История их сына, которому удалось выжить, спрятавшись на заброшенной фабрике, — выжить, приспособившись к тем условиям, в которые забросила его судьба, — выжить, но какой ценой! Ценой потери человеческого облика. История их младшей дочери, — младенца, которого теперь воспитывает эта жирная сумасшедшая, младенца, который никогда не узнает своей настоящей семьи.
Все начало становиться на свои места — вся эта безумная, чудовищная история стала проясняться в сознании Эрин. Это было как откровение — ужасное откровение: бывает знание, которым лучше не обладать.
Эрин поняла, почему Иедидиа так интересовался трупом этой девушки. Это не было извращенное любопытство, как Эрин показалось в первый момент. Мертвая девушка приходилась ему сестрой. Они приехали к фабрике Кроуфорда с трупом его сестры на заднем сиденье.
И…
О, Господи!
Та девушка запаниковала, потому что увидела вдруг полустершийся деревянный знак на обочине дороги:
ПОЕДЕШЬ МЕДЛЕННО, УВИДИШЬ НАШ ГОРОД!
ПОЕДЕШЬ БЫСТРО,
УВИДИШЬ НАШЕГО ШЕРИФА!
Незнакомка испугалась, потому что она уже видела прежде этот знак и знала, куда их приведет эта дорога. Именно поэтому она и бросилась к Кемперу — несчастная хотела, чтобы он повернул обратно. Но Энди оттащил ее от водителя, а Эрин попыталась успокоить девушку. И именно поэтому, именно из-за них она и застрелилась. Потому что они не стали ее слушать. Не стали слушать того, что она пыталась им объяснить. Девушка застрелилась потому, что не могла смириться с мыслью, что может снова попасться в лапы этого маньяка в маске из человеческой кожи.
Эрин до сих пор слышала звук того выстрела.
Они, это они сами убили ту девушку.
Они не стали ее слушать.
Но может быть — Господи, пожалуйста! — может быть, хоть что-нибудь еще можно исправить? Нельзя допустить, чтобы бедный маленький ребенок вырос среди всех этих ублюдков.
По-прежнему держась за косяк двери, Эрин подняла голову и посмотрела на Генриетту.
— Это… не… ваш… РЕБЕНОК!
В поросячьих, заплывших жиром, невыразительных, несмотря на яркий макияж, глазах Генриетты промелькнул страх.
— Она моя! — крикнула женщина, крепко прижимая к груди малышку.
Консервная банка с бобами полетела на пол, соус залил ковер.
— ВЫ УКРАЛИ ЕЕ! — крикнула в ответ Эрин.
Она сделала шаг вперед и протянула руки, чтобы выхватить младенца у Генриетты, но тут все закачалось. Пол наклонился и стал уходить из-под ног, стены закрутились, потолок занял место пола. Все смешалось.
— Я не… Я не… — Эрин упала на пол: наркотик, который Генриетта подмешала в чай, наконец подействовал.
Эрин подняла глаза.
Генриетта уже не так яростно прижимала ребенка к своей груди, однако она по-прежнему держала его на руках. Генриетта с сочувствием смотрела на распростертую на полу спальни Эрин.
— Скоро все будет хорошо, — сказала Генриетта сладчайшим голосом. — Я обещаю.
Затем она отошла в сторону, и Эрин увидела в окне, проделанном в крыше прицепа, ночное небо.
В комнате ярко светила лампа, но это нисколько не мешало смотреть девушке на небо — оно все было усеяно звездами. Теперь Эрин была абсолютно уверена в том, что ей что-то подмешали в чай: все звезды двигались.
Мгновение спустя Эрин уже спала как убитая.
Но звезды продолжали двигаться.
Фургон прицепили к грузовику и тащили куда-то по покрытой колдобинами, залитой лунным светом дороге.
Эрин была последней.
Кемпер исчез. Он пошел вместе с ней на эту ферму и пропал, просто пропал. Когда она его снова увидела (всего через несколько часов), это был уже не он, а страшная мертвая маска.
Энди тоже пропал в этом проклятом доме Хьюитта. Эрин не была до конца уверена, но ей казалось, что она слышала, как его разрубила бензопила. Как бы то ни было, Энди тоже не вернулся.
Пеппер… Как погибла Пеппер, Эрин видела собственными глазами. Она видела, как этот монстр распотрошил девочку, словно какую-то дохлую крысу.
Только Моргану удалось отсюда выбраться, но его арестовали. Арестовали и таким образом спасли. Какая злая ирония судьбы!
Оставалась только Эрин.
Она сама даже не представляла, насколько теперь одинока.
На ее лицо лилась какая-то тепловатая жидкость. От нее щипало глаза и жгло трещинки на губах. Эрин едва не захлебнулась, потому что и в рот эта мерзость затекала тоже. Девушка закашлялась и стала приходить в себя, постепенно пробуждаясь от глубокого сна. Шок послужил толчком к пробуждению.
Эрин лежала на спине, лицом вверх.
Комната была ярко освещена. От света резало глаза. Эрин приоткрыла их, но тут же снова зажмурилась. Она хотела заслониться от света ладонью, но кто-то крепко держал ее за руки, продолжая лить ей на голову все ту же жидкость.
Постепенно Эрин начала различать окружающие предметы. Она смотрела на большой вентилятор, располагавшийся в центре подпорченного сыростью потолка. Вентилятор вращался, но Эрин этого не чувствовала. Единственное, что она чувствовала, — это была та мерзость, что текла у нее по лицу.
Отплевываясь от затекающей к ней в рот жидкости, Эрин попыталась убрать голову из-под струи. От жидкости щипало глаза, да и пахла она совершенно отвратительно. Это был бурбон. Кто-то поливал ее лицо виски. Внезапно на Эрин нахлынули воспоминания о прожитом дне — и тут девушка окончательно проснулась. О, как хорошо было спать и ни о чем не помнить! Эрин мгновенно поняла, что находится она уже не в прицепе Генриетты. Слишком высокий потолок, а к тому же…
Тут Эрин заметила Иедидиа.
— Она ожила! — крикнул он, широко улыбаясь. — Бабушка, она ожила!
Кто-то оттолкнул мальчика в сторону, и тут Эрин увидела стоящего прямо перед ней шерифа Хойта. Он смеялся и лил на лицо Эрин виски.
Девушка вскрикнула.
— Оставьте ее в покое, — послышался чей-то голос. Эрин он показался знакомым — скрипучий старушечий голос.
Шериф захихикал, выплеснул остатки виски в левый глаз Эрин и отошел.
Девушка напрягла все свои силы, чтобы понять, что здесь происходит.
«Где она? Что здесь делает этот мальчишка? И почему шериф…»
Она догадалась, что нужно ответить на все эти вопросы, еще до того, как осознала это. Эрин еще не успела четко сформулировать сами вопросы, атаковавшие ее перепуганное сознание, когда поняла, что знает, где она находится.
Действие снотворного, которое Генриетта подмешала ей в чай, давно прекратилось, но Эрин по-прежнему немного подташнивало, когда она села и огляделась вокруг. Это была гостиная дома Хьюитта.
Они все были здесь, все — этот дом и был весь город.
Иедидиа стоял рядом и восхищенно смотрел на Эрин. На руках у него была девочка — та, из прицепа. Ничего удивительного в этом не было: она же его младшая сестра. Но что они оба здесь делают? Как Иедидиа удалось найти общий язык со всеми этими сумасшедшими? Ему что, наплевать на то, что они убили его родителей?
Затем Эрин перевела взгляд на шерифа. На этого чертова шерифа Хойта. Этот садист и извращенец в своей униформе выглядел как настоящий шериф — самый правильный из правильных.
Теперь Эрин поняла, как Хьюиттам удавалось так долго скрывать все эти убийства, уже много лет происходящие на их земле. Нельзя же просто взять и устроить рядом со своим домом свалку изломанных автомобилей: обязательно кто-нибудь что-нибудь да заподозрит. Шерифу наверняка приходили запросы относительно пропавших людей. Но шериф был соучастником всех этих преступлений: он небось этими бумагами задницу подтирал.
Генриетты не было видно, но раз здесь малышка, наверняка и она находится где-то неподалеку.
И этот голос. Голос, велевший шерифу оставить Эрин в покое…
Эрин повернула голову и увидела сидящую в кресле Люду Мей. Последняя деталь головоломки. Эрин наконец поняла, какую сложную пьесу они все тут разыгрывали.
Все началось в тот самый момент, когда Люда Мей послала их на старую фабрику. Преступники играли с ними, как хищник играет со своей добычей: они руководили каждым их шагом, разделили их и убили по одному. Через несколько дней эта ведьма будет продавать в своем магазинчике их одежду, вещи и запчасти от их автомобиля. Бесчувственная ведьма!
Прямо за креслом Люды Мей располагалась дверь в другую комнату. Там работал телевизор. Его смотрел Старик Монти. Это было какое-то развлекательное шоу, но Монти смотрел его с самым мрачным видом. Он сосредоточенно растирал свои культяшки.
Внезапно Эрин вся напряглась. Где же…
Не хватало еще одного человека, если, конечно, его можно назвать человеком. Среди присутствующих не было Кожаного Лица. О, если бы его вообще не было — нигде, никогда! Однако на то, что все произошедшее только сон, надеяться не приходилось. Следовательно… Следовательно, Кожаное Лицо где-то близко. Но где? И зачем Генриетта привезла Эрин сюда? Чего они все хотят от нее?
