у него на широких плечах фигуру и сказал:
– Где ей можно лечь спать?
Вытянув вперед бритую голову, Тондуп Финтсо с любопытством всматривался в черты лица бесчувственной женщины. Он отметил взлохмаченные волосы, окрашенные шафраном, нездоровые бледные щеки.
– Белоглазая? – спросил он, изумленно моргнув.
– Протри глаза, жрец, и отведи нас в самую дальнюю, самую безопасную в этом дворце комнату, – приказал мастер Синанджу.
– Это Потала, и самое безопасное место – покои далай-ламы. Но там запрещено жить всем, кроме далай-ламы.
– Это бунджи-лама, собачье отродье! – пробурчал монгол.
– Бунджи?!
– Быстро!
Тондуп Финтсо поспешно закрыл большую входную дверь и, прихватив с собой светильню, наполненную яковым маслом, повел за собой вновь прибывших. Бунджи-лама! Бунджи-лама здесь! Да, ходили какие-то слухи, но Тондуп Финтсо не придавал им значения, мало ли что болтают на улицах женщины и всякие бездельники. Бунджи! Бунджи он ни в чем не может отказать.
Ни в чем, мысленно повторил он, даже если бунджи принадлежит к секте красных шляп.
Базальтовая тьма тибетской ночи постепенно переходила в кобальтовую, и массивы увенчанных снежными венцами безымянных гор озарялись розово-золотыми лучами восходящего солнца, когда Римо Уильямс одолел очередной подъем и остановился.
Внизу, в зеленой долине, лежал бетонный тибетский город. Пусть и небольшой, город занимал собой всю долину, объехать его было невозможно, только повернуть назад или пойти дальше пешком.
Римо понял, что это не Лхаса. Он кое-что читал об этом городе и имел о нем некоторое представление. Лхаса с ее однообразными серыми постройками, жестяными крышами не имела ничего общего с историческими традициями Тибета. Только китайцы могли соорудить такой безрадостно-унылый город в самом сердце сказочно живописного тибетского пейзажа.
Пока Римо раздумывал, что ему делать дальше, что-то просвистело над его головой. Хорошо тренированные чувства сразу подсказали ему траекторию летящего предмета. Опасности не было, Римо даже не стал пригибаться, всего лишь взглянул вверх.
Стрела! Тщательно отполированная, с хвостом из вороньих перьев она была снабжена не обычным наконечником, а коробочкой с многочисленными отверстиями. От нее-то и исходил свист.
Римо мигом определил, откуда пущена стрела. На утесе, глядя на него, стоял одинокий человек. Не китаец. В своем угольно-черном национальном костюме он смахивал скорее на монгола. На шее у него болталась изукрашенная коробочка тикового дерева. И он высоко, как бы давая сигнал, поднимал свой прочный лук.
Уильямс уже достаточно насмотрелся ковбойских фильмов, чтобы догадаться, что за этим последует. К тому же его ноздри улавливали затхлый запах человеческих тел.
На холме тотчас вскочили на ноги более десятка похожих фигур. Они размахивали луками, ножами и старинными ружьями, инкрустированными серебром и бирюзой, с раздвоенными роговыми подпорками, сделанными из антилопьих рогов. Казалось, они о чем-то его предупреждали.
Что-то отчетливо щелкнуло под правым передним колесом, которое слегка провалилось в разрыхленную землю.
Для Римо не было секретом, что означает этот звук, и потому он, не раздумывая ни секунды, бросился вперед, на капот. Времени затормозить не осталось. Следующие три секунды решали, останется ли он в живых вообще.
Под машиной что-то рвануло. Она подлетела вверх и бухнулась наземь, на три баллона, которые миной почему-то не разорвало в клочья.
Двигатель своей массой спас Римо от разлетающейся шрапнели. Кверху грибом поднялось облако едкого дыма и дорожной пыли. Окутав джип, оно пронеслось к обрыву.
Римо спрыгнул с капота, несколько раз ловко перевернулся и встал. Тем временем джип покатился по склону, подскочил на валунах и остановился. В следующий момент, опаляя все кругом, взорвался бак с горючим.
Пока джип горел вместе с уцелевшими, правда, теперь на глазах тающими покрышками, Римо осмотрелся.
Тибетцы, которые, видимо, и заложили мину, смотрели на него, пожимая плечами и как бы оправдываясь: «Мы же тебя предупреждали».
Римо окружили со всех сторон, терять ему было нечего, и он воскликнул:
– Чуши Гангдрук?
– Кого ты ищешь, чилинг?
– Бумбу Фуна. – Почему бы не спросить, подумал Уильямс. Хуже, во всяком случае, не будет.
– Какого Бумбу Фуна?
– Меня устроит любой, наудачу.
Тибетец посмотрел на него отсутствующим взглядом.
– Передай ему, что его ищет Гонпо Джигме.
Все тибетцы с удивлением уставились на незнакомца.
– Ты Гонпо Джигме?
– Да.
– Мы наслышаны, что ты спустился с Кайласы. Иди сюда.
Римо пришлось карабкаться по отвесной скале. Что поделаешь, это был самый легкий и короткий путь. Но даже самые выносливые тибетцы, те, что всю жизнь проводят в горах, были поражены легкостью, с какой он поднялся наверх. Словно даже и не поднялся, а взлетел.
Тибетец простерся перед ним ниц.
– Я Бумба Фун, о Покровитель Шатров.
– Зови меня Гонпо, – откликнулся Римо. – Так называют меня все друзья.
Тибетец встал.
– Извини, что мы уничтожили твой джип, Гонпо. Слишком поздно рассмотрели твое белое лицо, чтобы успеть предостеречь тебя нашими стрелами.
– Я направляюсь в Лхасу, – тут же прервал его Уильямс. – И должен попасть туда как можно быстрее.
– Ты хочешь изгнать китайцев, врагов нашей веры?
– Я должен найти бунджи-ламу и спасти от грозящей ей опасности.
– По слухам, бунджи находится в Лхасе. Мы проведем тебя через город, но тебе надо переодеться кхампой.
– Кхампой?
Бумба Фун гордо ударил себя в грудь.
– Мы кхампы. Смелые, неустрашимые бойцы. Неужели Гонпо Джигме не слышал о нас?
– Гонпо Джигме слышит многое, помнит немногое, – сухо произнес Римо. Надо было спешить, очень спешить. Кто знает, что творится в Лхасе, если там объединились Скуирелли и Чиун.
Кхампы тотчас приблизились к Римо и так горячо заспорили по поводу того, кто должен подарить Гонпо Джигме свою одежду, что дело чуть ли не дошло до поножовщины. Пришлось Уильямсу прийти им на помощь.
– Пусть каждый из вас даст по одной вещи, – сказал он.
После этого они заспорили о том, кто что даст и что обладает большей или меньшей ценностью.
В конце концов Римо оказался обутым в разные унты с загнутыми носками и одетым в вывернутые мехом внутрь овчинные штаны и шерстяную чубу. Кто-то протянул ему песцовую шапку. Все сидело кое-как и очень скверно пахло. Римо выловил несколько блох. Пора было отправляться в путь.
– Возьмите вот это. – Бумба Фун снял со своей шеи коробочку.
– Не надо.
– Но это амулет! Защищает от китайских пуль.
– Гонпо Джигме не нужны амулеты, чтобы защищаться от пуль, – заявил ему Римо. – Пошли.
Идти пришлось пешком. Неподалеку догорал джип. Как бы там ни было, в нем все равно уже почти не осталось бензина.
– А до Лхасы еще далеко? – поинтересовался Уильямс, когда они начали спускаться в долину.
– Меньше чем один дневной переход, – ответил Бумба Фун.
– Прекрасно. Может, я смогу проголосовать.
– Всякий истинный тибетец будет счастлив подвезти Гонпо Джигме, но все мы в грузовике не поместимся.
– Главное – проведите меня через город.
– Он называется Шигаце. А почему Гонпо Джигме говорит по-английски?
